Часть 5

Из кроссвордов (попробуй угадай!)

Легкие туфли без каблуков (тапки).

То, чем обернуто что-нибудь (обертка).

Работник избы-читальни (избач).

Шалун (игрун).

Кусочек мела для писания, черчения (мелок).

Семя в плоде какого-либо растения (семечко).

Мелочь, мелкие существа, предметы (мелкота).

Срезанный тонкий ствол или толстая ветка дерева без сучков, употребляемая как опора при ходьбе (палка).

Непроизвольное извержение содержимого желудка через рот, а также то, что извергнуто таким способом  (рвота).

Украшенная ель в праздник Нового года (ёлка).

Стихотворный размер (хориямб!!!) Есть хорей, есть ямб. Идиоты придумывают слова, которые невозможно отгадать, а редакторы пропускают. Как тут не вспомнить рассказ Ю. Никулина: в кроссворде – близкий родственник, 6 букв, третья и пятая – А. Отгадать не могли. Ответ узнали в следующем номере – «братан»!

В каком-то львовском журнале был кроссворд на украинском языке. Вопрос: кличка домашнего пса. Подходит «Рекс», но 6 букв. Правильный ответ – «Рексьо»!

Заголовок в Интернете: «Збільшилася оплата послуг адвокатів, які надають безоплатну правову допомогу».

Из криминальной хроники:

– В кровати была обнаружена девушка, которая лежала в кровати.

Анонс фильма о Джеймсе Бонде. Сначала название, потом время показа. В результате: «Умри, но не сейчас». В субботу, в 19.00».

Старый советский фильм «Инспектор Лосев». Лосева посылают в Одессу по делу. Начальник говорит:

– Что, если с тобой послать женщину?

Лосев с большим удивлением:

– Женщину?!

– Умную, красивую, обаятельную женщину, нашего сотрудника.

Лосев:

– Да в Одессе же есть отличные ребята!

Что могут подумать современные зрители? Что Лосев – голубой.

Стишок в ЖЭКе:

Не оставляйте детей одних

Они балуются, пожары от  них!

Забавный перевод в фильме «4 танкиста и собака»

Бей наверняка – валь напевнЯка (польск.)

В машину – до вОзу

Напишите маме – напишь до мамы (при быстром произношении прикольно звучит)

След ведьмы 15

ЧАСТЬ IV.  ЛЕГЕНДАРНЫЕ ВРЕМЕНА

11

За несколько следующих лет «Прима» завоевала весь город. В сущности, завоевала – не то слово, войны не было. Просто «Прима» раньше других захватила выгодные территории и никого туда не допускала.  Мелкие стычки периодически возникали, к ним привыкли, как к неизбежному злу. Такие конфликты быстро гасили, не давая им разгореться.

В «Приме» произошло разделение обязанностей. Макс определял общее направление деятельности, осуществлял, так сказать, стратегическое руководство. В разработке конкретных операций ему помогал «мозговой центр» – Джо и Кот, закончивший учебу и вернувшийся домой. Два этих «умника», как любовно называл их Макс, прекрасно ориентировались в конъюнктуре и всегда готовы были дать дельный совет. Основную группу составляла «тяжелая артиллерия», или «практики» – Мишель, Кулак, Хазар и Птица, боевое ядро «Примы». Сюда же входил и Эйс, не обладавший богатырским телосложением, но способный, как и другие «практики», в одиночку решить поставленную задачу, какой бы она ни была. Найн, Стах, Вовик, Черный и Глухарь входили в группу поддержки, называемой «исполнители»; они задействовались там, где было необходимо. Впрочем, любой из них, когда было нужно, решал вопросы самостоятельно. Андрон отвечал за коммерцию. Бурый привлекался редко, для выполнения несложных заданий, таких, как доставка денег от должников казначею «Примы» – Коту. Собственно говоря, без него вполне могли обойтись, но по старой дружбе давали возможность заработать.

Был у «Примы» и свой юрист – Лариса, успешно осваивавшая премудрости юриспруденции в Харькове. Она обещала стать хорошим специалистом в своей области и уже сейчас оказывала действенную помощь Максу в решении многих проблем.

А проблемы были. В конце восьмидесятых Макс переориентировал деятельность «Примы» с чисто криминальной на создание собственного бизнеса. Макс задумал открыть несколько фирм и выйти из тени. Эти фирмы должны были служить для «отмывания» денег, для прикрытия, и ни для чего другого. Позже Макс понял, что быть бизнесменом – тоже неплохо, и взялся за коммерцию всерьез.

Но это было позже, а пока «Прима» работала по старой схеме. Открывалось все больше кооперативов, магазинов, баров и кафе, за всем нужен был глаз, да и конкурентов прибавлялось – и провели набор «людей «Примы». Для их содержания требовались немалые суммы. Тогда Макс уяснил, что одним криминалом в небольшом городе не проживешь, и стал искать другие способы обогащения. Лариса подсказала ему, что неплохо зарабатывают посредники в заключении торговых сделок, и Макс сразу же подключил к этой работе Кота и Джо. Два «умника» оказались прирожденными брокерами, и дела пошли на лад, деньги потекли в кассу «Примы».

А примерно через год начались неприятности. Заказы срывались, от сделок отказывались, и «Прима» несла убытки. Создавалось впечатление, что цепь неудач неслучайна, что за этим кто-то стоит. Но кто – оставалось загадкой.

До поры  до времени.

… Мишель, Джо, Хазар и Эйс сидели в квартире Макса и ломали головы над вопросом: кто же ставит им палки в колеса. А разгадка была уже близка.

Прогудел звонок.

– Откройте, – попросил Макс.

Мишель, сидевший ближе всех к двери, вышел в прихожую.

– Это Птица, – доложил он. – Хочет сообщить что-то важное.

Птица вошел не один, а с женой. Сразу бросилось в глаза, что оба чем-то взволнованы. Поздоровавшись, Птица кивнул Ларисе:

– Садись и рассказывай.

Сам он остался стоять, засунув руки в карманы. Лариса села и быстро произнесла:

– Макс! Я знаю, кто на нас наезжает!

– Как?! – вскрикнул Джо, а Хазар недоверчиво буркнул:

– Откуда?

Макс внимательно посмотрел ей в глаза:

– Говори.

– Со мной в юридическом в Харькове, – начала она, – учится один тип, кличка – Палец. Как он туда попал, я не знаю, но это неважно. В общем, однажды мы в общаге отмечали день рождения одной подруги, и он там тоже был. Нажрался, как свинья, и начал хвастаться, что они с каким-то Крабом такими делами ворочают, что нам и не снилось. А я, ты знаешь, какая любопытная, взяла и спросила, что за Краб такой. И он уже одной мне рассказал, потому что никто больше не слушал, что Краб – большой босс в Харькове, что у него своя мафия и все схвачено. И он, Палец, тоже в этой мафии. Интересно было это слушать, пока он о тебе, Макс, не упомянул.

– Обо мне? – на что уж Макс владел собой, но тут не смог сдержать удивленный возглас.

«Примы» недоуменно переглянулись.

– Да. Палец сказал, что Краб давно хочет взять наш город под свой контроль. У нас ведь крупный железнодорожный узел, бизнес налажен. Палец сказал: «Краб знает, что в этом городе заправляет группа Шерифа. Подчинить себе Шерифа – значит подчинить город. Прижмем их, пусть платят налог и будут жить. А не захотят… сама понимаешь», – так он сказал. И еще добавил, что скоро бойцы Краба приедут к нам, чтобы договориться с тобой или…

Лариса замолчала и неожиданно улыбнулась:

– Если бы он знал, что я сама отсюда родом и к тому же человек Шерифа, он бы меня убил, ей-богу.

Какое-то время было тихо, потом заговорили все сразу. Из шума, наполнившего квартиру, постепенно вырисовался один-единственный вопрос:

– Что же теперь делать?

И все посмотрели на Макса.

Он, не двигаясь, сидел в кресле и, казалось, ни о чем вообще не думал. Но это, конечно, только казалось.

– Это все? – спросил он спокойно.

Лариса передернула плечами.

– Обижаешь, босс. Я спросила: «Краб – это такой высокий, с длинными волосами, который в «Мечте» часто бывает?» Он засмеялся и говорит: «В «Мечте» Краб никогда не был и не будет, потому что его любимый кабак – «Юбилейный», и никакой он не высокий, а такой коренастый, здоровый, как бык, и рыжий. В общем, настоящий Краб».

Глаза Макса сверкнули, он резко вскочил на ноги.

– Молодец, Лорхен! Ты очень выручила всех нас, и я этого не забуду!

Он открыл секретер, вынул пачку денег и протянул ей:

– Держи! Это аванс.

Она в негодовании спрятала руки за спину:

– Ты что, Макс?! Я разве за деньги?.. Да я…

– Знаю, что не за деньги. Но это – не награда, а благодарность от всех нас, понимаешь? Я с большим удовольствием подарил бы тебе что-нибудь такое, – он неопределенно покрутил пальцами, – но ничего не понимаю в подарках для женщин. Так что купи себе сама, ладно?

Она улыбнулась и взяла деньги:

– Ладно. Я больше не нужна?

– Еще один вопрос. Кто в Харькове, кроме Краба, имеет вес?

Она задумалась.

– Да там много таких. Мне говорили об одном мужике, кличка – Шкипер. Кажется, он из самых авторитетных.

– Отлично, – сказал Макс. – Теперь все. Спасибо, Лариса.

– Тогда я пошла. А вы тут думайте.

Она помахала им на прощанье и ушла.

