След ведьмы 14

ЧАСТЬ IV.  ЛЕГЕНДАРНЫЕ ВРЕМЕНА

6

Они встретились во дворе Макса, обменялись рукопожатиями и сразу отправились. Было два часа ночи, трамваи не ходили, и они шли пешком, не торопясь. Макс, для которого дело было первым, волновался, и Мишель, понимая его состояние, завел разговор о чем-то постороннем. Макс слушал рассеянно и отвечал невпопад, но Мишеля это не смущало, он продолжал говорить, стараясь отвлечь Макса.

Они не встретили ни одного человека. Кулак сказал, что это хороший знак.

– Должно повезти.

Следом за Мишелем они свернули в проход между двумя пятиэтажными домами, пересекли двор и вышли к гаражам, расположенным в несколько рядов. Здесь было тихо, темно и пустынно. Мишель, сверкнув зубами, сказал, что в этом месте можно хоть стрелять, никто не услышит. Пройдя вдоль последнего ряда, нашел нужный гараж и позвал своих спутников.

– Здесь.

Кулак, недолго думая, вынул из-за пазухи фомку, сделанную Птицей, и собрался было заняться замком. Мишель остановил его и достал из кармана большую связку ключей. Он перепробовал их все, и ни один не подошел. Тогда за дело взялся Кулак и одним мощным рывком сорвал замок.

– Пожалуйста, – сказал он, не скрывая удовольствия, – стоило  время тратить.

Они постояли, вслушиваясь в ночь. Вокруг было тихо. Подождав немного, «Примы» вошли в гараж. Мишель закрыл ворота и зажег свет.

«Жигуль» был именно такой, как надо. Не теряя времени, Мишель обошел его, достал еще одну связку ключей, немного повозился с багажником и открыл его. Изучив содержимое, взял со стеллажа кое-какие инструменты и бросил в багажник. Объяснил:

– Продадим с полным комплектом.

Макс и Кулак молча наблюдали за ним. Машина – это было в компетенции Мишеля, и в советах он не нуждался.

Мишель тем временем уже сидел в салоне и пытался подобрать ключ зажигания. К радости компаньонов, ему это удалось.

– Садитесь! – скомандовал он, и Макс с Кулаком нырнули в машину.

– Эй, а ворота? – напомнил Мишель, и Кулаку пришлось выйти и открыть ворота. Заодно он выключил свет.

Мишель не стал долго прогревать двигатель, было не до того, и сразу, как только выехали из гаража, погнал машину. Дорога была приличная, и он мог себе это позволить.

Только теперь, сидя в угнанной машине, Макс понял, что они – преступники. Даже не понял,  скорее ощутил. И мысль о том, что он стал вором, вовсе не привела его в ужас, а, наоборот, позабавила. Он искоса глянул на Мишеля и Кулака. Первый спокойно вел машину и явно ни о чем не думал, кроме дороги; что касается Кулака, то этот товарищ откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Макс подумал, что, в общем-то, ничего страшного не произошло. Ну, угнали машину. Так не они ведь одни угоняют.

«Жигули» спрятали в сарае у полуглухой и полуслепой бабки Кулака. Договорились встретиться в полдень и разошлись.

… Утром Макс позвонил Гамлету и не застал его. Тогда он отправился к универмагу и нашел там армянина, торгующего цветами. Выбрав момент, когда поблизости никого не было, Макс подошел.

– Привет, Гамлет! – поздоровался он. – Как дела?

– А-а, Максим! – приветствовал своего недавнего знакомого армянин, густобровый мужчина лет тридцати пяти. – Здравствуй, дорогой!

Они пожали друг другу руки, и Гамлет сказал, понизив голос:

– Мои дела в порядке. А как твои?

– Мои тоже.

– Есть?

– Есть.

Гамлет оживился:

– Когда можно смотреть?

– Хоть сейчас. Бери деньги и пошли.

– Деньги? – Гамлет насторожился. – Зачем?

– Как – зачем? Сразу и рассчитаемся.

Гамлет смотрел на него исподлобья, недоверчиво.

– А не будет так, – произнес он медленно, – что я приду с деньгами, а там меня твои друзья…

Макс понял, чего опасается армянин, и рассмеялся:

– Ну, Гамлет, ты даешь! Мы же не убийцы! Хотя я тебя, в общем, понимаю. Нет, ничего такого не будет, не волнуйся. Пойдем только вдвоем – ты и я.

Гамлет решился:

– Ладно, пошли. Но смотри… если что, тебя найдут.

– Идем, идем. Я – честный человек, – сказал Макс. – Все будет, как надо.

Гамлет позвал одного из своих земляков, куривших неподалеку, и сказал ему несколько фраз по-армянски. Земляк внимательно посмотрел на Макса, кивнул и занял место Гамлета у ведра с цветами.

– Все в порядке. Идем, Максим.

– Что ты сказал своему товарищу? – спросил Макс, когда они отошли подальше.

– Чтобы хорошо тебя запомнил. И если я не вернусь, чтобы нашел тебя.

Макс усмехнулся:

– Я так и думал. Ты умный человек, Гамлет.

… Машина Гамлету понравилась. Тщательно осмотрев, он убедился в полной ее исправности, после чего отсчитал Максу четыре тысячи. Макс задумчиво посмотрел на деньги и сказал:

– Я такой суммы ни разу в руках не держал.

Гамлет ответил:

– Скоро привыкнешь. Я тебе дам еще заказ.

– Что, поверил мне? Убедился, что я честный человек?

