След ведьмы 11

ЧАСТЬ III. «СКОРЕЕ МЕРТВ, ЧЕМ ЖИВ»

1

В комнате было тихо. За открытым окном слышались детские голоса, шум проезжающих машин. Где-то далеко играла музыка.

Басов задумчиво сказал:

– Вот, значит, как все закончилось…

Макс взглянул на него искоса и негромко пробормотал:

– А ничего и не закончилось. Все только начиналось…

Басов вспомнил, что он все-таки майор милиции.

– Ну, дальше ты рассказывать не будешь, это ясно. На досуге как-нибудь повспоминаешь тот период, может, вычислишь кого-нибудь. Очень тебе рекомендую. И не относись к этому легкомысленно.

– А ты сделал выводы из моих воспоминаний? Выбрал себе подозреваемого?

Басов хмыкнул:

– Из всех, кого ты упомянул, самая подходящая кандидатура – Флойд. Есть за что мстить тебе.

– Это за Татьяну, что ли? Чепуха. Где он сейчас, кстати?

– Здесь, в городе. И совершенно не опасен – алкаш конченый. Так что нанять кого-то, чтобы тебя наказать, у него просто нет возможности.

– И необходимости, я добавлю. Когда все это было? А как тебе остальные? Гулливер, например, или Бизон?

– Смеешься? А ты сам что думаешь?

– Да что я могу думать, Гена? Глупости это. И не теряй времени на анализ воспоминаний. А заодно я тебе посоветую не терять его на проверку моей причастности к смертям наших незабвенных авторитетов.

– Макс… – поднял руку Басов.

– Не перебивай, Генка. Я знаю, ты меня подозреваешь. Заявляю официально: я здесь не замешан. Честно, Гена.

Майор поднялся, подошел к окну. Макс не торопил его.

– Хорошо, сдаюсь, – повернулся Басов. – Я действительно подозревал тебя. Теперь считаю, что напрасно.

– Правильно считаешь. А хочешь, скажу, что ты думал?

– Интересно…

– Ты думал, что я поубивал своих бывших людей, чтобы снова стать «основным» в городе. Авторитет у Шерифа есть, бригады признают его боссом, и т.д. Ну, что? Угадал?

– Надо отдать тебе должное, – сказал Басов. – Именно так я и думал. С твоим умом ты мог бы у нас большим человеком стать.

– Нет уж, спасибо. А почему теперь не подозреваешь?

– Так ведь не подгреб ты под себя бригады-то.

Макс направил на него указательный палец:

– Вот! Я говорил, что ты не дурак и обязательно придешь к такому выводу!

– Кому говорил?

– Да неважно.

– А когда на тебя напали во второй раз, я окончательно поверил – невиновен!

– Браво, Гена! – зааплодировал Макс. – Из тебя вышел бы неплохой адвокат!

– Ну, вышло то, что вышло.

Майор взглянул на часы.

– Все, Макс, мне пора. Орлов этих, «друзей» твоих старых, будем искать. И вот еще что… Нарисовалась тут одна девица. Видели ее со всеми тремя… перед их смертью. Запомни приметы: невысокая, волосы длинные, светлые.

– Зачем?

– Затем, что, если доведется тебе с такой встретиться, сообщи мне. Очень прошу.

– Да девах с такими приметами полным-полно!

– Знаю. На всех не смотри. Только на ту, что с тобой познакомиться захочет. Ну, как бы случайно. Понял меня?

– Понял… Это так серьезно?

– Не знаю, Макс, – признался Басов. – Но лучше перестраховаться, чем… Знаешь, как я думаю назвать операцию по ее розыску? «След ведьмы».

– Чего так круто?

– Ничего звучит, да? А название такое, потому что очень уж необычные дела у нас творятся.

– Это точно, – согласился Макс. – Сплошные самоубийства.

– Это еще не все. Я, конечно, не должен тебе говорить, но, так и быть, скажу.

И майор выложил Максу информацию об отпечатках пальцев Палтуса.

Макса трудно было удивить, но Басову это удалось.

– Ничего подобного никогда не слышал, – сказал Макс. – Действительно, чертовщина какая-то.

– Так-то… Шериф. Будь осторожен. И не забудь, пожалуйста, про деваху со светлыми волосами.

– Ладно, Гена. Теперь не забуду. Спасибо.

После ухода майора Макс сказал сам себе:

– Что делается! А я-то думал, что в нашем городе течет тихая, скучная жизнь…

***

Обстоятельства, открытые Басовым, сильно заинтриговали Макса. Делать ему практически было нечего, и он решил, что сам займется расследованием, только по своей линии. Конечно, все смерти авторитетов были связаны с их деятельностью. Надо только установить, кому они выгодны. Басов тоже шел в этом направлении, но Макс стоял ближе к криминальной среде. Чтобы лучше ориентироваться в обстановке, сложившейся на сегодняшний день, он решил посоветоваться со своим старым знакомым, бывшим вором по кличке Зуб.