Как только закрылась дверь, Хазар впился потемневшими глазами в лицо Макса:

– Что это значит, Макс? Что ты хотел сказать своим «отлично»?

– Да! – подхватил Джо. – Какое может быть «отлично», если этот хренов Краб собирается прижать нас?

Мишель промолчал, но видно было, что он тоже ждет ответа.

Макс вздохнул и просто сказал:

– Садитесь. Будем думать.

Недовольно ворча, Хазар плюхнулся на стул, жалобно скрипнувший под ним. Мишель, Эйс и Джо расположились вокруг стола, выжидающе глядя на Макса. Птица остался у окна, где он стоял, внимательно рассматривая свои кувалды.

– Итак, – тихо сказал Макс, – что мы имеем?

Все промолчали, и он продолжил:

– Каким-то образом некий Краб из харьковской мафии узнает о нашем существовании и о том, что мы контролируем наш город и вокзал. Краб, не будучи дураком, решает взять нас под свою руку или, если мы не согласимся, просто убрать нас. А для начала стал мешать нашим операциям. Я верно изложил суть дела?

– Верно, – буркнул Эйс.

– Хорошо. А теперь – вопрос: откуда Краб узнал про нас?

Это никому не приходило в голову, и сейчас штаб «Примы» в недоумении только пожимал плечами.

Макс вынул сигарету, закурил. Все молчали. Тогда он спросил:

– Кто из наших в последнее время был в Харькове?

Мишель ошеломленно уставился на него:

– Макс! Ты что, думаешь…

– А что думаешь ты? – перебил Макс.

– Я?.. – Мишель растерялся. – Я ничего не думаю.

– То-то, что ничего. А надо бы. Так кто?

– Я был, – подал голос Эйс, – но ты же сам меня посылал, Макс!

– Знаю. Кто еще?

– Да вроде бы никто, – сказал Хазар, – все здесь были. Только Кот и Найн в Москву ездили.

Макс задумчиво посмотрел на огонек сигареты и медленно протянул:

– Значит, никто… кроме Эйса.

– Макс!

– Стах был в Харькове, – неожиданно произнес Птица.

Макс вскинул на него глаза.

– Стах? Это точно?

– Я видел его на вокзале, – сказал Птица. – Сначала я думал, что это не он, а потом увидел, что он.

– А когда это было?

– Месяца три назад. Я тогда Лариску на сессию отвозил, вещи ее тащил. Да, три месяца назад.

Макс переглянулся с Мишелем. Тот пожал плечами:

– Это еще ни о чем не говорит. Мало ли зачем он туда ездил.

– А по-моему, – сказал Джо, – очень даже говорит. Ты не допускаешь мысли, что он мог продать нас из-за того дела с жестью? Он тогда был очень недоволен, считал, что его обделили.

– Да ну, ерунда, – возмутился Мишель, – из-за такой чепухи! Не может быть.

– Постойте, – поднял руку Макс, – давайте разберемся. Значит, ты, Джо, говоришь, что Стах мог продать нас Крабу за то, что, как он посчитал, в деле с продажей жести ему мало досталось?

– Да, я думаю, что мог.

– Какие же твои соображения?

Джо энергично взъерошил волосы:

– Во-первых, Стах никогда никому ничего не прощает и не забывает. Во-вторых, у него слишком деятельная натура, а у нас он не может развернуться по полной программе. В-третьих, он по природе своей лидер, но у нас лидер уже есть, и поэтому он может держать зло лично на тебя.

– Не льсти мне, мерзавец, – улыбнулся Макс. – Значит, ты серьезно думаешь, что Стах нас подставил?

– Я уже сказал.

Макс кивнул Мишелю:

– Твоя очередь.

– А я думаю – не может этого быть. Стаха мы знаем с детства. Ты еще к нам не переехал, а мы уже по стройкам и подвалам лазили. Как же он нас подставит?

– Очень просто, – неожиданно сказал Эйс. – Забыл, как он нас иногда старикам закладывал?

Мишель смешался.

– Ну… бывало, конечно. Но редко! И когда это было!

– Не так уж и давно.

– Одним словом, – прервал их спор Макс, – Эйс тоже считает, что Стах способен нас кинуть?

Эйс заколебался, но все же подтвердил, что он так считает.

Хазар предупредил вопрос Макса:

– Мне он в последнее время что-то не нравится.

– Хорошо, – Макс хлопнул ладонью по столу. – Подведем итоги.

Он закурил еще одну сигарету.

– Джо разложил по полочкам причины, по которым Стах мог нас подставить. Джо считает, что Стах это сделал.

– Да.

– Мишель уверен, что Стах этого не делал, так как в детстве они вместе лазили по подвалам.

Несмотря на серьезность момента, послышались смешки.

– Ну, Макс, – засмеялся и Мишель, – вечно ты все перекрутишь! Я не так сказал.

– Ладно, ладно. Главное – суть. Эйс, напротив, утверждает, что в подвальный период вашей жизни за Стахом наблюдались разные нехорошие поступки. Следовательно, он и сейчас способен устроить неприятный сюрприз. Да?

– В общем, да.

– Что касается Хазара, то тут все ясно: не нравится, и все. То есть ты тоже сомневаешься в Стахе?

– Да, Макс, сомневаюсь.

– Что ж, – вздохнул Макс, – трое против одного за то, что Стах виноват. Но… – он поднял вверх палец, – но!

Он выдержал паузу и спросил:

– Как – я подчеркиваю – как Стах вышел на Краба? Не могли же они познакомиться где-нибудь в поезде или пивбаре? То есть познакомиться-то они могли, но ведь не стал бы Краб рассказывать первому встречному, кто он такой! А Стах не выложил бы ему информацию о своей  деятельности. Следовательно, был кто-то, кто их познакомил, и этот «кто-то», скорее всего, живет в Харькове и имеет  связи в нашем городе. Кто же это?

И опять неожиданно подал голос Птица:

– Это брат Стаха, – сказал он, – который живет в Харькове.

Макс откинулся на спинку кресла.

– Сегодня день сюрпризов, – воскликнул он, – и эти сюрпризы преподносит нам семья Гусевых! Так у него есть брат?

– Двоюродный, – уточнил Птица. – Мне Стах когда-то давно рассказывал, еще в детстве, что у него есть брат в Харькове.

– Ах, да, – вспомнил Макс, – ты ведь тоже был в этой команде лазателей по подвалам?

Лицо Птицы расплылось в широкой улыбке:

– Ага. И я, и Эйс, и Кулак, и Кот с Найном. Мишель, конечно. Ну, и Стах.

– А Бурый? – заинтересовался Макс.

– Нет, он с нами не лазил.

– А ты, Джо?

– Я позже приехал, незадолго до тебя, Макс. Они тогда по подвалам уже не лазили.

– А потом приехал Макс, – улыбаясь, добавил Мишель, – и вместе с ним появились Хазар и Андрон. И в результате образовалась страшная «Прима», которая через несколько лет зажала в кулаке весь город!

– И которую Краб из Харькова хочет превратить в свою служанку, – в тон ему сказал Макс.

Улыбки сползли с лиц.

– Мы отвлеклись. Значит, у Стаха есть брат в Харькове. И, как знать, может, он связан с Крабом? И свел его со Стахом?

Минуту все молчали, думая над этим неприятным делом. Макс не торопил своих друзей, ожидая их решения.

Первым заговорил Мишель:

– Мужики! Надо собрать всех наших и допросить при них Стаха. И если он виноват…

– То что? – быстро спросил Макс.

Мишель смутился:

– Что, что… Я не знаю, что!

Хазар закашлялся. Открыв бутылку «Пепси», выпил ее из горлышка и мрачно произнес:

– Если это он, разговор короткий! – и провел большим пальцем по горлу.

– Предлагаешь убрать? – уточнил Макс.

– А что еще прикажешь с ним делать? Он всех нас подставил. Из-за него мы теперь по лезвию ножа ходим. В любой момент бойцы Краба могут приехать на разборку. И все он!

– Хазар прав, – сказал Джо, – я поддерживаю его предложение.

– Убрать?

– Убрать!

– Ты, Эйс?

Эйс пожал плечами:

– Если рассуждать здраво, то надо, конечно, замочить его. Но, с другой стороны, жалко Стаха. Все-таки столько лет вместе…

– Он, к сожалению, об этом не подумал, – жестко произнес Макс, – когда ездил к Крабу.

Эйс вздохнул:

– Да, конечно. Что ж, я – за.

Макс развел руками:

– Вот, Мишель, снова трое – за, и один ты колеблешься. Я, кстати, не хочу, чтобы Стаха замочили, но… в интересах дела…

– Да что там, – сказал Мишель, – я понимаю, что другого выхода нет. Считайте, что я согласен.

– Завтра собираем «Приму», – решил Макс. – Дадим ему шанс. Пусть оправдается, если сможет. Честно говоря, я бы этого хотел.

И понял по выражению лиц товарищей, что они тоже хотят этого.

… Следующий день запомнился всей «Приме» как критический, несший в себе угрозу самому существованию старой компании.

Утром все собрались у Хазара. Джо изложил суть дела и объявил, что Стах подозревается в том, что навел на них Краба.

Взгляды скрестились на обвиняемом. Стах мгновенно покраснел и вспотел, что для части «Примы» показалось доказательством его нечистой совести. Стах долго не мог заговорить.

– Пацаны… – сказал он наконец хрипло, – Макс… вы что?.. Я – вас… Крабу?.. Я не знаю никакого Краба!

И голос Стаха убедил другую часть «Примы» в его невиновности.