Сказал – и самому смешно стало: вор – и честный человек!

– Убедился. С тобой можно иметь дело.

Гамлет достал пачку сигарет, они закурили. После нескольких затяжек армянин сказал:

– Нужны еще «Жигули» такого же цвета. Сделаешь?

– Да, – не задумываясь, ответил Макс. – Знаешь, Гамлет, я раньше думал, что вы, кавказцы, одни «Волги» покупаете.

Гамлет погладил капот, провел пальцем по лобовому стеклу.

– «Волга», дорогой, это для души. А «Жигули» – для дела. Понял?

– Понял. Когда машину заберешь?

– Вечером. Поменяем номера и поедем.

– Тогда я ключ оставлю под порогом. Закроешь сарай и положишь ключ на место.

– Договорились.

Макс немного проводил Гамлета, попрощался с ним и отправился к Мишелю.

7

Легкий успех первого дела окрылил Макса. За пару часов он получил столько денег, сколько не заработал бы и за семь-восемь месяцев. Не нравилось ему только то, что невозможно было широко тратить их, так как именно в это время развернулась борьба с нетрудовыми доходами, а Макс еще не работал. И он решил куда-нибудь устроиться.

Мишель посоветовал ему не связываться с заводами и прочими организациями, где есть проходная. Макс, который и сам так считал, после недолгих раздумий остановил свой выбор на мебельном магазине, где требовался грузчик. Уже тогда у него появилась одна мысль, реализация которой в дальнейшем избавила многих зажиточных жителей города от материальных ценностей.

А пока он с головой ушел в любовь. Всю свою нерастраченную страсть он отдал Лене. С первой своей нетрудовой зарплаты он купил ей золотое колечко с маленьким рубином, и у нее хватило ума не спрашивать, откуда у него появились деньги на его приобретение. Она приняла подарок так, как приняла бы букет цветов или недорогую безделушку, и сказала только:

– Спасибо, Макс.

Он понял уже тогда, что Лена – это то, чего ему не хватало – его женщина, его судьба, его жизнь. Все прошлые связи казались теперь Максу мелкими и ничтожными – и с Инной, и с Таней, и со всеми прочими, о которых он уже стал забывать; была только она, ставшая для него всем. В свои семнадцать лет она понимала его лучше, чем самые близкие друзья, и часто угадывала его мысль прежде, чем он успевал высказать ее.

Когда Макс видел Лену, его охватывала безудержная, сумасшедшая радость, мир становился ослепительно ярким, и все проблемы исчезали;  ему казалось тогда, что, если ее вдруг не станет – не будет и его, настолько он свыкся с мыслью, что они – одно целое, одно тело, одна душа, одно сердце, и жизнь без нее не представлялось ему возможной.

Любовь, сжигавшая Макса, требовала выхода, и тем не менее ему, давно уже ставшему полноценным мужчиной, не приходила в голову мысль о физической близости с Леной – настолько чистой была их любовь. И всю свою энергию он направил на организацию краж автомобилей.

После того, как они с Мишелем и Кулаком «сделали» Гамлету второй «Жигуль», армянин дал им еще несколько заказов. Макс решил поставить дело на широкую ногу и договорился с Гамлетом об увеличении поставок автомобилей. Гамлет охотно согласился, и теперь им приходилось работать через каждые несколько дней – вернее, ночей – но зато все были довольны: и трое «Прим», у которых деньги не переводились, и армянин, зарабатывавший на  перепродаже машин гораздо больше, чем платил за них.

Вскоре, однако, им пришлось на время приостановить свою деятельность. Лариса, работавшая секретарем в суде, в разговоре с Мишелем обмолвилась, что милиция обеспокоена значительным числом автомобильных краж и приняла меры. Владельцам гаражей было рекомендовано организовать ночные дежурства, по несколько человек в местах, где было хоть три-четыре гаража; кроме того, усилили ночное патрулирование по городу; патрулям было дано право останавливать любую подозрительную машину для проверки. И Макс с Мишелем решили не рисковать. У них все еще было впереди.

8

Незаметно прошел год. За это время трио «Прим» угнало немало автомобилей, Птица женился на своей Ларисе, Мишель готовился стать отцом, а Кулака забрали в армию. Что касается Макса, то он собирался жениться на Лене. Квартиру, где они должны были жить после свадьбы, он уже подыскал, но Лене пока не говорил. Хозяин запросил многовато, но Макс уже привык не считать деньги. На работу он ходил нечасто, предпочитая выставить раз в месяц ящик водки с закуской, и тогда его сотрудники пили несколько дней подряд, благословляя Макса и клянясь в случае чего положить за него жизнь и здоровье.

Матери Макс объяснял появление у него больших денег тем, что неплохо калымит на доставке мебели. Она не особенно в это верила, но предпочитала не расспрашивать.

Максу между тем стал надоедать способ добывания денег. Основная работа ложилась на Мишеля, а Максу решительно нечего было делать, и он тяготился таким положением. Все машины продавались через Гамлета, искать других клиентов было незачем, и Макс все чаще задумывался над тем, что бы еще предпринять.

* * *

Первым вернулся Джо. Дома он пробыл недолго и буквально через два часа после приезда примчался к Максу. Друзьям, не видевшимся три года, было о чем поговорить.

Макс с одобрением рассматривал Джо, окрепшего за это время.

– Возмужал, возмужал… Силы прибавилось, вижу. А как насчет ума?

– В нашей армии ум, в основном, убавляется, – смеясь, ответил Джо, – но ко мне это не относится.