Когда-то, в период расцвета  «Примы», Зуб явился к Максу и потребовал отстегивать ему долю в обмен на дружбу и покровительство. Ни в чьем покровительстве «Прима» не нуждалась, и Кулак предложил отметелить наглеца, что должно было послужить уроком и предостережением для других деятелей, подобных Зубу.

Макс рассудил иначе. Верный принципу «лучше иметь друга, чем врага», он встретился с Зубом еще раз и предложил ему на выбор два варианта: или Зуб займется каким-нибудь полезным делом в доле с «Примой», и тогда «Прима» гарантирует ему помощь и неприкосновенность, или пусть убирается из города ко всем чертям.

Зуб был неглупым мужиком и понял, что самое лучшее для него – согласиться на первый вариант. У Макса хватит сил и влияния вытурить заслуженного вора из города – в лучшем случае. О худшем Зуб не хотел и думать.

Они ударили по рукам, и вскоре Зуб  стал владельцем авторемонтной мастерской, которая находилась «под крышей» «Примы». Быть собственником ему понравилось. Впервые за свою бурную жизнь Зуб почувствовал себя не изгоем, а членом общества, человеком с определенным положением.

И всегда он помнил, кому обязан этой переменой в жизни.

Поэтому, когда Макс приехал к нему в мастерскую, Зуб принял его с распростертыми объятиями.

– Что ж ты раньше не заглянул? Давно ведь приехал, – укорил он Макса.

– Извини, дядя Вася, занят был. Устраивался, фирму открывал, то да се.

Зубу было под шестьдесят, и поэтому Макс так его звал.

– Знаю, слышал. Еще слышал, неприятности у тебя?

– Разве это неприятности? Так, мелкие недоразумения.

Зуб одобрительно хмыкнул:

– А ты молодец. Правильно, так и надо.

– Я посоветоваться хочу, дядя Вася. Ты ведь конъюнктуру знаешь, от тебя ничто не ускользнет.

– Чего я знаю?..

– Расклад. Кто, кому, зачем, когда.

– А, ты про это… Знаю, конечно.

– В общем, дядя Вася, ситуация тебе известна. Четыре авторитета – на том свете. На меня дважды наезжали. Как думаешь, кто бы это мог быть?

– Ты имеешь в виду – чья работа? – уточнил Зуб.

– Да.

Зуб не спеша достал из кармана пачку «Беломора» (привозили специально для него из Питера), закурил. После продолжительного молчания вздохнул:

– Боюсь, что не смогу тебе помочь. Я уже по-разному прикидывал и думаю так: никто из нашей братвы не умеет работать на таком уровне. Если, конечно, твоих людей убивали, а не сами они…

– Кажется, не сами, дядя Вася, – сказал Макс. Про пальцы Палтуса он решил не говорить.

– Тогда извини, – развел руками Зуб, – я просто не знаю таких людей.

– Что ж, спасибо и на том, – улыбнулся Макс. – Как говорится, отсутствие результата – тоже результат. Ладно, поеду я.

– А может, посидим, Макс? Вспомним былое, – предложил Зуб.

– Обязательно посидим, дядя Вася. Только не сегодня. Не обижайся, дел полно.

– Да я что, я понимаю, – Зуб почесал бровь. – Пока.

Макс направился к машине. Когда он взялся за дверцу, Зуб вдруг крикнул:

– Стой, Макс! Подожди!

Макс вопросительно взглянул на него. Зуб подошел ближе, положил руку на крышу «джипа».

– Я тут вспомнил про одного человека… Вот он, может быть, чем-то тебе и поможет.

– Кто он?

– Бывший начальник уголовки… уголовного розыска. Еще при Сталине начинал. Жесткий мужик и мент правильный.

– Как его зовут?

– Бобров, Николай Сергеевич. Меня два раза брал. Но я не в обиде, он свою работу делал.

– А почему я его не знаю?

– А он в отставку  вышел еще в восемьдесят первом году. 

– Так сколько же ему лет?

– Не так много. Лет семьдесят. Но мужик тот еще.

– Ясно. Я только не понял, чем он мне поможет?

Зуб со значением покачал указательным пальцем:

– Он про то, что в городе творится, все знает. У него везде дружки-приятели. И старые, и новые. И про людей он знает такое, что им самим неизвестно. Может, среди них, людей-то наших, и есть тот, кто тебе нужен. Ты его не знаешь, а он, Бобров, может знать. Сходи к нему, поговори по-хорошему, как ты можешь. Понравишься ему – что-нибудь и посоветует.