Разборка длилась долго. Стороны высказывались «за» и «против», каждая выдвигала аргументы в поддержку своей версии. Снова и снова слушали Стаха, но его показания не внесли ясности. Не было у него убедительных доказательств того, что с Крабом он не знаком. Да, есть брат в Харькове, да, ездил к нему три месяца назад. Так ведь родственник, почему бы не навестить? А Краба он не знает.

Кончилось тем, что предоставили Максу право решать, как поступить. Как он скажет, так и будет.

Лидер «Примы» не зря носил кличку «Шериф». Не было случая, чтобы он рассудил не по совести, не по справедливости. Поэтому Стах смотрел сейчас на него с надеждой, веря, что Шериф решит все правильно.

Макс за время разбирательства не произнес ни слова, только слушал и наблюдал за Стахом, и поведение последнего заставило его изменить первоначальное мнение и склониться к мысли, что Стах невиновен. Макс не мог бы аргументировано ответить, почему, он просто чувствовал это.

И Макс рассудил так: раз нет стопроцентной уверенности в предательстве Стаха, значит, он считается чистым. Но так как нет уверенности и в обратном, то Стах остается под подозрением до полного выяснения обстоятельств.

Такое решение никого не удовлетворило. Общее мнение высказал Хазар, требуя разобраться немедленно. Максу пришлось пустить в ход свое красноречие, чтобы убедить товарищей не делать поспешных выводов. Он обещал им, что через несколько дней будет знать ответ, кто же их подставил.

После этого заявления он отпустил всех, попросив остаться только Кулака и Птицу. И, конечно, остался Хазар, как хозяин дома.

Едва закрылась дверь, Хазар набросился на Макса:

– Почему ты не довел дело до конца? Ежу понятно, что это Стах! Теперь он позвонит Крабу, что мы предупреждены! Нельзя было его отпускать!

– А вы что скажете? – спросил Макс.

Птица мрачно ответил:

– Я согласен с Хазаром.

– А ты, Саня?

– А я согласен с тобой. Нельзя так сразу…

Макс поднял палец:

– Вот! Вы что, не видели, что половина наших – за Стаха, а другая – против? В такой ситуации нельзя рубить сплеча. Тем более что вопрос стоял о жизни или смерти нашего старого товарища. Мы никого не убивали, крови на нас нет. И вдруг я объявлю Стаха виновным и предложу замочить его! Да скажи  я это – и «Приме» конец!

Хазар хмуро молчал, сознавая правоту Макса. Птица спросил:

– А что делать будем?

– Что делать? Выясним, кто нас сдал.

– Каким образом?

– Для этого я вас и оставил. Никто ничего не должен знать. Потому что сегодня ночью мы едем в Харьков.

… Первым делом в Харькове обзавелись транспортом. Хазар угнал старый «Опель», на котором четверка поехала к «Юбилейному». Вел Птица, как знаток города. Правда, он был здесь всего раз пять, но остальные вообще приехали впервые.

Осмотр окрестностей «Юбилейного» показал, что здесь работать с Крабом было невозможно, все просматривалось. Значит, требовалось увезти его отсюда.

Оставшееся до вечера время убили на поиск подходящего места. Такое место нашли на окраине города, в районе новостроек.

Подремали в машине до темноты, а вечером подъехали к «Юбилейному». Долго наблюдали за входом, пока не увидели человека, похожего по описанию на Краба. Он прошел в ресторан, сопровождаемый телохранителями.

– Кажется, он, –  сказал Макс. – Через час начнем.

 … Час спустя он достал из кармана усы, приклеил их под носом, надел очки и скомандовал:

– Все по местам! Действуем, как договорились.

В машине остался Птица, Кулак и Хазар вышли вместе с Максом. Он уверенно потянул на себя дверь и вошел в ресторан, а они растворились в темноте.

В зале ресторана Макс сразу заметил Краба, сидевшего в окружении своих боевиков недалеко от сцены. Стол был уставлен бутылками и закусками – компания отдыхала.

Лавируя между столиками, Макс подошел к Крабу, наклонился и шепнул ему на ухо:

– Привет, Краб! Тебя хочет видеть Шкипер.

Краб взглянул на Макса с недоверием:

– Шкипер? Чего это вдруг?

Макс пожал плечами:

– Откуда я знаю? Он ждет тебя на улице. Спросишь сам.

Краб недовольно пробурчал:

– А почему он сюда не хочет подойти?

– У него спроси, – ответил Макс. – Ты идешь?

– Сейчас, – Краб поднялся, выпил коньяк из своей рюмки. – Керя, Чика, за мной.

В сопровождении двух телохранителей он направился к выходу, Макс – за ними. Вышли на свежий воздух, и Макс показал на «Опель»:

– Он там.

Краб подошел к машине, открыл дверь и сунул внутрь голову. В тот же момент он дернулся и упал на колени. Керя и Чика кинулись было к нему, но два мастерских удара «колбасой», нанесенных Хазаром и Кулаком по их затылкам, надолго успокоили телохранителей Краба. Макс с товарищами прыгнули в машину, «Опель» сорвался с места и затерялся в путанице улиц.

… После допроса «с пристрастием», в котором главную роль играл Хазар, выяснилось, что подставил «Приму» один из клиентов, не желавший платить комиссионные. Как стало известно чуть позже, он покинул город Макса сразу после того, как сдал «Приму» Крабу. Достать его не представлялось возможным.

Оставался открытым вопрос, что делать с Крабом.

Макс не мог решиться дать команду убить его, что было бы самым логичным и нужным для «Примы». Всё его воспитание, природа противились этому; лишить человека жизни было выше его сил. Конечно, это было непрофессионально, последствия могли быть самыми нехорошими. Но… не мог он!

И в этой ситуации сыграл свою роль случай, но об этом Макс узнал немного позже. А пока они просто бросили Краба на стройке в бессознательном состоянии, положившись на удачу.

 «Прима» вернулась домой, неся с собой оправдание Стаха и весть об избавлении от опасности.

12

После распада Советского Союза для всех настали тяжелые времена. Исчезли товары и продукты, нарушился товарообмен между республиками; каждое новоиспеченное независимое государство принимало меры для защиты своего внутреннего рынка от бывших сограждан. Много частных предприятий разорилось и прекратило свое существование; на их месте возникали новые.

Макс крутился, как мог, чтобы обеспечить семью и своих людей. На фоне падающего производства и всеобщего стремительного обнищания уровень жизни «Примы» даже в то время был высоким. И тут случилось несчастье – заболела Лена.

У нее и раньше были проблемы со здоровьем: возникали сердцебиения, сильно болели голова и сердце; постоянный страх за мужа расшатал ее нервную систему. Макс настоял на обследовании. К его немалому ужасу, у Лены обнаружили опухоль мозга. Злокачественная она была или доброкачественная, пока оставалось неизвестным, но врачи сходились в одном мнении: нужна операция.

Лена не хотела ложиться в больницу, не хотел этого и Макс, но операция действительно была необходима, и Макс отвез жену в областной центр.

В день операции дела задержали его дома, и приехать он смог только через сутки. Сильно волнуясь, Макс прошел в кабинет заведующего онкологическим отделением.

Зав встретил его стоя, не глядя в глаза.

– Как прошла операция? – не замечая этого, спросил Макс. – Все нормально?

Врач замялся.

– Присядьте, пожалуйста, – предложил он. Максу было не до того.

– С Леной все в порядке?

– Видите ли… – врач медленно подыскивал слова, – у вашей жены… гм… было слабое сердце…

– Слабое сердце? – переспросил Макс.

– Да. Операция прошла бы нормально, – врач сделал ударение на «прошла бы», – если бы не это обстоятельство. Сердце не выдержало… мужайтесь…

Макс ничего не понял.

– При чем тут сердце? Операция же была на мозге?

– Да, но… в общем… ваша жена умерла.

Макс смотрел на врача и не осознавал смысла сказанных им слов.

– Что значит – умерла? – тупо спросил он.

– Умерла – значит: умерла. Ну… что вы, не понимаете, что означает слово «умереть»? – несколько раздраженно сказал врач.

Макс понимал, что означает слово «умереть», он только не понимал – при чем тут Лена? Его мозг отказывался воспринимать эту информацию.

И всё же… Сквозь оцепенение, охватившее Макса, в его сознание ворвалась мысль: Лены больше нет. Нет! Макс застонал, схватился за сердце и повалился на пол.

… Последующие дня прошли для Макса, как в угаре: он никого не узнавал, делал все автоматически, как робот, не разговаривал. Взгляд его стал совершенно безумным, ничего не видящим. Друзья занимались похоронами, он же не принимал в этом участия, лишь наблюдал. Почти ничего не ел, не отзывался, когда к нему обращались мать или сын.

Через несколько дней состояние Макса не улучшилось, и Мишель решил что-нибудь предпринять. Он пришел к Максу и застал его сидящим на диване и тупо глядящим в выключенный телевизор. Не говоря ни слова, Мишель схватил Макса за мочку уха и сдавил что было силы. Макс вздрогнул и ударил Мишеля по руке:

– Ты что, сдурел?

Мишель облегченно вздохнул:

– Ну, слава богу, заговорил!

Макс непонимающе посмотрел на него, оглядел комнату. Взгляд остановился на портрете Лены, написанном несколько лет назад знакомым художником. Макс любил этот портрет, где Лена была изображена смеющейся, с букетом цветов в руках.

И вдруг лицо Макса исказилось, и он отчаянно зарыдал. Мишель сел рядом, обнял друга за плечи и ждал.