– По-прежнему острый язык, – отметил Макс. – Рад, что тут ты не изменился. Как служилось?

Джо писал только Андрону, поэтому Макс имел очень скудные сведения о нем, знал лишь то, о чем иногда Андрон ему сообщал.

– Нормально служил, в Германии. Посмотрел на Европу хоть немного.

– Понравилось?

– Как тебе сказать… И чисто у них, и порядок, а люди – не те. Мне наш бардак больше нравится. Да что обо мне говорить? Служба как служба, ничего интересного. Ты-то как?

– Нормально, – стандартно ответил Макс.

– А конкретней?

– Скоро женюсь.

От такой новости Джо прямо обалдел.

– Ты что, серьезно?

– Да. Подожду всех наших, кто осенью приходит, и сыграем свадьбу.

– Шутишь, Макс? На хрена тебе это надо? А с нами погулять?

Макс усмехнулся:

– Когда ты познакомишься с моей женой… будущей женой, я хотел сказать, то поймешь причину. А насчет погулять... Мы с Мишелем и Кулаком гуляли неплохо, несмотря на то, что Мишель папашей стал.

– Что?! Мишель – папаша?!

– С месяц назад Валюха родила.

– И кого?

– Девочку. Наташкой назвали.

– Вот это да! – потрясенно произнес Джо. – Мишка – отец! Ты меня убил!

– Ничего, оживешь.

Джо только качал головой из стороны в сторону. И тут он заметил значительные изменения в квартире Макса, на что сразу не обратил внимания.

– О! У тебя другой телевизор? И мебель другая! Купил все новое?

– Как видишь.

– Когда ж ты успел? Это, наверно, дорого стоит?

– Ничего, – уклонился Макс от ответа.

– А ты где работаешь, что можешь себе позволить такие вещи?

В планы Макса не входило сразу посвящать Джо в события последнего года (мало ли что могла с человеком армия сделать), но в дальнейшем он рассчитывал на старого друга. Поэтому Макс отшутился:

– Знаешь что, Жора? Отдохни-ка ты немного, отойди от армии, дурь армейскую выбей из головы. Потом поговорим.

– Сколько времени надо, чтобы отойти? Ты уже через это прошел.

– Кому как. Некоторые за всю жизнь не могут. А тебе, я думаю, недели хватит.

… Через неделю Макс дал понять Джо, что они с Мишелем занимаются не совсем законным бизнесом, точнее, совсем не законным. Вопреки опасениям, Джо мгновенно загорелся и просто-таки потребовал, чтобы его взяли в дело. В подтверждение своей готовности принимать участие в подобной деятельности он признался, что во время службы толкнул немцам немало продуктов с армейского склада. Эта заявка на криминальный опыт насмешила Макса, хоть он и не подал вида. Джо был умным парнем; с таким помощником Макс мог планировать и другие операции, помимо угона машин. Вторым таким «умником» был Кот, который редко приезжал, и поэтому его пока не привлекали к работе, как и Глухаря. Бурый из-за его чрезмерной осторожности тоже не задействовался. Что касается Птицы, то он вполне созрел для криминальной работы и вскоре должен был стать полноправным членом «Примы».

К приходу Эйса и Черного Джо успел принять участие в одном угоне, чем очень гордился. Вообще-то в его услугах не было необходимости, просто Мишель захотел испытать его на прочность, и Джо легко выдержал экзамен.

Затем вернулись Найн и Андрон, и последним – Хазар. Все, как один, первым делом навещали Макса и удивлялись переменам в его жизни.

Таким образом, в декабре 1983 года в городе было уже одиннадцать «Прим». Кот еще учился, Стах и Вовик должны были дембельнуться через год, а Кулак – через два. Но костяк старой компании вновь сформировался.

Вначале Макс не хотел привлекать всех. Те операции, что он задумал, не требовали большого количества участников. Макс предложил войти в дело Хазару, Эйсу и Андрону, и сразу согласился только последний.  Эйс сказал, что подумает и даст ответ через месяц-другой, когда «нагуляется» после армии. Хазар отказался наотрез, не желая связываться с криминалом.  Но Макс не оставлял надежды уговорить его, так как Хазар был ему нужен.

Остальных «Прим» Макс пока не трогал, а на их вопросы о способе повышения своего благосостояния отвечал то же, что и матери – неплохо калымит.

В январе сыграли свадьбу. Молодожены переехали в квартиру, купленную Максом, и она тут же стала своеобразным клубом, где холостые «Примы» проводили вечера. Лена понравилась всем и сразу. Эйс даже высказывал сожаление, что не приметил свою соседку раньше, а то не видать бы ее Максу. Лена умела создать ту атмосферу уюта и покоя, которая так привлекает мужчин, и не было дня, чтобы молодую семью не навестили несколько человек.

И, конечно, Макс «дружил домами» с Мишелем и Птицей. Ему нравились эти семейные посиделки, совместные походы в кино и на дискотеку, обсуждение хозяйственных вопросов, проходящее обычно на кухне с обязательной выпивкой, – ему нравилась такая жизнь. У него была семья, любимая женщина, друзья – что еще нужно человеку?

Оказалось, нужны деньги. Макс сильно потратился в последнее время, а к весне хотел купить и новую одежду, и аппаратуру, и много чего еще. Запас финансов у него был, но не слишком большой и нуждался в пополнении. Пора было браться за работу.

* * *

За три месяца послеармейского отпуска у Хазара была возможность почувствовать, что значит сидеть без денег. Он устроился на завод и очень скоро убедился в слабом соответствии между трудом и оплатой за него.  Тогда Хазар вспомнил о предложении Макса.