– Ты говоришь, он на пенсии?

– На ней, родимой.

– Почему же ему все помогают? Дружки-приятели? Влияния-то у него теперь нет, что с пенсионера взять?

Зуб прищурился:

– А вот тут ты не прав. У Николая Сергеевича влияния не меньше, чем у тебя в свое время было. И каждый ему рад помочь. А знаешь, почему? Потому что он – настоящий мужик. Это сейчас и в ментуре, и среди братвы полно людишек, что живут по принципу: сам погибай, а товарища подставляй. А он – старой закалки, таких сейчас мало. А может, и совсем нет.

– Ну хорошо, – сказал Макс, – я пойду к нему. А захочет он меня слушать? Он же меня не знает…

– Он – тебя? – рассмеялся Зуб. – Не смеши, Макс. Он тебя знает прекрасно.

2

Во дворе Макса перехватил Андрей.

– Дядя Макс, зайдите, пожалуйста, к нам.

У Макса были другие планы, и он хотел отказаться, но Андрей опередил его:

– Ненадолго, буквально на несколько минут. Мама очень просила.

В его голосе было столько мольбы, что Макс сдался:

– Только ненадолго. У меня мало времени.

В небольшой квартире на втором этаже их встретила красивая светловолосая женщина, скромно одетая. Она радостно улыбнулась, протягивая руку:

– Я так рада, что ты зашел! Здравствуй, Макс!

Макс с недоумением  смотрел на нее. Он не знал эту женщину.

– Ну, проходи, не стой!

Она увлекла его в комнату, где был накрыт стол. С одного взгляда Максу стало ясно, что мать с сыном потратили, может быть, последние деньги, чтобы угостить его, Макса. То, что он почти никогда не ел, для них явно не было повседневной едой: колбаса, сыр, фрукты, разные салаты. Дополняли эти закуски бутылка шампанского и бутылка водки.

– Напрасно вы это, – запротестовал Макс, но женщина не захотела слушать.

– Не напрасно. В наше время трудно встретить человека, который помог бы другому. Мне Андрей все рассказал… А он ведь не сказал тебе, что мой сын?

– Нет, – замялся Макс, мучительно пытаясь вспомнить, кто же это такая.

Каким-то женским чутьем она угадала его сомнения. Пытливо взглянув на Макса, она вдруг рассмеялась:

– Господи, ты же меня не узнаешь!

Он хотел возразить, но тоже засмеялся:

– Честно говоря, нет. Лицо вроде бы знакомое, а вспомнить не могу.

– Мы познакомились двадцать лет назад, на лодочной станции. С тобой тогда были твои ребята из «Примы», а со мной – Таня и Люда. А я – Света.

– Точно! – воскликнул он. – Самое смешное, что я совсем недавно вспоминал это событие, нашу встречу на лодочной.

– В связи с чем?

– Так просто, – уклонился он от ответа.

– Ладно, воспоминания после. А сейчас – прошу к столу!

Макс попытался отговориться:

– Послушай, Света, у меня, правда, мало времени. Я на минуту зашел…

Сказал – и пожалел: ее лицо сразу погрустнело, глаза потухли, а когда она хотела улыбнуться, улыбка получилась очень жалкая.

– А мы хотели…

Андрей попросил дрогнувшим голосом:

– Пожалуйста, дядя Макс… ненадолго…

Максу стало невыносимо жаль этих  людей, всеми силами старавшихся выразить ему свою благодарность, и он подумал с неожиданной злостью на самого себя:   «Да черт с ними, с делами! Никуда не денутся».

– Извините меня, Света и ты, Андрей, – сказал Макс. – Конечно, я посижу с вами.

Лица матери и сына выразили такую неподдельную радость, что невольно ее часть передалась и Максу, и он почувствовал себя свободно и спокойно. Он хотел было сказать, что сходит в магазин, купит чего-нибудь еще, но вовремя сообразил, что это может обидеть Свету – воспримет как намек на скудность угощения.

Света хотела усадить его во главе стола, но он отказался:

– Нет, нет, это – место хозяйки. А мужчины – по бокам. Верно, Андрей?

Андрей смутился:

– Я не знаю.

– Ну,  у тебя еще все впереди, усвоишь эту премудрость.

Света принесла с кухни тарелку с котлетами, затем картошку и принялась накладывать мужчинам.

– У нас по-простому, – словно извиняясь, сказала она.