Прошло минут десять. Макс перестал плакать и сидел, опустив голову. Мишель молчал, и Макс сказал:

– Что же мне теперь делать? Посоветуй, старый друг…

Он поднял голову. И такая необъятная тоска была в его глазах, такая беспредельная усталость, что Мишель понял – если не принять срочные меры, то Макс может повредиться рассудком. Поэтому и предложил:

– Уезжай, Макс. Забирай семью и уезжай. Поживете в других краях, развеетесь. А когда все пройдет, вернетесь.

Макс подумал и кивнул:

– Наверно, так будет лучше.

… Семью Макса провожала вся «Прима». На перроне он обнял каждого и каждому сказал несколько слов. А на прощание пожелал «Приме» успеха:

– Держитесь тут, дела не бросайте. Я вернусь через год-другой.

Макс с матерью и сыном вошли в вагон; он махнул «Приме» рукой:

– Ну, всё. Прощайте, пацаны. Еще встретимся.

Поезд тронулся, постепенно набрал ход; проплыли вагоны, и вот уже последний из них исчез за поворотом.

Тогда никто не мог предположить, что отъезд Макса положит начало распаду «Примы»,  а сам он вернется только через семь лет.

Немного школьного

ХАРАКТЕРИСТИКА

Из характеристики, прочитанной мною в ПТУ № 4 в 1987 году:

«… Семченко Сергей обучался в СШ № 7. На протяжении 8 лет в учебе проявлял стабильные посредственные способности. От природы наделенный медлительностью умственных процессов, он к тому же еще и не развивал их…

… На уроках зачастую стремился заниматься посторонними делами, не было ни малейшего намека на добросовестность по отношению к учебе…

… Занимался в ВИА при Доме пионеров. Занятия посещал регулярно, что, естественно, вредило учебе, поскольку увлечение современной музыкой отнимает очень много времени…

… Иногда может говорить неправду, что было замечено также и в младших классах.

Бывает насмешлив и дерзок со слабыми, а сам может легко попасть под дурное влияние и совершить неблаговидный поступок, что имело место. В характере много противоречий; наблюдали, как у Сергея проявлялись удивительные, по-хорошему, качества: доброта, бескорыстие, готовность помочь, благородство, открытость, добродушие.

В дальнейшем нужно развивать волю, чтобы затормозить в себе развитие плохих наклонностей и дать развиваться хорошему. Ты должен быть сильным, или станешь плохим человеком». (Концовка что надо!)

Из анкеты этого самого Семченко С.: «Увлечения – льохкая отлетика».

Из школьных сочинений и изложений, которые я сам читал

Еще на улице яркий сугроб зимы белеет. А снег уже подтопляет блестящая струя воды. Первый ручей. Алмазные искры мечут лучи солнца. Они так блестят, что снег кажиться таким красивым. Даже както не хочеться растоваться з зимой. Но нада. Скоро всё зазеленеет. У нас кокраз будут каникулы. Но зима очень хорошая пора. На улицах полно грязи, воды, которая может всё затопить. Зимой все звери ложаться в спячку. А весной уже встают. Сичяс наверно в лесу прорывается первый ручеек, который показывает признаки весны.

На дворе зеводне тепло. Небо гулобое. Вже прилитають из дальних крайов птицы. Весною расвитають котики. Над рекой вже тають снега, ручьи вже разтайють вже всю плаваеть с льдины.

Сочинение-расуждение

Хорошо быть шофером! Это самая лучшая професия. Шофер с одного города до другого города ездит. А это очень интересно.

Шофер очень полезен городам, селам. Машина полезна тем что – когда человек не успивает на роботу или в школу, и вот подскочил человек радый сел спокойно и автомобиль подкатил прямо в школу прямо на завод.

Когда я выросту, я буду шофером. Буду подвозить лудей, куда скажут. А когда устану заеду домой отдыхну, и буду дальше проводить свой рабочий день.

Сочинение по картине Кончаловского «Сирень»

Я описовал картину П.П. Кончаловского «сирень». На картине художник нарисовал весну, а на подоконике в банке стоит бледно-розавая сирень. Мне кажется что этот дом одноитажный лесника в лесу. На улице погода солнечная. Тяжелые пышные грозди свисают. От них запах в комнате ароматный, чудестный. Лесник поставил на подоконик сирень чтобы наслождатся или соседний лесник зашол и восхещался очеровательной сиренью.

За що я люблю свою маму (твір)

Я люблю свою маму, що вона змачно готує. Вона готує двохметровий торт з горігами і марміладом! І ще зате яка вона горобра і розумна. Коли мене обіжають моя матуся мене защіщає. Коли я училась у інчій школі вона мене захищала і всім хлопчикам казала що вона відріже їм уши! А одному чуть невідрізала уши. Я за це її люблю. І це все незакінчилося. Я тебе своїми пізнями зустріну – ти для мене зяєш як ясна зоря!

След ведьмы 14

ЧАСТЬ IV.  ЛЕГЕНДАРНЫЕ ВРЕМЕНА

6

Они встретились во дворе Макса, обменялись рукопожатиями и сразу отправились. Было два часа ночи, трамваи не ходили, и они шли пешком, не торопясь. Макс, для которого дело было первым, волновался, и Мишель, понимая его состояние, завел разговор о чем-то постороннем. Макс слушал рассеянно и отвечал невпопад, но Мишеля это не смущало, он продолжал говорить, стараясь отвлечь Макса.

Они не встретили ни одного человека. Кулак сказал, что это хороший знак.

– Должно повезти.

Следом за Мишелем они свернули в проход между двумя пятиэтажными домами, пересекли двор и вышли к гаражам, расположенным в несколько рядов. Здесь было тихо, темно и пустынно. Мишель, сверкнув зубами, сказал, что в этом месте можно хоть стрелять, никто не услышит. Пройдя вдоль последнего ряда, нашел нужный гараж и позвал своих спутников.

– Здесь.

Кулак, недолго думая, вынул из-за пазухи фомку, сделанную Птицей, и собрался было заняться замком. Мишель остановил его и достал из кармана большую связку ключей. Он перепробовал их все, и ни один не подошел. Тогда за дело взялся Кулак и одним мощным рывком сорвал замок.

– Пожалуйста, – сказал он, не скрывая удовольствия, – стоило  время тратить.

Они постояли, вслушиваясь в ночь. Вокруг было тихо. Подождав немного, «Примы» вошли в гараж. Мишель закрыл ворота и зажег свет.

«Жигуль» был именно такой, как надо. Не теряя времени, Мишель обошел его, достал еще одну связку ключей, немного повозился с багажником и открыл его. Изучив содержимое, взял со стеллажа кое-какие инструменты и бросил в багажник. Объяснил:

– Продадим с полным комплектом.

Макс и Кулак молча наблюдали за ним. Машина – это было в компетенции Мишеля, и в советах он не нуждался.

Мишель тем временем уже сидел в салоне и пытался подобрать ключ зажигания. К радости компаньонов, ему это удалось.

– Садитесь! – скомандовал он, и Макс с Кулаком нырнули в машину.

– Эй, а ворота? – напомнил Мишель, и Кулаку пришлось выйти и открыть ворота. Заодно он выключил свет.

Мишель не стал долго прогревать двигатель, было не до того, и сразу, как только выехали из гаража, погнал машину. Дорога была приличная, и он мог себе это позволить.

Только теперь, сидя в угнанной машине, Макс понял, что они – преступники. Даже не понял,  скорее ощутил. И мысль о том, что он стал вором, вовсе не привела его в ужас, а, наоборот, позабавила. Он искоса глянул на Мишеля и Кулака. Первый спокойно вел машину и явно ни о чем не думал, кроме дороги; что касается Кулака, то этот товарищ откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Макс подумал, что, в общем-то, ничего страшного не произошло. Ну, угнали машину. Так не они ведь одни угоняют.

«Жигули» спрятали в сарае у полуглухой и полуслепой бабки Кулака. Договорились встретиться в полдень и разошлись.

… Утром Макс позвонил Гамлету и не застал его. Тогда он отправился к универмагу и нашел там армянина, торгующего цветами. Выбрав момент, когда поблизости никого не было, Макс подошел.

– Привет, Гамлет! – поздоровался он. – Как дела?

– А-а, Максим! – приветствовал своего недавнего знакомого армянин, густобровый мужчина лет тридцати пяти. – Здравствуй, дорогой!

Они пожали друг другу руки, и Гамлет сказал, понизив голос:

– Мои дела в порядке. А как твои?

– Мои тоже.

– Есть?

– Есть.

Гамлет оживился:

– Когда можно смотреть?

– Хоть сейчас. Бери деньги и пошли.

– Деньги? – Гамлет насторожился. – Зачем?

– Как – зачем? Сразу и рассчитаемся.

Гамлет смотрел на него исподлобья, недоверчиво.

– А не будет так, – произнес он медленно, – что я приду с деньгами, а там меня твои друзья…

Макс понял, чего опасается армянин, и рассмеялся:

– Ну, Гамлет, ты даешь! Мы же не убийцы! Хотя я тебя, в общем, понимаю. Нет, ничего такого не будет, не волнуйся. Пойдем только вдвоем – ты и я.

Гамлет решился:

– Ладно, пошли. Но смотри… если что, тебя найдут.

– Идем, идем. Я – честный человек, – сказал Макс. – Все будет, как надо.

Гамлет позвал одного из своих земляков, куривших неподалеку, и сказал ему несколько фраз по-армянски. Земляк внимательно посмотрел на Макса, кивнул и занял место Гамлета у ведра с цветами.

– Все в порядке. Идем, Максим.

– Что ты сказал своему товарищу? – спросил Макс, когда они отошли подальше.

– Чтобы хорошо тебя запомнил. И если я не вернусь, чтобы нашел тебя.