Он был прекрасным слесарем и обладал большой физической силой. В числе других достоинств Хазара были неразговорчивость и верность друзьям.

Макс нуждался в ключах и отмычках, поэтому сразу нагрузил Хазара работой. Правда, какие бывают отмычки, он не знал, но это знал Хазар. Кроме изготовления ключей, Хазар должен был заменить Кулака и работать  с Мишелем.

Эйс согласился еще раньше, и в начале марта боевое ядро было сколочено.

На первом совещании Макс объявил, что ввиду притока свежих сил круг коммерческих, как он выразился, интересов «Примы» будет расширен.  Машинами продолжает заниматься Мишель, под его руководство поступают Хазар и Эйс. На себя Макс взял новое направление – квартирные кражи. Работая грузчиком, он имел возможность отслеживать, куда отправляют самую дорогую мебель, и составил список адресов. Джо и Андрон уже месяц в качестве «производственной практики» проводили наблюдение за жильцами указанных Максом двух первых квартир, намеченных к экспроприации. На основании этих наблюдений Макс мог выбрать время, когда с наибольшей долей вероятности хозяева будут отсутствовать.

Некоторое время все отобранные для дела тренировались, учились пользоваться отмычками, пока Макс не решил, что можно попробовать.

Первой жертвой стал директор крупного гастронома. Его жена ушла на работу, дочь в школу, а сам он уехал в командировку, как выяснил Макс, позвонив в магазин. Птицу, который в этот день работал во вторую смену, Макс отправил следить за учреждением, где подвизалась хозяйка, чтобы, не дай бог, она внезапно не вернулась, Андрон осуществлял визуальное наблюдение во дворе – проще говоря, стоял на шухере, а сам Макс вместе с Джо попробовал без шума вскрыть дверь с двумя английскими замками. Несмотря на трясущиеся руки и подгибающиеся ноги, им это удалось. К счастью для них, замки оказались простыми, и никто из соседей не появился в подъезде, пока два начинающих домушника, обливаясь от волнения потом, вскрывали квартиру.

Там, внутри, было на что посмотреть и что взять. Джо сразу же хотел прихватить кожаное пальто, которые в то время были в большом дефиците, но Макс не разрешил. Перечитав немало криминальной литературы, он сделал вывод, что воры попадаются именно из-за краденных вещей, и определил для себя правило: никогда не брать шмотки и прочие предметы обихода, а только деньги и драгоценности.

Довольно быстро они обнаружили, где хозяева хранят деньги (в письменном столе, в гардеробе, в секретере) и где находится золотишко директорши (в шкатулке на трюмо). То есть все было практически на виду, оставалось только рассовать добычу по карманам и удалиться. Перед уходом Джо зашел на кухню и догадался заглянуть в грязную кастрюлю, одиноко стоявшую за газовой плитой. Там он обнаружил несколько пачек денег, завернутых в старую газету. Хозяева наивно полагали, что воры, если таковые появятся, или сотрудники правоохранительных органов (очень возможный вариант при такой работе) не догадаются искать деньги в таком месте. Святая простота! Именно здесь ищут все нормальные люди, у кого голова хоть чуть-чуть работает.

Возможно, в квартире существовали еще тайники, но «Примы» решили не искушать судьбу. И так для первого раза добыча была неплохой.

Андрон потом рассказывал, что при виде Макса и Джо, выходящих из подъезда с пустыми руками, испытал одновременно облегчение и разочарование: он подумал, что ничего не вышло и дело сорвалось. Следуя разработанному плану, он подождал, пока они пройдут мимо, и лишь через несколько минут двинулся следом. Джо с Максом пошли домой; Андрон убедился, что за ними никто не идет, зашел за Птицей и вместе с ним отправился к Джо.

«Урожай» был что надо: около шести тысяч рублей, не считая ценностей. У пацанов аж дух перехватило – они в жизни не видели столько денег. Несколько минут страха, и ты богат! Вот это жизнь!

Макс несколько охладил их разгоряченные головы. Нечего было и мечтать о том, чтобы широко тратить деньги – в те времена гуляк, швырявшихся «бабками», вычисляли моментально, так что рисковать не стоило. И о золоте следовало забыть по той же причине, что и о вещах – легко попасться на перепродаже. Поэтому золото и другие ценности должны были, по плану Макса, стать «черной кассой» «Примы», откуда их можно было взять только по решению не менее трех человек и в небольшом количестве.

Все это еще предстояло урегулировать в будущем, а пока поделили деньги. Макс предложил следующую схему: сначала из общей суммы выделяется двадцать процентов, которая идет непосредственным участникам дела, затем оставшаяся часть делится на всех. То есть свою долю получал даже тот, кто в момент операции отлеживался на диване перед телевизором. По мысли Макса, такое распределение обеспечивало стабильный доход каждому члену «Примы», а исполнители получали премиальные за риск.

После недолгих дебатов его предложение приняли, и в результате Мишель, Хазар и Эйс получили по 660 рублей, а Макс, Джо, Андрон и Птица – по 950. Двое последних хотели отказаться от равной доли с Джо и Максом, мотивируя это тем, что всего лишь стояли на шухере, на что Макс ответил: «Если мы будем делить деньги еще и среди тех, кто работает и кто стоит на шухере, запутаемся. В следующий раз пойдете вы, а мы с Джо посторожим, вот и все дела».

Так они и сделали, когда отправились брать квартиру директора дома быта. Джо взял под наблюдение директора, а Макс контролировал двор и подходы к нему.