– А я как раз так и люблю. Как правило, такая еда самая вкусная, – потер ладони Макс, и Света благодарно улыбнулась.

– Наливай, Макс. Мне и Андрюшке – шампанское, а себе – что хочешь.

Макс открыл и налил всем шампанское.

– Для первого тоста – только вино. Водка потом, если понадобится.

Света взяла бокал.

– Я хочу выпить за тебя, Макс. За твое доброе сердце, за то, что помог нам.

Макс запротестовал:

– Стоп, стоп! Попрошу без комплиментов!

– Это не комплименты, – возразила Света. – Нам было трудно… в последнее время. И то, что ты взял Андрея на работу – большое счастье. Поэтому – за тебя! Пусть удача сопутствует тебе во всем!

Максу нечего было ответить, и он просто сказал:

– Спасибо. Тост принимается.

Шутливой фразой он прикрыл свое смущение. Не так часто ему приходилось слышать подобные слова.

Поставив бокал, Макс сообщил:

– Я дал распоряжение бухгалтеру. Завтра получишь аванс, Андрей.

Мать с сыном радостно переглянулись.

– Ой, это так кстати! – воскликнула Света.

– Деньги всегда кстати, – изрек Макс. – Ты решил насчет учебы?

– Да, – торопливо произнес Андрей. – Мы посоветовались и решили, что мне лучше учиться на заочном. Если вы не против…

Макс удивился:

 – С чего это мне быть против? Правильно решили. Кажется, ты экзамены сдал уже?

– Да, еще весной.

– Значит, поедешь в свой институт… или университет?

– Университет.

– Теперь институтов почти не осталось, одни университеты и академии. Поедешь, заплатишь, оформишься и – вперед, к знаниям!

Света хотела что-то сказать, но не решалась. Макс понял, в чем причина.

– Деньги я выделил… из специального фонда, – соврал он. – Есть у нас такой фонд для одаренной молодежи. А Андрей парень толковый, я убедился. Пусть учится.

Впрочем, он не совсем соврал, говоря о спецфонде. Несмотря на отказ Макса от своей доли, Бульдог открыл на его имя счет в одном из банков и регулярно переводил туда изрядные суммы. На эти деньги Макс и решил учить Андрея.

Глаза Светы наполнились слезами; еле слышно она прошептала:

– Спасибо, Макс… Спасибо…

Он поморщился:

– Ну, ну, перестань! Я этого не люблю! Скажите лучше, как это вы живете в моем доме, а я ничего не знаю?

– А мы только год, как переехали, – сказал Андрей. – А потом вы вернулись, и мама мне рассказала, что давно вас знает.

– Понятно… Действительно, со времени нашего знакомства прошло двадцать лет, но, Света, мы ведь, кроме того раза, больше не виделись…

– Ну, и что? – возразила она. – Ты всегда был на виду. Так что мне о тебе много чего известно. И самое главное – ты, несмотря ни на что, остался порядочным человеком.

И Макс снова смутился. Чтобы скрыть это, он предложил второй тост:

– Я хочу выпить за хозяйку дома. Пусть все невзгоды, что были у тебя в жизни, уйдут навсегда, и останется только хорошее. Будь счастлива! За тебя, Света!

– За тебя, мама! – сказал Андрей, поднимая бокал.

Света растрогано улыбнулась, и вдруг губы ее задрожали, и она неожиданно расплакалась. Андрей кинулся к ней:

– Что  с тобой, мама?

Макс не выносил, когда женщины плачут. Он поднялся и хотел выйти, но Света остановила его:

– Постой, Макс! Не уходи… я уже в порядке.

– Что-нибудь случилось? – участливо спросил он.

– Нет, ничего… накатило что-то. Не обращай внимания.

Она вытерла глаза:

– Всё, всё… Простите меня. Я испортила вам настроение, да?

– Нормально, Света, – успокоил ее Макс. – Давай все же выпьем. К своему тосту я хочу добавить: пусть эти слезы будут последними в твоей жизни.

– Тост принимается, – повторила Света его слова и выпила. Спохватилась:

– А что это вы ничего не едите? Ну-ка, давайте!

… Через полчаса, отдав должное кулинарному искусству матери, Андрей попрощался с Максом и ушел, как он сказал, по делам. Макс тоже хотел удалиться, но Света попросила:

– Побудь еще немного. Мне так приятно тебя видеть…

И он остался.

Они выпили за встречу. В комнате начало темнеть.

– Интересные повороты делает жизнь, – задумчиво произнес Макс. – Если бы Андрей не подошел ко мне с просьбой, я, наверно, никогда не узнал бы тебя, и что ты живешь в моем доме, тоже.