Макс усмехнулся:

– Я так и думал. Ты умный человек, Гамлет.

… Машина Гамлету понравилась. Тщательно осмотрев, он убедился в полной ее исправности, после чего отсчитал Максу четыре тысячи. Макс задумчиво посмотрел на деньги и сказал:

– Я такой суммы ни разу в руках не держал.

Гамлет ответил:

– Скоро привыкнешь. Я тебе дам еще заказ.

– Что, поверил мне? Убедился, что я честный человек?

Сказал – и самому смешно стало: вор – и честный человек!

– Убедился. С тобой можно иметь дело.

Гамлет достал пачку сигарет, они закурили. После нескольких затяжек армянин сказал:

– Нужны еще «Жигули» такого же цвета. Сделаешь?

– Да, – не задумываясь, ответил Макс. – Знаешь, Гамлет, я раньше думал, что вы, кавказцы, одни «Волги» покупаете.

Гамлет погладил капот, провел пальцем по лобовому стеклу.

– «Волга», дорогой, это для души. А «Жигули» – для дела. Понял?

– Понял. Когда машину заберешь?

– Вечером. Поменяем номера и поедем.

– Тогда я ключ оставлю под порогом. Закроешь сарай и положишь ключ на место.

– Договорились.

Макс немного проводил Гамлета, попрощался с ним и отправился к Мишелю.

7

Легкий успех первого дела окрылил Макса. За пару часов он получил столько денег, сколько не заработал бы и за семь-восемь месяцев. Не нравилось ему только то, что невозможно было широко тратить их, так как именно в это время развернулась борьба с нетрудовыми доходами, а Макс еще не работал. И он решил куда-нибудь устроиться.

Мишель посоветовал ему не связываться с заводами и прочими организациями, где есть проходная. Макс, который и сам так считал, после недолгих раздумий остановил свой выбор на мебельном магазине, где требовался грузчик. Уже тогда у него появилась одна мысль, реализация которой в дальнейшем избавила многих зажиточных жителей города от материальных ценностей.

А пока он с головой ушел в любовь. Всю свою нерастраченную страсть он отдал Лене. С первой своей нетрудовой зарплаты он купил ей золотое колечко с маленьким рубином, и у нее хватило ума не спрашивать, откуда у него появились деньги на его приобретение. Она приняла подарок так, как приняла бы букет цветов или недорогую безделушку, и сказала только:

– Спасибо, Макс.

Он понял уже тогда, что Лена – это то, чего ему не хватало – его женщина, его судьба, его жизнь. Все прошлые связи казались теперь Максу мелкими и ничтожными – и с Инной, и с Таней, и со всеми прочими, о которых он уже стал забывать; была только она, ставшая для него всем. В свои семнадцать лет она понимала его лучше, чем самые близкие друзья, и часто угадывала его мысль прежде, чем он успевал высказать ее.

Когда Макс видел Лену, его охватывала безудержная, сумасшедшая радость, мир становился ослепительно ярким, и все проблемы исчезали;  ему казалось тогда, что, если ее вдруг не станет – не будет и его, настолько он свыкся с мыслью, что они – одно целое, одно тело, одна душа, одно сердце, и жизнь без нее не представлялось ему возможной.

Любовь, сжигавшая Макса, требовала выхода, и тем не менее ему, давно уже ставшему полноценным мужчиной, не приходила в голову мысль о физической близости с Леной – настолько чистой была их любовь. И всю свою энергию он направил на организацию краж автомобилей.

После того, как они с Мишелем и Кулаком «сделали» Гамлету второй «Жигуль», армянин дал им еще несколько заказов. Макс решил поставить дело на широкую ногу и договорился с Гамлетом об увеличении поставок автомобилей. Гамлет охотно согласился, и теперь им приходилось работать через каждые несколько дней – вернее, ночей – но зато все были довольны: и трое «Прим», у которых деньги не переводились, и армянин, зарабатывавший на  перепродаже машин гораздо больше, чем платил за них.

Вскоре, однако, им пришлось на время приостановить свою деятельность. Лариса, работавшая секретарем в суде, в разговоре с Мишелем обмолвилась, что милиция обеспокоена значительным числом автомобильных краж и приняла меры. Владельцам гаражей было рекомендовано организовать ночные дежурства, по несколько человек в местах, где было хоть три-четыре гаража; кроме того, усилили ночное патрулирование по городу; патрулям было дано право останавливать любую подозрительную машину для проверки. И Макс с Мишелем решили не рисковать. У них все еще было впереди.

8

Незаметно прошел год. За это время трио «Прим» угнало немало автомобилей, Птица женился на своей Ларисе, Мишель готовился стать отцом, а Кулака забрали в армию. Что касается Макса, то он собирался жениться на Лене. Квартиру, где они должны были жить после свадьбы, он уже подыскал, но Лене пока не говорил. Хозяин запросил многовато, но Макс уже привык не считать деньги. На работу он ходил нечасто, предпочитая выставить раз в месяц ящик водки с закуской, и тогда его сотрудники пили несколько дней подряд, благословляя Макса и клянясь в случае чего положить за него жизнь и здоровье.

Матери Макс объяснял появление у него больших денег тем, что неплохо калымит на доставке мебели. Она не особенно в это верила, но предпочитала не расспрашивать.

Максу между тем стал надоедать способ добывания денег. Основная работа ложилась на Мишеля, а Максу решительно нечего было делать, и он тяготился таким положением. Все машины продавались через Гамлета, искать других клиентов было незачем, и Макс все чаще задумывался над тем, что бы еще предпринять.

* * *

Первым вернулся Джо. Дома он пробыл недолго и буквально через два часа после приезда примчался к Максу. Друзьям, не видевшимся три года, было о чем поговорить.

Макс с одобрением рассматривал Джо, окрепшего за это время.

– Возмужал, возмужал… Силы прибавилось, вижу. А как насчет ума?

– В нашей армии ум, в основном, убавляется, – смеясь, ответил Джо, – но ко мне это не относится.

– По-прежнему острый язык, – отметил Макс. – Рад, что тут ты не изменился. Как служилось?

Джо писал только Андрону, поэтому Макс имел очень скудные сведения о нем, знал лишь то, о чем иногда Андрон ему сообщал.

– Нормально служил, в Германии. Посмотрел на Европу хоть немного.

– Понравилось?

– Как тебе сказать… И чисто у них, и порядок, а люди – не те. Мне наш бардак больше нравится. Да что обо мне говорить? Служба как служба, ничего интересного. Ты-то как?

– Нормально, – стандартно ответил Макс.

– А конкретней?

– Скоро женюсь.

От такой новости Джо прямо обалдел.

– Ты что, серьезно?

– Да. Подожду всех наших, кто осенью приходит, и сыграем свадьбу.

– Шутишь, Макс? На хрена тебе это надо? А с нами погулять?

Макс усмехнулся:

– Когда ты познакомишься с моей женой… будущей женой, я хотел сказать, то поймешь причину. А насчет погулять... Мы с Мишелем и Кулаком гуляли неплохо, несмотря на то, что Мишель папашей стал.

– Что?! Мишель – папаша?!

– С месяц назад Валюха родила.

– И кого?

– Девочку. Наташкой назвали.

– Вот это да! – потрясенно произнес Джо. – Мишка – отец! Ты меня убил!

– Ничего, оживешь.

Джо только качал головой из стороны в сторону. И тут он заметил значительные изменения в квартире Макса, на что сразу не обратил внимания.

– О! У тебя другой телевизор? И мебель другая! Купил все новое?

– Как видишь.

– Когда ж ты успел? Это, наверно, дорого стоит?

– Ничего, – уклонился Макс от ответа.

– А ты где работаешь, что можешь себе позволить такие вещи?

В планы Макса не входило сразу посвящать Джо в события последнего года (мало ли что могла с человеком армия сделать), но в дальнейшем он рассчитывал на старого друга. Поэтому Макс отшутился:

– Знаешь что, Жора? Отдохни-ка ты немного, отойди от армии, дурь армейскую выбей из головы. Потом поговорим.

– Сколько времени надо, чтобы отойти? Ты уже через это прошел.

– Кому как. Некоторые за всю жизнь не могут. А тебе, я думаю, недели хватит.

… Через неделю Макс дал понять Джо, что они с Мишелем занимаются не совсем законным бизнесом, точнее, совсем не законным. Вопреки опасениям, Джо мгновенно загорелся и просто-таки потребовал, чтобы его взяли в дело. В подтверждение своей готовности принимать участие в подобной деятельности он признался, что во время службы толкнул немцам немало продуктов с армейского склада. Эта заявка на криминальный опыт насмешила Макса, хоть он и не подал вида. Джо был умным парнем; с таким помощником Макс мог планировать и другие операции, помимо угона машин. Вторым таким «умником» был Кот, который редко приезжал, и поэтому его пока не привлекали к работе, как и Глухаря. Бурый из-за его чрезмерной осторожности тоже не задействовался. Что касается Птицы, то он вполне созрел для криминальной работы и вскоре должен был стать полноправным членом «Примы».

К приходу Эйса и Черного Джо успел принять участие в одном угоне, чем очень гордился. Вообще-то в его услугах не было необходимости, просто Мишель захотел испытать его на прочность, и Джо легко выдержал экзамен.

Затем вернулись Найн и Андрон, и последним – Хазар. Все, как один, первым делом навещали Макса и удивлялись переменам в его жизни.

Таким образом, в декабре 1983 года в городе было уже одиннадцать «Прим». Кот еще учился, Стах и Вовик должны были дембельнуться через год, а Кулак – через два. Но костяк старой компании вновь сформировался.