Вторая пара домушников провозилась гораздо дольше, чем первая. Приближалось время возвращения хозяйки, когда они появились. По их лицам струился пот, но выглядела парочка довольно счастливой – видно, сходили не зря. Макс пропустил их, еще раз осмотрел окрестности и пошел за товарищами. И сразу же заметил, что Андрон оставляет на снегу отпечатки ярко-зеленого цвета, и тянутся они от подъезда до левой ноги горе-вора. Макс догнал приятелей и прошипел:

– Вы что, сдурели?! Куда вы шлепаете?!

– А что такое? – Птица оглянулся. – Ох, зараза!

Цепочка зеленых следов тянулась вдаль и исчезала за поворотом.

– Ты что, не вытер ногу? – нервно спросил Птица у Андрона.

– Да я вытирал, а она не вытирается, – оправдывался Андрон.

– Краску разлил, балбес, – сообщил Птица, – и влез в нее ногой. Что ты с ним будешь делать!

– Спрячьтесь там! – Макс показал на расположенную неподалеку стройку. – Я скоро буду.

Через двадцать минут он вернулся с новой обувью для Андрона. Старую с краской на подошве сунул в сумку, посыпал на всякий случай это место молотым перцем, и они удалились.

После этого случая Макс ввел правило: по окончании дела обувь уничтожать, а также перчатки, в которых работали. Как выяснилось впоследствии, эта мера предосторожности оказалась очень действенной, ибо затрудняла оперативные мероприятия по розыску взломщиков. Чтобы еще больше запутать следствие, замки вскрывались разными людьми и разными способами: то подбором ключей, то отмычкой, а то и фомкой, когда можно было надеяться, что шума никто не услышит. Таким образом, создавалось впечатление, что в городе действует не какая-то организованная сила, а отдельные домушники, – скорее всего, гастролеры.

Благодаря таким мерам долгое время горожане ничего не слышали о «Приме», а когда она вышла из тени, никому и в голову не пришло связывать ее с квартирными кражами и угонами автомобилей.

9

И еще полтора года прошло. Кончилось время престарелых Генсеков, в стране началась перестройка, борьба с пьянством, в результате чего исчезла с прилавков вся спиртосодержащая жидкость; появились первые кооперативы.

У Макса родился сын, а у Птицы – дочь. Лариса поступила на заочное отделение Харьковского юридического института. Вернулись из армии последние «Примы» – Стах, Вовик и Кулак; Черный, Хазар и Найн женились.

На дело ходили редко, нельзя было проявлять чрезмерную активность, чтобы не раздражать ментов. Денег стало не хватать: одно дело делить на троих, другое – на восьмерых после подключения Кулака.

Случайная встреча помогла решить эту проблему и открыла для Макса новые перспективы.

В универмаге он столкнулся нос к носу со своим бывшим одноклассником Иваном Страшко, которого не видел с тех пор, как после окончания восьми классов ушел в «бурсу». Разговорились. Иван поделился своей проблемой: открыл кооперативное кафе, первое в городе; рассчитывал на приличную публику, и она пошла к нему. Но потом в кафе повадился ходить всякий сброд, которому хотелось одного: нажраться самогона, ввиду отсутствия водки, в тепле – «культурно», так сказать. Самогон и закуску они приносили с собой, ничего не заказывали; напившись, играли в карты, курили, матерились. Приличные люди перестали ходить, и Иван нес большие убытки.

– Насколько большие? – спросил Макс.

– Да вот за последний месяц, я подсчитал, тысячи две потерял. Хоть закрывайся! А ведь деньги вложил немалые, из трудовых сбережений, жалко!

Макса внезапно осенило.

– Погоди закрываться, Ваня. Я могу тебе помочь.

– Ты? Как?

– Я сделаю так, что алкашня к тебе не сунется. Пойдет опять нормальный народ, и ты сможешь подняться.

– Ну да! – грустно сказал Иван. – Так эти чертовы алкаши и уйдут!

– Уйдут, не сомневайся, – заверил Макс. – Только, Иван, одно условие.

– Какое?

– Ты, кажется, в институте каком-то учился?

– Было дело.

– Классиков марксизма-ленинизма изучал?

– Все изучают. А при чем тут классики?

– Если ты внимательно читал Маркса, то должен помнить одну фразу, которая, думаю, стоит всех остальных его сочинений.

– Что за фраза?

– Маркс сказал: «Любой труд должен быть оплачен».

До Ивана дошло.

– Вот ты о чем! И сколько же ты хочешь «за труд»?

– Немного. Тысячу в месяц.

Глаза Ивана расширились:

– Что?! Тысячу?! Ты что, с ума сошел?!

– Ты же сам только что жаловался, что потерял две. Я прошу половину, и при этом гарантирую порядок в твоем заведении и прибыль, как следствие.

Иван задумался. Просчитав в уме плюсы и минусы, он пришел к выводу, что принять предложение Макса ему выгоднее, чем закрывать кафе.

– Эх, черт с тобой! Рискну! Но ты должен пообещать, что порядок будет.

– Я уже сказал. Что, по рукам?

– По рукам! Когда возьмешься?

– Послезавтра. Жди меня вечером.

… Первый выход «Примы» «в люди» надолго запомнился персоналу кооперативного кафе «Пингвин» и его посетителям, которые в тот день имели счастье (или несчастье) посетить это заведение.