– А я никогда не набралась бы смелости напомнить тебе о себе. Сколько там мы были знакомы? Несколько часов. И двадцать лет прошло… Но как же хорошо встретить человека из той, прежней жизни! Лучшей жизни…

– Как ты жила эти двадцать лет? – спросил Макс. – Если не секрет, конечно.

Она грустно улыбнулась:

– Какой там секрет… В том году, когда мы с тобой познакомились, поступила в пединститут. Закончила, замуж вышла. Андрея родила. Все хорошо было. Думала, так и дальше будет. Но муж… Он у меня афганец… в Афганистане воевал. Нервы никуда не годились.  Сначала ничего, а потом… Ревновал меня ко всем. А однажды мы были в гостях у друзей, и туда пришел Палтус… знаешь, которого зарезали недавно? Он меня пригласил, мы потанцевали. И все, только потанцевали! Но Вовка мой после этого совсем поехал. Обещал и Палтуса, и всех остальных бандитов перестрелять. Он эту братву ненавидит. А мне жизни не стало. Скандалил каждый день, пить начал. В общем, ушли мы с Андреем. Несколько лет по квартирам, пока эту не получили. Тяжело было… Если бы не ты…

Макс поспешил уйти от этой темы:

– А он что, не помогал, Вовка твой?

– Какая там помощь… Копейки получал, потом совсем без работы остался.

– Ты с ним видишься?

– Зачем? Не хочу… Знаешь, почему я заплакала, когда ты тост сказал? Он мне никогда таких слов не говорил. И вообще никто не говорил. За всю-то жизнь…

Максу захотелось развлечь эту женщину, заставить ее забыть, хоть ненадолго, о жизненных невзгодах. Тема у него была.

– А знаешь, как мы с пацанами провели вечер и ночь после того дня, когда мы познакомились на лодочной?

– Как?

И он рассказал ей о выпивке на озере, бегстве от милиции, блуждании по воде и ночлеге в «Чайке».

Задуманное удалось Максу – Света смеялась до слез. Для закрепления успеха он поведал ей еще несколько подобных историй.

Когда пришло время уходить, Макс с удовлетворением отметил, что потратил время недаром. Он встретил старую знакомую, провел хороший вечер, доставивший ему удовольствие. Приятно было и то, что он смог ей помочь. А о Свете и говорить не приходилось – она просто сияла.

Прощаясь, она пожала ему руку:

– Спасибо, Макс, за все. За то, что пришел, что Андрея устроил, за этот вечер… за все.

– Тебе спасибо, – ответил он. – Такой вкуснятины я давно уже не ел. Ты хорошо готовишь.

Она вспыхнула от удовольствия:

– Обычные котлеты… Но если тебе понравилось, могу еще приготовить. Приходи как-нибудь.

– Приготовь, – серьезно сказал Макс. – Я приду. Вот только с делами немного разберусь…

3

Николай Сергеевич Бобров пришел  в уголовный розыск в далеком сорок девятом году по комсомольской путевке совсем молодым парнем – ему было всего лишь двадцать лет. Боевое крещение получил при поимке местной банды «Черная кошка» – это название было очень популярным у бандитов того времени. Банда с таким названием существовала и в этом городе.

В то голодное время главной ценностью были продукты питания, и бандиты промышляли в основном по окрестным селам. Они имели грузовик, были неплохо вооружены и долгое время оставались неуловимыми. Все же в один прекрасный вечер их удалось выследить в отдаленном селе. Бригада, в состав которой входил Бобров, окружила двор, где находились бандиты. Им предложили сдаться, но в ответ они открыли огонь.

После продолжительной перестрелки, когда стало совсем темно, бандиты пошли на прорыв. Их грузовик таранил ворота и вылетел на улицу. Возможно, им удалось бы уйти, если бы не Бобров. Он выстрелил с очень неудобной позиции, и пуля каким-то чудом попала  в плечо  шоферу. Машину вильнула и врезалась в дерево, и бандитов арестовали.

Благодаря этому выстрелу Боброва заметило начальство, и, хотя он и говорил, что попал совершенно случайно, стало отмечать его как молодого, но очень способного и перспективного оперативника. Еще много лет спустя розыскники о невероятном везении говорили: «выстрел Боброва».

А Николай Сергеевич через десять лет возглавил городской уголовный розыск и оставался на этом посту  двадцать два года. В восемьдесят первом вышел в отставку в звании полковника, работал в разных местах, а последние восемь лет жил тихо и незаметно.

… Дверь Максу открыл крепкий седой человек, которого язык не повернулся бы назвать стариком.

– Николай Сергеевич? – спросил Макс.