Вначале Макс не хотел привлекать всех. Те операции, что он задумал, не требовали большого количества участников. Макс предложил войти в дело Хазару, Эйсу и Андрону, и сразу согласился только последний.  Эйс сказал, что подумает и даст ответ через месяц-другой, когда «нагуляется» после армии. Хазар отказался наотрез, не желая связываться с криминалом.  Но Макс не оставлял надежды уговорить его, так как Хазар был ему нужен.

Остальных «Прим» Макс пока не трогал, а на их вопросы о способе повышения своего благосостояния отвечал то же, что и матери – неплохо калымит.

В январе сыграли свадьбу. Молодожены переехали в квартиру, купленную Максом, и она тут же стала своеобразным клубом, где холостые «Примы» проводили вечера. Лена понравилась всем и сразу. Эйс даже высказывал сожаление, что не приметил свою соседку раньше, а то не видать бы ее Максу. Лена умела создать ту атмосферу уюта и покоя, которая так привлекает мужчин, и не было дня, чтобы молодую семью не навестили несколько человек.

И, конечно, Макс «дружил домами» с Мишелем и Птицей. Ему нравились эти семейные посиделки, совместные походы в кино и на дискотеку, обсуждение хозяйственных вопросов, проходящее обычно на кухне с обязательной выпивкой, – ему нравилась такая жизнь. У него была семья, любимая женщина, друзья – что еще нужно человеку?

Оказалось, нужны деньги. Макс сильно потратился в последнее время, а к весне хотел купить и новую одежду, и аппаратуру, и много чего еще. Запас финансов у него был, но не слишком большой и нуждался в пополнении. Пора было браться за работу.

* * *

За три месяца послеармейского отпуска у Хазара была возможность почувствовать, что значит сидеть без денег. Он устроился на завод и очень скоро убедился в слабом соответствии между трудом и оплатой за него.  Тогда Хазар вспомнил о предложении Макса.

Он был прекрасным слесарем и обладал большой физической силой. В числе других достоинств Хазара были неразговорчивость и верность друзьям.

Макс нуждался в ключах и отмычках, поэтому сразу нагрузил Хазара работой. Правда, какие бывают отмычки, он не знал, но это знал Хазар. Кроме изготовления ключей, Хазар должен был заменить Кулака и работать  с Мишелем.

Эйс согласился еще раньше, и в начале марта боевое ядро было сколочено.

На первом совещании Макс объявил, что ввиду притока свежих сил круг коммерческих, как он выразился, интересов «Примы» будет расширен.  Машинами продолжает заниматься Мишель, под его руководство поступают Хазар и Эйс. На себя Макс взял новое направление – квартирные кражи. Работая грузчиком, он имел возможность отслеживать, куда отправляют самую дорогую мебель, и составил список адресов. Джо и Андрон уже месяц в качестве «производственной практики» проводили наблюдение за жильцами указанных Максом двух первых квартир, намеченных к экспроприации. На основании этих наблюдений Макс мог выбрать время, когда с наибольшей долей вероятности хозяева будут отсутствовать.

Некоторое время все отобранные для дела тренировались, учились пользоваться отмычками, пока Макс не решил, что можно попробовать.

Первой жертвой стал директор крупного гастронома. Его жена ушла на работу, дочь в школу, а сам он уехал в командировку, как выяснил Макс, позвонив в магазин. Птицу, который в этот день работал во вторую смену, Макс отправил следить за учреждением, где подвизалась хозяйка, чтобы, не дай бог, она внезапно не вернулась, Андрон осуществлял визуальное наблюдение во дворе – проще говоря, стоял на шухере, а сам Макс вместе с Джо попробовал без шума вскрыть дверь с двумя английскими замками. Несмотря на трясущиеся руки и подгибающиеся ноги, им это удалось. К счастью для них, замки оказались простыми, и никто из соседей не появился в подъезде, пока два начинающих домушника, обливаясь от волнения потом, вскрывали квартиру.

Там, внутри, было на что посмотреть и что взять. Джо сразу же хотел прихватить кожаное пальто, которые в то время были в большом дефиците, но Макс не разрешил. Перечитав немало криминальной литературы, он сделал вывод, что воры попадаются именно из-за краденных вещей, и определил для себя правило: никогда не брать шмотки и прочие предметы обихода, а только деньги и драгоценности.

Довольно быстро они обнаружили, где хозяева хранят деньги (в письменном столе, в гардеробе, в секретере) и где находится золотишко директорши (в шкатулке на трюмо). То есть все было практически на виду, оставалось только рассовать добычу по карманам и удалиться. Перед уходом Джо зашел на кухню и догадался заглянуть в грязную кастрюлю, одиноко стоявшую за газовой плитой. Там он обнаружил несколько пачек денег, завернутых в старую газету. Хозяева наивно полагали, что воры, если таковые появятся, или сотрудники правоохранительных органов (очень возможный вариант при такой работе) не догадаются искать деньги в таком месте. Святая простота! Именно здесь ищут все нормальные люди, у кого голова хоть чуть-чуть работает.

Возможно, в квартире существовали еще тайники, но «Примы» решили не искушать судьбу. И так для первого раза добыча была неплохой.

Андрон потом рассказывал, что при виде Макса и Джо, выходящих из подъезда с пустыми руками, испытал одновременно облегчение и разочарование: он подумал, что ничего не вышло и дело сорвалось. Следуя разработанному плану, он подождал, пока они пройдут мимо, и лишь через несколько минут двинулся следом. Джо с Максом пошли домой; Андрон убедился, что за ними никто не идет, зашел за Птицей и вместе с ним отправился к Джо.

«Урожай» был что надо: около шести тысяч рублей, не считая ценностей. У пацанов аж дух перехватило – они в жизни не видели столько денег. Несколько минут страха, и ты богат! Вот это жизнь!

Макс несколько охладил их разгоряченные головы. Нечего было и мечтать о том, чтобы широко тратить деньги – в те времена гуляк, швырявшихся «бабками», вычисляли моментально, так что рисковать не стоило. И о золоте следовало забыть по той же причине, что и о вещах – легко попасться на перепродаже. Поэтому золото и другие ценности должны были, по плану Макса, стать «черной кассой» «Примы», откуда их можно было взять только по решению не менее трех человек и в небольшом количестве.

Все это еще предстояло урегулировать в будущем, а пока поделили деньги. Макс предложил следующую схему: сначала из общей суммы выделяется двадцать процентов, которая идет непосредственным участникам дела, затем оставшаяся часть делится на всех. То есть свою долю получал даже тот, кто в момент операции отлеживался на диване перед телевизором. По мысли Макса, такое распределение обеспечивало стабильный доход каждому члену «Примы», а исполнители получали премиальные за риск.

После недолгих дебатов его предложение приняли, и в результате Мишель, Хазар и Эйс получили по 660 рублей, а Макс, Джо, Андрон и Птица – по 950. Двое последних хотели отказаться от равной доли с Джо и Максом, мотивируя это тем, что всего лишь стояли на шухере, на что Макс ответил: «Если мы будем делить деньги еще и среди тех, кто работает и кто стоит на шухере, запутаемся. В следующий раз пойдете вы, а мы с Джо посторожим, вот и все дела».

Так они и сделали, когда отправились брать квартиру директора дома быта. Джо взял под наблюдение директора, а Макс контролировал двор и подходы к нему.

Вторая пара домушников провозилась гораздо дольше, чем первая. Приближалось время возвращения хозяйки, когда они появились. По их лицам струился пот, но выглядела парочка довольно счастливой – видно, сходили не зря. Макс пропустил их, еще раз осмотрел окрестности и пошел за товарищами. И сразу же заметил, что Андрон оставляет на снегу отпечатки ярко-зеленого цвета, и тянутся они от подъезда до левой ноги горе-вора. Макс догнал приятелей и прошипел:

– Вы что, сдурели?! Куда вы шлепаете?!

– А что такое? – Птица оглянулся. – Ох, зараза!

Цепочка зеленых следов тянулась вдаль и исчезала за поворотом.

– Ты что, не вытер ногу? – нервно спросил Птица у Андрона.

– Да я вытирал, а она не вытирается, – оправдывался Андрон.

– Краску разлил, балбес, – сообщил Птица, – и влез в нее ногой. Что ты с ним будешь делать!

– Спрячьтесь там! – Макс показал на расположенную неподалеку стройку. – Я скоро буду.

Через двадцать минут он вернулся с новой обувью для Андрона. Старую с краской на подошве сунул в сумку, посыпал на всякий случай это место молотым перцем, и они удалились.

После этого случая Макс ввел правило: по окончании дела обувь уничтожать, а также перчатки, в которых работали. Как выяснилось впоследствии, эта мера предосторожности оказалась очень действенной, ибо затрудняла оперативные мероприятия по розыску взломщиков. Чтобы еще больше запутать следствие, замки вскрывались разными людьми и разными способами: то подбором ключей, то отмычкой, а то и фомкой, когда можно было надеяться, что шума никто не услышит. Таким образом, создавалось впечатление, что в городе действует не какая-то организованная сила, а отдельные домушники, – скорее всего, гастролеры.

Благодаря таким мерам долгое время горожане ничего не слышали о «Приме», а когда она вышла из тени, никому и в голову не пришло связывать ее с квартирными кражами и угонами автомобилей.

9

И еще полтора года прошло. Кончилось время престарелых Генсеков, в стране началась перестройка, борьба с пьянством, в результате чего исчезла с прилавков вся спиртосодержащая жидкость; появились первые кооперативы.