В семь часов вечера в небольшом зале было полно народа. Основную массу составляли бомжеватого вида алкаши, зашедшие погреться и выпить «в культурной обстановке» кто вина, кто самогона, кто одеколона – у кого что было. Несколько человек, прилично одетых, жались к стенкам, стараясь побыстрее проглотить свой ужин и покинуть кафе, не нарываясь на скандал. Под потолком густым облаком стоял дым. То и дело то в одном, то в другом конце зала поднимался крик – ругались из-за недолитой дозы, из-за закуски и прочих важных вещей. Официантки не показывались – все равно никто ничего не заказывал, а только старались ущипнуть за задницу. Бармен одиноко торчал за стойкой, с ненавистью поглядывая на клиентов.

И вот ровно в семь часов в «Пингвин» вошли три человека. Двое прошли к стойке, один остался у дверей. Никто не обратил на них внимания.

Макс, а это был он с Кулаком, спросил у бармена:

– Иван здесь?

– Здесь. Позвать?

– Потом. Как торговля?

– Никак. Сами видите, что за публика.

– Ясно. Ну-ка, покажи нам, кто ничего не заказывал.

– Легче показать, кто заказывал. Вон тот, тот и тот. И вот этот в синей куртке.

– Четверо, значит… Этих не трогаем…

– Что?

– Я не тебе. Ну, начнем.

Макс вскочил на стойку и крикнул в зал:

– Минуту внимания! Объявление!

В его сторону повернулись пьяные рожи. Послышались голоса:

– В чем дело?

– Кто это?

– Что за херня?

Макс подождал, пока установится относительная тишина, и объявил:

– Администрация ставит вас в известность, что с этого момента в «Пингвине» могут находиться только те, кто что-то заказал. Особенно это относится к спиртным напиткам, которые запрещено приносить с собой. Кто не согласен, должен очистить помещение.

– Чего?

– Охренел парень…

Все зашумели. Не обращая внимания на крики, Макс продолжил:

– Итак, начинаем принимать заказы. В противном случае тех, кто сам не уйдет, мы вежливо попросим за дверь.

С места поднялся грузный мужик с испитым лицом.

– Эй, ты, тебе чего надо? Хочешь, чтоб я тебя оттуда скинул? Так в один момент…

Он стал пробираться между столиками к стойке под одобрительные возгласы:

– Давай, Петро, скинь его!

– Развелось начальников! Дай ему!

Макс сверху спокойно наблюдал за Петром. Когда тот подошел достаточно близко и протянул руку, чтобы схватить Макса за ногу, негромко сказал Кулаку:

– Можно.

И Кулак с полуоборота нанес Петру сокрушительный удар в голову, отчего тот улетел в зал и проплыл несколько метров по грязному полу. На секунду шум затих, а затем посетители заорали с новой силой, угрожая расправиться с наглецами. Кое-кто вскочил, собираясь немедленно привести угрозу в исполнение.

Макс крикнул:

– Лёха!

Птица, стоявший в дверях, выглянул наружу и махнул рукой. По этому сигналу в кафе ворвались «Примы» и обрушились на алкашей.

Чтобы не ввязываться в долгую драку, «Примы» заранее распределились по два; отделяя от толпы по одному человеку, «двойка» ошеломляла его несколькими быстрыми тычками в лицо и корпус и толкала к дверям. Там клиента принимали Птица и Хазар, лупили по очереди по голове своими тяжелыми кулаками и выбрасывали вон. Было условленно, что людей, прилично одетых, трогать не будут.

Буквально через минуту-полторы «Пингвин» был очищен от алкашей. В зале остались только «Примы» и несколько нормального вида посетителей. К ним и обратился Макс, спрыгнув со стойки:

– С сегодняшнего дня здесь будет тихо. Так что приходите, когда пожелаете, эта сволочь больше не появится. И сообщите своим знакомым, что «Пингвин» – то место, где можно хорошо отдохнуть. Порядок мы гарантируем.

– Кто это – «мы»? – несмело спросил один из оставшихся.

Ответил Андрон:

– Мы – это «Прима».

10

Слух об инциденте в «Пингвине» быстро разнесся по городу, и народ потянулся туда – поначалу для того, чтобы своими глазами увидеть кафе, ставшее знаменитым, и убедиться в соответствии слухов истине; многим понравилось заведение, где теперь было чисто и спокойно, и они стали его постоянными клиентами. Дела Ивана начали поправляться.

Следующим шагом Макса стало взятие «под опеку» швейных кооперативов, во множестве возникавших в те годы. На них пытались наезжать мелкие группы, и это были первые ростки рэкета, появившегося в стране одновременно с частной собственностью. Швейники предпочли иметь дело с одной, самой мощной бригадой. «Прима» прекрасно справилась с защитой кооператоров, так как являлась наиболее многочисленной и организованной в городе.

Тогда же Макс начал проводить первые коммерческие операции. В стране бушевала борьба с пьянством, и купить бутылку спиртного было неимоверно трудно. Исчезло все, от пива и «сухаря» до водки и коньяка. На часть денег, полученных от кооператоров, «Прима» закупала водку или вино, что попадалось, прямо на складе, отстегнув сотню-полторы заведующей, нестарой еще женщине с удивительно добрыми глазами; особенно добрыми они становились после получения гонорара. «Горючее» поставлялось на «черный рынок», где перепродавалось с наваром. Занимался коммерцией Андрон, внезапно ощутивший вкус к такого рода деятельности, а помогали ему Найн и Черный.