Хозяин кивнул и распахнул дверь пошире:

– Входи, Максим.

Если он хотел удивить Макса своей осведомленностью, то номер не удался: Макс уже был подготовлен.

Пройдя в комнату, обставленную старой мебелью семидесятых годов, Макс  дождался приглашения Боброва и сел в скрипнувшее кресло. Хозяин устроился в таком же, стоящем напротив.

– Чем обязан? – спросил Бобров. Голос у него был глуховатый, но совершенно молодой, как и глаза, внимательно изучавшие гостя.

С этим человеком не надо было ходить вокруг да около, и Макс сказал напрямик:

– Меня интересует ваше мнение о последних событиях в городе, Николай Сергеевич.

Бобров чуть помедлил с ответом.

– Ты имеешь в виду смерть авторитетов, конечно?

– Да, именно.

– Насколько я знаю, – усмехнулся Бобров, – трое из них покончили с собой, а четвертый утонул. Почему тебя это интересует?

Макс прикинул, стоит ли говорить Боброву о необъяснимых фактах появления рюмок с отпечатками пальцев Палтуса в квартирах Борща и Лысого, и решил, что стоит.

Казалось, Бобров ничуть не удивился, услышав об этой загадке.

– Чепуха какая-то, – сказал он равнодушно. – Как рюмки могли попасть к ним в квартиры?

– Не знаю, Николай Сергеевич.

– Может, они там уже давно стояли?

– В том-то и дело, что нет. Отпечатки были сравнительно свежими.

– Ты-то откуда знаешь?

Макс уклонился от ответа:

– Добрые люди сообщили.

– Наверно, Гена Басов, – полуутвердительно произнес  Бобров. – Вы же с ним давние знакомые.

«Вот чертов дед! – мысленно воскликнул Макс. – Все знает!»

– Какая разница, – сказал он.

– Действительно, – поддакнул Бобров. – Что тебе сказать? По моему разумению, мы имеем три самоубийства и один несчастный случай. Ничто не указывает на насильственную смерть. Разве что…

– Что?..

– Разве что предположить, что Палтус жив.

Макс рассмеялся:

– Насколько я знаю, он мертв.

– Опять же – откуда? От Гены? Ладно, не хочешь – не говори. А он сам-то уверен, что Палтус умер?

– А как же? – удивился Макс.

– Очень просто. Помнишь «Золотой ключик»? Как Буратино доктора осматривали? Там была хорошая фраза: «Пациент скорее мертв, чем жив». Они предполагали, что он мертв, но не исключали и того, что он все-таки жив.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, дорогой Максим, что нельзя исключать никакую, пусть самую невероятную, версию. Например, что Палтус жив.

Макс посмотрел на Боброва, как на сумасшедшего. Он начал раскаиваться, что пришел сюда. Видно, годы повлияли-таки на этого легендарного человека.

Бобров мгновенно почувствовал смену настроения у Макса.

– Что? Думаешь, чокнулся старый?

Макс стал отнекиваться. Бобров махнул рукой:

– Не оправдывайся. А что, собственно, тебя смущает?

– Как – что? Его же похоронили.

– А ты уверен, что похоронили Палтуса?

– Вы хотите сказать… – Макс запнулся.

Бобров кивнул:

– В моей практике такие случаи были. Умер человек, закопали его, как положено, а он через какое-то время опять объявляется. Так что, Максим, смерть – это еще не факт.

Макс задумался. Бобров молчал, насмешливо поглядывая на него.

– Интересные вещи вы  рассказываете, Николай Сергеевич, – сказал Макс наконец. – Очень уж это невероятно… Ладно, бог с ним. Я еще хотел у вас спросить…

– Спрашивай.

– На меня дважды нападали какие-то люди. Не думаете ли вы, что это как-то связано со смертью бригадиров?

Бобров сделал отрицательный жест:

– Я уверен, что здесь нет ничего общего. Кому-то ты встал поперек дороги, и тебя пытаются устранить. При чем тут бригадиры?

– Есть у меня одно соображение…  Кто-то маскируется этими смертями. Пользуется моментом, так сказать.

Бобров поразмыслил и согласился:

– Что ж, может быть. В  логике тебе не откажешь.

– Я еще не все сказал. После каждого нападения мне в почтовый ящик подбрасывали открытки со словами «Привет от старых друзей».

Глаза старого розыскника сверкнули:

– Ага! Тут замешано твое прошлое! Очень интересно!

– Я недавно вспоминал свои юные годы, – сообщил Макс. –  И, вы знаете, не мог припомнить такого врага, который решил бы мне мстить много лет спустя.