У Макса родился сын, а у Птицы – дочь. Лариса поступила на заочное отделение Харьковского юридического института. Вернулись из армии последние «Примы» – Стах, Вовик и Кулак; Черный, Хазар и Найн женились.

На дело ходили редко, нельзя было проявлять чрезмерную активность, чтобы не раздражать ментов. Денег стало не хватать: одно дело делить на троих, другое – на восьмерых после подключения Кулака.

Случайная встреча помогла решить эту проблему и открыла для Макса новые перспективы.

В универмаге он столкнулся нос к носу со своим бывшим одноклассником Иваном Страшко, которого не видел с тех пор, как после окончания восьми классов ушел в «бурсу». Разговорились. Иван поделился своей проблемой: открыл кооперативное кафе, первое в городе; рассчитывал на приличную публику, и она пошла к нему. Но потом в кафе повадился ходить всякий сброд, которому хотелось одного: нажраться самогона, ввиду отсутствия водки, в тепле – «культурно», так сказать. Самогон и закуску они приносили с собой, ничего не заказывали; напившись, играли в карты, курили, матерились. Приличные люди перестали ходить, и Иван нес большие убытки.

– Насколько большие? – спросил Макс.

– Да вот за последний месяц, я подсчитал, тысячи две потерял. Хоть закрывайся! А ведь деньги вложил немалые, из трудовых сбережений, жалко!

Макса внезапно осенило.

– Погоди закрываться, Ваня. Я могу тебе помочь.

– Ты? Как?

– Я сделаю так, что алкашня к тебе не сунется. Пойдет опять нормальный народ, и ты сможешь подняться.

– Ну да! – грустно сказал Иван. – Так эти чертовы алкаши и уйдут!

– Уйдут, не сомневайся, – заверил Макс. – Только, Иван, одно условие.

– Какое?

– Ты, кажется, в институте каком-то учился?

– Было дело.

– Классиков марксизма-ленинизма изучал?

– Все изучают. А при чем тут классики?

– Если ты внимательно читал Маркса, то должен помнить одну фразу, которая, думаю, стоит всех остальных его сочинений.

– Что за фраза?

– Маркс сказал: «Любой труд должен быть оплачен».

До Ивана дошло.

– Вот ты о чем! И сколько же ты хочешь «за труд»?

– Немного. Тысячу в месяц.

Глаза Ивана расширились:

– Что?! Тысячу?! Ты что, с ума сошел?!

– Ты же сам только что жаловался, что потерял две. Я прошу половину, и при этом гарантирую порядок в твоем заведении и прибыль, как следствие.

Иван задумался. Просчитав в уме плюсы и минусы, он пришел к выводу, что принять предложение Макса ему выгоднее, чем закрывать кафе.

– Эх, черт с тобой! Рискну! Но ты должен пообещать, что порядок будет.

– Я уже сказал. Что, по рукам?

– По рукам! Когда возьмешься?

– Послезавтра. Жди меня вечером.

… Первый выход «Примы» «в люди» надолго запомнился персоналу кооперативного кафе «Пингвин» и его посетителям, которые в тот день имели счастье (или несчастье) посетить это заведение.

В семь часов вечера в небольшом зале было полно народа. Основную массу составляли бомжеватого вида алкаши, зашедшие погреться и выпить «в культурной обстановке» кто вина, кто самогона, кто одеколона – у кого что было. Несколько человек, прилично одетых, жались к стенкам, стараясь побыстрее проглотить свой ужин и покинуть кафе, не нарываясь на скандал. Под потолком густым облаком стоял дым. То и дело то в одном, то в другом конце зала поднимался крик – ругались из-за недолитой дозы, из-за закуски и прочих важных вещей. Официантки не показывались – все равно никто ничего не заказывал, а только старались ущипнуть за задницу. Бармен одиноко торчал за стойкой, с ненавистью поглядывая на клиентов.

И вот ровно в семь часов в «Пингвин» вошли три человека. Двое прошли к стойке, один остался у дверей. Никто не обратил на них внимания.

Макс, а это был он с Кулаком, спросил у бармена:

– Иван здесь?

– Здесь. Позвать?

– Потом. Как торговля?

– Никак. Сами видите, что за публика.

– Ясно. Ну-ка, покажи нам, кто ничего не заказывал.

– Легче показать, кто заказывал. Вон тот, тот и тот. И вот этот в синей куртке.

– Четверо, значит… Этих не трогаем…

– Что?

– Я не тебе. Ну, начнем.

Макс вскочил на стойку и крикнул в зал:

– Минуту внимания! Объявление!

В его сторону повернулись пьяные рожи. Послышались голоса:

– В чем дело?

– Кто это?

– Что за херня?

Макс подождал, пока установится относительная тишина, и объявил:

– Администрация ставит вас в известность, что с этого момента в «Пингвине» могут находиться только те, кто что-то заказал. Особенно это относится к спиртным напиткам, которые запрещено приносить с собой. Кто не согласен, должен очистить помещение.

– Чего?

– Охренел парень…

Все зашумели. Не обращая внимания на крики, Макс продолжил:

– Итак, начинаем принимать заказы. В противном случае тех, кто сам не уйдет, мы вежливо попросим за дверь.

С места поднялся грузный мужик с испитым лицом.

– Эй, ты, тебе чего надо? Хочешь, чтоб я тебя оттуда скинул? Так в один момент…

Он стал пробираться между столиками к стойке под одобрительные возгласы:

– Давай, Петро, скинь его!

– Развелось начальников! Дай ему!

Макс сверху спокойно наблюдал за Петром. Когда тот подошел достаточно близко и протянул руку, чтобы схватить Макса за ногу, негромко сказал Кулаку:

– Можно.

И Кулак с полуоборота нанес Петру сокрушительный удар в голову, отчего тот улетел в зал и проплыл несколько метров по грязному полу. На секунду шум затих, а затем посетители заорали с новой силой, угрожая расправиться с наглецами. Кое-кто вскочил, собираясь немедленно привести угрозу в исполнение.

Макс крикнул:

– Лёха!

Птица, стоявший в дверях, выглянул наружу и махнул рукой. По этому сигналу в кафе ворвались «Примы» и обрушились на алкашей.

Чтобы не ввязываться в долгую драку, «Примы» заранее распределились по два; отделяя от толпы по одному человеку, «двойка» ошеломляла его несколькими быстрыми тычками в лицо и корпус и толкала к дверям. Там клиента принимали Птица и Хазар, лупили по очереди по голове своими тяжелыми кулаками и выбрасывали вон. Было условленно, что людей, прилично одетых, трогать не будут.

Буквально через минуту-полторы «Пингвин» был очищен от алкашей. В зале остались только «Примы» и несколько нормального вида посетителей. К ним и обратился Макс, спрыгнув со стойки:

– С сегодняшнего дня здесь будет тихо. Так что приходите, когда пожелаете, эта сволочь больше не появится. И сообщите своим знакомым, что «Пингвин» – то место, где можно хорошо отдохнуть. Порядок мы гарантируем.

– Кто это – «мы»? – несмело спросил один из оставшихся.

Ответил Андрон:

– Мы – это «Прима».

10

Слух об инциденте в «Пингвине» быстро разнесся по городу, и народ потянулся туда – поначалу для того, чтобы своими глазами увидеть кафе, ставшее знаменитым, и убедиться в соответствии слухов истине; многим понравилось заведение, где теперь было чисто и спокойно, и они стали его постоянными клиентами. Дела Ивана начали поправляться.

Следующим шагом Макса стало взятие «под опеку» швейных кооперативов, во множестве возникавших в те годы. На них пытались наезжать мелкие группы, и это были первые ростки рэкета, появившегося в стране одновременно с частной собственностью. Швейники предпочли иметь дело с одной, самой мощной бригадой. «Прима» прекрасно справилась с защитой кооператоров, так как являлась наиболее многочисленной и организованной в городе.

Тогда же Макс начал проводить первые коммерческие операции. В стране бушевала борьба с пьянством, и купить бутылку спиртного было неимоверно трудно. Исчезло все, от пива и «сухаря» до водки и коньяка. На часть денег, полученных от кооператоров, «Прима» закупала водку или вино, что попадалось, прямо на складе, отстегнув сотню-полторы заведующей, нестарой еще женщине с удивительно добрыми глазами; особенно добрыми они становились после получения гонорара. «Горючее» поставлялось на «черный рынок», где перепродавалось с наваром. Занимался коммерцией Андрон, внезапно ощутивший вкус к такого рода деятельности, а помогали ему Найн и Черный.

Дела у «Примы» шли неплохо. Одно не устраивало Макса: их влияние распространялось, в основном, на центральные районы города и частично на северные. Юг же оставался  чужой территорией. Ее нужно было занимать, равно как и большой вещевой рынок, расположенный на севере. В южной части находился вокзал, а за ним – еще один рынок, продовольственный. Здесь же размещалось немало магазинов. Такую территорию не стоило оставлять без хозяйской руки, и Макс двинул туда свои силы. И тут «Прима» впервые столкнулась с серьезным сопротивлением.

… На вещевом рынке обстановка для «Примы» была более-менее благоприятной. Торгашам успели надоесть разнообразные вымогатели, от малолетней шпаны до бывших зеков, и приход «Примы» они встретили если не с радостью, то с пониманием неизбежности этого явления. «Все равно платить придется, – рассуждали они, – не одним, так другим, так уж лучше Шерифу. По крайней мере, не беспредельщик и берет по-божески». Юношеское прозвище каким-то образом всплыло и закрепилось за Максом.

«Прима» быстро навела порядок, вышибла с рынка всех вымогателей – и пошли отчисления.