Дела у «Примы» шли неплохо. Одно не устраивало Макса: их влияние распространялось, в основном, на центральные районы города и частично на северные. Юг же оставался  чужой территорией. Ее нужно было занимать, равно как и большой вещевой рынок, расположенный на севере. В южной части находился вокзал, а за ним – еще один рынок, продовольственный. Здесь же размещалось немало магазинов. Такую территорию не стоило оставлять без хозяйской руки, и Макс двинул туда свои силы. И тут «Прима» впервые столкнулась с серьезным сопротивлением.

… На вещевом рынке обстановка для «Примы» была более-менее благоприятной. Торгашам успели надоесть разнообразные вымогатели, от малолетней шпаны до бывших зеков, и приход «Примы» они встретили если не с радостью, то с пониманием неизбежности этого явления. «Все равно платить придется, – рассуждали они, – не одним, так другим, так уж лучше Шерифу. По крайней мере, не беспредельщик и берет по-божески». Юношеское прозвище каким-то образом всплыло и закрепилось за Максом.

«Прима» быстро навела порядок, вышибла с рынка всех вымогателей – и пошли отчисления.

По-другому обстояли дела на вокзале и его окрестностях. Здесь действовала группа Ириса, старого недруга черновцев. Отслуживший в армии одновременно с Максом, он подался в криминал сравнительно недавно, с началом перестройки. За короткий срок Ирис сколотил крепкую бригаду из десяти человек и занялся тем же, что и «Прима» – рэкетом. Особых успехов не добился, но на своей территории держался крепко.

Первая попытка проникнуть в район вокзала окончилась неудачей. Люди Ириса перехватили Джо, Эйса и Стаха в момент, когда те условливались на рынке с продавцами мяса о выплате дани, и дали понять, что здесь они – хозяева. «Примам» давно уже не приходилось драться с серьезным противником, алкаши из «Пингвина» – не в счет; все же черновская тройка сумела отбиться и прорваться в свои края.

Стало ясно, что мирным путем конфликт не уладить, и Макс собирался задействовать «тяжелую артиллерию», то есть Кулака, Хазара и Мишеля. В последний момент ему в голову пришла интересная мысль, и он внес коррективы в свой план, который сначала отличался удивительной простотой: отметелить Ириса и иже с ним и согнать их с места. Тогда еще не вошло в моду расстреливать конкурентов.

Макс хорошо знал, что Ирис – очень азартный человек, и решил сыграть на этом. Узнав, где его можно найти, Макс в сопровождении Кулака отправился к Ирису. Остальные «Примы» по одному тоже стянулись к небольшой забегаловке в привокзальном парке, где обретался Ирис с компанией. Но это было позже. А пока Макс сидел напротив Ириса и излагал ему свои претензии на эту территорию.

Конечно, Ирис рассмеялся ему в лицо. Такой наглости он давненько не видел, заявил Ирис. За это он готов простить выходку Макса и отпустить его в добром здравии. Разумеется, с тем условием, что больше Макс сюда не сунется.

Тогда Макс предложил Ирису побороться на руках, кто кого. Победит Макс – вокзал его, победит Ирис – получает под свой контроль вещевой рынок.

Как Макс и предвидел, Ирис тут же загорелся. Бывший предводитель дизельцев весил около девяноста килограммов и имел хорошо развитую мускулатуру, а Макс был худощав и весил килограммов на пятнадцать меньше. Ирис посмотрел на свою широкую ладонь и узкую Макса и с удовольствием согласился на соревнование – в победе он не сомневался.

Кулак встревожено глянул на Макса. Лидер «Примы» подмигнул ему: «Спокойно!»

Был у Макса один секрет, о котором не знал ни Кулак, ни, тем более, Ирис, ни самые близкие друзья, – вообще никто в городе. У него были необычайно крепкие сухожилия, настолько крепкие, что позволяли выдерживать давление на руку любой силы.  Это открылось в армии, совершенно случайно, когда в части проводились соревнования по рукоборию. Макса не занесли в списки силачей, и он наблюдал за поединками, как болельщик. Один из участников, здоровый сержант из роты Макса, внезапно потянул руку и выбыл из соревнований. Их капитан оглядел ряды своих бойцов и вдруг приказал:

– Борисов, замени Сахнюка!

Макс подчинился, хотя никогда раньше не занимался рукоборием. Он был уверен, что проиграет в первом же поединке, но неожиданно для всех выиграл. Выиграл он и все последующие единоборства и стал победителем.

Потом Макса выставляли на соревнования с другими частями, и всегда он побеждал. Его армейская кличка не отличалась оригинальностью – «Железная рука».

После службы у Макса не было необходимости демонстрировать крепость рук, и он даже стал забывать об их силе. И вот теперь пришло время вспомнить.

Кулак шепнул Максу:

– Может, я сяду? Положит он тебя…

– Не положит, – тихо ответил Макс. – Не забудь, о чем договаривались.

Очистили стол, Макс с Ирисом сели напротив друг друга. Ирис злорадно ухмылялся, предвкушая скорую расправу.

– Помнишь, Макс, как мы в «бурсе» в футбол играли, моя группа против твоей? – спросил Ирис, разминая пальцы.

– Помню.

– Мы с тобой тогда неслабо столкнулись на поле. Ты так и кувыркнулся через голову, – Ирис засмеялся, и его компания загоготала.

– Ничего, – невозмутимо сказал Макс, – посмотрим, кто сейчас кувыркнется.

Ирис нахмурился:

– Ладно. Значит, если я выигрываю, рынок – мой?

– Твой.

– Слово?

– Слово.

– Все слышали? – повернулся Ирис к своим.

– Слышали!

– А если проигрываешь, вокзал – мой, – сказал Макс. – Все слышали?