– Возможно. Этому есть объяснение. Во-первых, ты мог не всех вспомнить. Во-вторых: вспомнил, но на него не думаешь. В-третьих, с ним ты мог встретиться не в юном, а зрелом возрасте. И в-четвертых: «старые друзья» – не более, чем уловка, чтобы направить тебя по ложному следу.

Макс вздохнул:

– Да уж, ничего не скажешь. Все варианты правдоподобны.

– Можно сузить круг поиска. Сначала отсеять тех, кому ты безусловно доверяешь. А из оставшихся выделить того, кто обладает возможностью организовывать такие акции.

– Хорошая мысль. На досуге я подумаю над этим.

– Подумай, подумай. Только не затягивай, не жди третьей попытки.

– Вы думаете, будет третья?

– Кто может поручиться, что нет?

Хлопнула входная дверь. Послышались легкие шаги, и в комнату вошел молодой парень лет восемнадцати-двадцати. Джинсы, футболка, короткая стрижка делали его похожим на подростка; этому же способствовали небольшой рост и далеко не богатырское телосложение. На красивом лице выделялись выразительные карие глаза.

Увидев постороннего, он остановился, взглянул на Боброва, затем на Макса и поздоровался. Макс ответил.

Бобров представил их друг другу:

– Знакомьтесь: мой внук Игорь, приехал сегодня из Киева. А это Максим Борисов, бизнесмен… с недавних пор. Я рассказывал тебе о нем, Игорь.

Максу показалось, что в голосе Боброва прозвучала насмешливая нотка. Желая это проверить, он бросил на хозяина косой взгляд, но лицо Николая Сергеевича выражало спокойствие и невозмутимость.

Макс обменялся с Игорем рукопожатиями. Неожиданно рука парня оказалась сильной и крепкой.

– Мне очень приятно познакомиться с человеком, о котором я столько слышал, – произнес Игорь, улыбаясь.

– Взаимно, – вежливо ответил Макс. – Что же вы обо мне слышали?

– Разные вещи, – неопределенно сказал Игорь. – В основном, хорошие.

– Но были и плохие?

– Это несущественно. Как дела, дед?

– Неплохо, – сказал Бобров. – Вот обсуждаем с Максимом события последних полутора месяцев.

Игорь сел на диван, забросил ногу на ногу и небрежно спросил:

– Что за события?

– Я тебе рассказывал. У нас несколько местных авторитетов покончили с собой, и еще один утонул.

– А, помню, – Игорь зевнул, прикрыл рот рукой. – Извините, я плохо спал сегодня. Что-нибудь прояснилось в этом темном деле?

– К сожалению, нет, – ответил Макс. – А почему вы считаете, что дело темное?

– А вы разве так не считаете?

– Максим думает, что их убили, – сказал Бобров.

– Вот как? Почему же?

– Да так, есть некоторые обстоятельства, – нехотя пробормотал Макс. Он считал лишним обсуждать это дело с пацаном и перевел разговор в другое русло.

– А вы, Игорь, постоянно живете в Киеве?

Игорь рассеянно ответил, глядя в окно:

– Постоянно. Я там работаю.

– Работаете? Я думал, вы еще учитесь.

– Почему? Ах, да, моя внешность… Сколько бы вы дали мне лет?

– Ну, лет восемнадцать, самое большое – двадцать.

Игорь рассмеялся:

– Вы ошиблись, Максим. Впрочем, все ошибаются. На самом деле мне двадцать семь.

– Правда? – удивился Макс. – Никогда бы не сказал.

– Тем не менее это так. И вы вполне можете обсудить со мной эти странные дела, происходящие в городе, не опасаясь, что я не пойму вас по молодости лет.

От неожиданности у Макса перехватило дыхание.

«Мысли он читает, что ли? – обескуражено подумал он. – Или такой проницательный?»

– Я, конечно, не такой умный, как дед, – продолжал Игорь, – но в жизни кое-что повидал. Иногда я даже даю полезные советы.

«Смеется он или говорит серьезно?» – не мог понять Макс. Разговор ему не нравился.

– А знаете, что я думаю о смерти ваших «авторитетов»? – последнее слово Игорь произнес с нескрываемым презрением. – Убили их, или они покончили с собой, – туда им и дорога. Они заслужили свою участь. Зло должно быть наказано, а как – не имеет значения.

– О каком зле вы говорите? – спросил Макс.

– О том, какое творили «авторитеты» и иже с ними. Разве не справедливо, что этих выродков больше нет?

Макс не захотел дальше выслушивать подобные вещи и поднялся:

– Может быть, вы и правы. А может, и нет. Прошу простить, но мне пора.

– Куда же ты, Максим? – огорченно спросил Бобров. – Такой интересный разговор получался…

– Разговор действительно интересный. Я надеюсь, мы еще продолжим его.

Игорь наклонил голову:

– С удовольствием. Приходите к нам. Я побуду здесь несколько дней.

– Спасибо. Приду обязательно.

В дверях Макса остановил голос Игоря:

– Максим!

Он обернулся. Игорь негромко сказал:

– Я прав, Максим. Прав.

4

– Басов. Слушаю.

– Алло, Гена? Это Макс. У меня есть интересная информация.

Басов насторожился:

– Слушаю тебя.

– Я недавно был в гостях у одной старой знакомой. Ты ее не знаешь. Так вот, она была замужем за неким Владимиром Корнеевым, афганцем. Какое-то время назад он обещал перебить наших бандитов и, конкретно, прикончить Палтуса. Ты не находишь, что его стоит проверить?

– Очень нахожу! – чуть не крикнул Басов. – Это точно?

– Она сама мне сказала.

– А почему вдруг у него возникло такое желание?

– Ревность, Гена. Ревность и ненависть ко всем, кто живет неправедной жизнью.

– Тогда, может, и нападение на тебя – его работа? Как думаешь?

– Вряд ли. Хотя кто его знает. Так ты проверишь его?

– Обязательно!

– Ну, все тогда. Пока.

Басов положил трубку и в сердцах плюнул:

– Опять афганцы! Рано я их списал!

Телефон снова зазвонил. Майор схватил трубку:

– Басов!

– Чуть не забыл. Это снова я, Макс. Ты «Золотой ключик» смотрел?

– Не понял?..

– Смотрел, знаю. Там была фраза «Пациент скорее мертв, чем жив».

– Ну и что?

– Я встречался с Бобровым, Николаем Сергеевичем. Знаешь такого?

– Конечно. А что такое?

– Это он мне напомнил о классике детской литературы. И связал «Золотой ключик» со смертью Палтуса.

– Каким образом?

– Сказал, что, возможно, Палтус не так мертв, как все думают.

– То есть?..

– Какой ты непонятливый, Генка! Бобров предположил, что Палтус жив, а вместо него похоронили другого. Ясно?

– Он что, совсем поехал?

– И я так подумал, но, честное слово, он выглядел вполне нормально. Кстати, ты-то уверен, что закопали именно Палтуса?

– Ну-у, – неуверенно протянул Басов, – меня не было на похоронах, но это не значит, что… Да нет, не может быть! Я же видел его в морге!

– А это точно был Палтус?

– А кто же еще? – возмутился Басов и вдруг осекся. – Черт!

– Что такое?

– Понимаешь, Макс, я видел его только в профиль. Смерть изменяет лицо, и все же я был уверен, что это он. А теперь почему-то засомневался.

– А родственники его признали?

– В том-то и дело, что нет у него родственников. Сирота он. И опознавать его пришлось мне. Я и опознал. Но после твоих слов я уже не уверен, что правильно.

– А что так?

– Я же сказал: Палтус был не совсем на себя похож, так это со всеми после смерти бывает. Но у меня и сомнения не могло возникнуть, что это не он!

– М-да… Что же теперь делать?

– А ничего. Не вскрывать же могилу из-за неясных предположений.

– Но ведь отпечатки Палтуса – факт, который невозможно объяснить по-другому.

– Черт бы их побрал!

– Не ругайся, Гена, а думай. Может, умная мысль голову посетит.

– Спасибо за совет. Прямо сейчас и начну.

– Давай. Пока.

– Пока.

Майор швырнул трубку на аппарат и процедил, еле сдерживаясь, чтобы не заорать:

– Ну, гады! Попадитесь мне только! Я вам покажу, как шутить с Басовым!

Он открыл сейф, налил рюмку коньяка и залпом выпил. Погладил себя по щеке:

– Спокойно, Гена, спокойно! Нервы в кулачок. Давай-ка мы с тобой для начала позвоним военкому.

Он набрал номер военкомата.

– Алло, Федорчук? Привет, Басов беспокоит. Слушай, Степан, срочное дело. У тебя там есть такой Владимир Корнеев, бывший афганец. Что ты можешь о нем сказать? Информация лично для меня. Нет, ничего не случилось. Профилактическое мероприятие. Ну, давай, колись, это важно. Так… Так… Интересно… В десанте служил? Ясно… Пьет? А кто не пьет? Ах, много пьет… И давно? Несколько лет… Ладно, спасибо. Я тебе еще позвоню, если что.

– Досадно, – пробормотал Басов, опуская трубку. – Вряд ли Корнеев мог провернуть такую операцию, будучи алкашом. Тут нужна трезвая голова.