– Да слышали! Давай, начинайте!

– Еще секунду, – попросил Макс. – Небольшое уточнение. Боремся чисто на руках или как?

– Только на руках.

– Тогда, если что, корпусом не наваливайся. Ты сказал.

– Без проблем, – ответил Ирис. Он был уверен в своей силе.

– Ну, смотри. Начали.

Они сцепили руки и по сигналу напрягли мышцы. Ирис сразу пошел в атаку, стремясь покончить с Максом как можно скорее. Макс выдержал натиск, удержал руку в исходном положении. Он чувствовал, что Ирис силен, очень силен. Его пальцы сдавили кисть Макса, как тиски. Тактика Ириса была проста и бесхитростна: жать до победы. Макс избрал другой вариант. Сначала он хотел измотать, обессилить Ириса, а затем додавить его. Поэтому он не форсировал события, а просто ждал, держа руку прямо.

Первую минуту Ирис улыбался, думая, что сопротивление Макса будет недолгим, но вскоре улыбка сменилась злобной гримасой. Он никак не ожидал такого сопротивления. Глядя в спокойное лицо Макса, Ирис ощутил сильное раздражение. Он ничего не мог сделать; было такое впечатление, что он борется с каменным столбом. На лбу Ириса выступил пот, мышцы начали ныть. Он сделал еще одну попытку положить руку Макса, и опять не удалось. Тогда он пошел на хитрость: потянул Макса на себя. Макс улыбнулся и удержал руку на прежнем месте.

Ирис почувствовал, что устает. У него оставался последний шанс – использовать массу своего тела. Несмотря на договор, он стал наваливаться на руку Макса плечом, даже привстал. Макс сдвинул брови и негромко сказал:

– Сядь на место.

Ирис ругнулся сквозь зубы и сел. И тут Макс начал жать по-настоящему. Рука Ириса пошла вниз. Изумленный шепот прокатился по рядам зрителей. На их глазах рука Ириса опускалась все ниже и ниже, и вот она глухо стукнулась о крышку стола.

Ирис проиграл.

Он не мог сразу осознать своего поражения и сидел, непонимающе глядя перед собой. В комнате стояла тишина. Ее нарушил восхищенный голос Кулака:

– Ну, ни хрена себе, Макс!

Макс помассировал руку и сказал Ирису:

– Ты хорошо держался. Не судьба. Завтра, Саня, пойдем инспектировать наши новые владения.

Кулак козырнул:

– Есть, сэр!

Лицо Ириса исказилось, верхняя губа вздернулась:

– Ваши владения? А хрена не хотите?!

Макс удивленно произнес:

– Не понял…

Ирис вскочил:

– Это мой район! А вы валите отсюда, пока я добрый! Или хана вам!

– Да ну? – усмехнулся Макс. – Ты отказываешься от своего слова?

– Валите, я сказал!

Макс медленно поднялся, посмотрел в красное, потное лицо Ириса и вздохнул:

– А так хорошо все начиналось… Жаль!

Последнее слово было сигналом для Кулака. Едва Макс его произнес, Кулак, стоявший позади Ириса, нанес ему удар в затылок. Дизелец качнулся вперед, Макс схватил его за волосы и резко дернул вниз. Ирис ударился лицом о стол, брызнула кровь, и он без сознания свалился на пол. Кулак в ту же секунду перемахнул через стол, встал рядом с Максом и пронзительно свистнул.

Компания Ириса, ошеломленная дерзостью этих двоих, не успела даже понять, что произошло, когда в забегаловку вломилась «Прима» в полном составе. У каждого в одной руке была арматура, а в другой – нож.

Это трюк придумал Макс, рассчитывая, в случае сопротивления дружбанов Ириса, взять их на испуг. «Резать никого не будем, – сказал он своим перед тем, как идти на встречу, – а попугать надо. Если будут прыгать, отметелим».

Позже он всегда смеялся, вспоминая этот фокус, находя его наивным и глупым, но тогда он сработал. Один только вид полутора десятка ножей парализовал людей Ириса и отбил у них охоту сопротивляться, тем более, что их предводитель был сразу же выведен из строя.

– Ну что, пацаны? – насмешливо спросил Макс. – Поговорим или подеремся?

Никто не ответил. Ирисовцы сбились в кучу в углу и со страхом смотрели на стоявших перед ними «Прим».

Макс глянул на Ириса, без чувств лежащего под столом.

– Значит, так. Вы все слышали, о чем я с ним договаривался. Эта территория теперь наша, я выиграл ее честно. Если не хотите неприятностей, поищите себе другое место. Я понятно говорю?

Кто-то в  толпе буркнул:

– Понятно…

– Вот и хорошо. Сейчас мы уйдем, а вы приведите его в порядок. Может, «Скорую» надо вызвать… смотрите сами. А с завтрашнего дня не попадайтесь мне на глаза. Всё.

Он направился к выходу, сопровождаемый Кулаком. За ними покинули помещение и остальные «Примы». Эйс, уходящий последним, на пороге обернулся и послал в толпу воздушный поцелуй:

– Спокойной ночи, неудачники!

… Таким образом, под контролем «Примы» оказались районы, где была сосредоточена торговля шмотками и продуктами: Медянка и Вокзал. Как показало время, именно здесь в дальнейшем было открыто наибольшее количество магазинов и баров, принесших «Приме» дополнительную прибыль.

А Ириса через несколько месяцев после ставшего знаменитым поединка с Максом посадили за хулиганство. Больше в городе его не видели.