По-другому обстояли дела на вокзале и его окрестностях. Здесь действовала группа Ириса, старого недруга черновцев. Отслуживший в армии одновременно с Максом, он подался в криминал сравнительно недавно, с началом перестройки. За короткий срок Ирис сколотил крепкую бригаду из десяти человек и занялся тем же, что и «Прима» – рэкетом. Особых успехов не добился, но на своей территории держался крепко.

Первая попытка проникнуть в район вокзала окончилась неудачей. Люди Ириса перехватили Джо, Эйса и Стаха в момент, когда те условливались на рынке с продавцами мяса о выплате дани, и дали понять, что здесь они – хозяева. «Примам» давно уже не приходилось драться с серьезным противником, алкаши из «Пингвина» – не в счет; все же черновская тройка сумела отбиться и прорваться в свои края.

Стало ясно, что мирным путем конфликт не уладить, и Макс собирался задействовать «тяжелую артиллерию», то есть Кулака, Хазара и Мишеля. В последний момент ему в голову пришла интересная мысль, и он внес коррективы в свой план, который сначала отличался удивительной простотой: отметелить Ириса и иже с ним и согнать их с места. Тогда еще не вошло в моду расстреливать конкурентов.

Макс хорошо знал, что Ирис – очень азартный человек, и решил сыграть на этом. Узнав, где его можно найти, Макс в сопровождении Кулака отправился к Ирису. Остальные «Примы» по одному тоже стянулись к небольшой забегаловке в привокзальном парке, где обретался Ирис с компанией. Но это было позже. А пока Макс сидел напротив Ириса и излагал ему свои претензии на эту территорию.

Конечно, Ирис рассмеялся ему в лицо. Такой наглости он давненько не видел, заявил Ирис. За это он готов простить выходку Макса и отпустить его в добром здравии. Разумеется, с тем условием, что больше Макс сюда не сунется.

Тогда Макс предложил Ирису побороться на руках, кто кого. Победит Макс – вокзал его, победит Ирис – получает под свой контроль вещевой рынок.

Как Макс и предвидел, Ирис тут же загорелся. Бывший предводитель дизельцев весил около девяноста килограммов и имел хорошо развитую мускулатуру, а Макс был худощав и весил килограммов на пятнадцать меньше. Ирис посмотрел на свою широкую ладонь и узкую Макса и с удовольствием согласился на соревнование – в победе он не сомневался.

Кулак встревожено глянул на Макса. Лидер «Примы» подмигнул ему: «Спокойно!»

Был у Макса один секрет, о котором не знал ни Кулак, ни, тем более, Ирис, ни самые близкие друзья, – вообще никто в городе. У него были необычайно крепкие сухожилия, настолько крепкие, что позволяли выдерживать давление на руку любой силы.  Это открылось в армии, совершенно случайно, когда в части проводились соревнования по рукоборию. Макса не занесли в списки силачей, и он наблюдал за поединками, как болельщик. Один из участников, здоровый сержант из роты Макса, внезапно потянул руку и выбыл из соревнований. Их капитан оглядел ряды своих бойцов и вдруг приказал:

– Борисов, замени Сахнюка!

Макс подчинился, хотя никогда раньше не занимался рукоборием. Он был уверен, что проиграет в первом же поединке, но неожиданно для всех выиграл. Выиграл он и все последующие единоборства и стал победителем.

Потом Макса выставляли на соревнования с другими частями, и всегда он побеждал. Его армейская кличка не отличалась оригинальностью – «Железная рука».

После службы у Макса не было необходимости демонстрировать крепость рук, и он даже стал забывать об их силе. И вот теперь пришло время вспомнить.

Кулак шепнул Максу:

– Может, я сяду? Положит он тебя…

– Не положит, – тихо ответил Макс. – Не забудь, о чем договаривались.

Очистили стол, Макс с Ирисом сели напротив друг друга. Ирис злорадно ухмылялся, предвкушая скорую расправу.

– Помнишь, Макс, как мы в «бурсе» в футбол играли, моя группа против твоей? – спросил Ирис, разминая пальцы.

– Помню.

– Мы с тобой тогда неслабо столкнулись на поле. Ты так и кувыркнулся через голову, – Ирис засмеялся, и его компания загоготала.

– Ничего, – невозмутимо сказал Макс, – посмотрим, кто сейчас кувыркнется.

Ирис нахмурился:

– Ладно. Значит, если я выигрываю, рынок – мой?

– Твой.

– Слово?

– Слово.

– Все слышали? – повернулся Ирис к своим.

– Слышали!

– А если проигрываешь, вокзал – мой, – сказал Макс. – Все слышали?

– Да слышали! Давай, начинайте!

– Еще секунду, – попросил Макс. – Небольшое уточнение. Боремся чисто на руках или как?

– Только на руках.

– Тогда, если что, корпусом не наваливайся. Ты сказал.

– Без проблем, – ответил Ирис. Он был уверен в своей силе.

– Ну, смотри. Начали.

Они сцепили руки и по сигналу напрягли мышцы. Ирис сразу пошел в атаку, стремясь покончить с Максом как можно скорее. Макс выдержал натиск, удержал руку в исходном положении. Он чувствовал, что Ирис силен, очень силен. Его пальцы сдавили кисть Макса, как тиски. Тактика Ириса была проста и бесхитростна: жать до победы. Макс избрал другой вариант. Сначала он хотел измотать, обессилить Ириса, а затем додавить его. Поэтому он не форсировал события, а просто ждал, держа руку прямо.

Первую минуту Ирис улыбался, думая, что сопротивление Макса будет недолгим, но вскоре улыбка сменилась злобной гримасой. Он никак не ожидал такого сопротивления. Глядя в спокойное лицо Макса, Ирис ощутил сильное раздражение. Он ничего не мог сделать; было такое впечатление, что он борется с каменным столбом. На лбу Ириса выступил пот, мышцы начали ныть. Он сделал еще одну попытку положить руку Макса, и опять не удалось. Тогда он пошел на хитрость: потянул Макса на себя. Макс улыбнулся и удержал руку на прежнем месте.

Ирис почувствовал, что устает. У него оставался последний шанс – использовать массу своего тела. Несмотря на договор, он стал наваливаться на руку Макса плечом, даже привстал. Макс сдвинул брови и негромко сказал:

– Сядь на место.

Ирис ругнулся сквозь зубы и сел. И тут Макс начал жать по-настоящему. Рука Ириса пошла вниз. Изумленный шепот прокатился по рядам зрителей. На их глазах рука Ириса опускалась все ниже и ниже, и вот она глухо стукнулась о крышку стола.

Ирис проиграл.

Он не мог сразу осознать своего поражения и сидел, непонимающе глядя перед собой. В комнате стояла тишина. Ее нарушил восхищенный голос Кулака:

– Ну, ни хрена себе, Макс!

Макс помассировал руку и сказал Ирису:

– Ты хорошо держался. Не судьба. Завтра, Саня, пойдем инспектировать наши новые владения.

Кулак козырнул:

– Есть, сэр!

Лицо Ириса исказилось, верхняя губа вздернулась:

– Ваши владения? А хрена не хотите?!

Макс удивленно произнес:

– Не понял…

Ирис вскочил:

– Это мой район! А вы валите отсюда, пока я добрый! Или хана вам!

– Да ну? – усмехнулся Макс. – Ты отказываешься от своего слова?

– Валите, я сказал!

Макс медленно поднялся, посмотрел в красное, потное лицо Ириса и вздохнул:

– А так хорошо все начиналось… Жаль!

Последнее слово было сигналом для Кулака. Едва Макс его произнес, Кулак, стоявший позади Ириса, нанес ему удар в затылок. Дизелец качнулся вперед, Макс схватил его за волосы и резко дернул вниз. Ирис ударился лицом о стол, брызнула кровь, и он без сознания свалился на пол. Кулак в ту же секунду перемахнул через стол, встал рядом с Максом и пронзительно свистнул.

Компания Ириса, ошеломленная дерзостью этих двоих, не успела даже понять, что произошло, когда в забегаловку вломилась «Прима» в полном составе. У каждого в одной руке была арматура, а в другой – нож.

Это трюк придумал Макс, рассчитывая, в случае сопротивления дружбанов Ириса, взять их на испуг. «Резать никого не будем, – сказал он своим перед тем, как идти на встречу, – а попугать надо. Если будут прыгать, отметелим».

Позже он всегда смеялся, вспоминая этот фокус, находя его наивным и глупым, но тогда он сработал. Один только вид полутора десятка ножей парализовал людей Ириса и отбил у них охоту сопротивляться, тем более, что их предводитель был сразу же выведен из строя.

– Ну что, пацаны? – насмешливо спросил Макс. – Поговорим или подеремся?

Никто не ответил. Ирисовцы сбились в кучу в углу и со страхом смотрели на стоявших перед ними «Прим».

Макс глянул на Ириса, без чувств лежащего под столом.

– Значит, так. Вы все слышали, о чем я с ним договаривался. Эта территория теперь наша, я выиграл ее честно. Если не хотите неприятностей, поищите себе другое место. Я понятно говорю?

Кто-то в  толпе буркнул:

– Понятно…

– Вот и хорошо. Сейчас мы уйдем, а вы приведите его в порядок. Может, «Скорую» надо вызвать… смотрите сами. А с завтрашнего дня не попадайтесь мне на глаза. Всё.

Он направился к выходу, сопровождаемый Кулаком. За ними покинули помещение и остальные «Примы». Эйс, уходящий последним, на пороге обернулся и послал в толпу воздушный поцелуй:

– Спокойной ночи, неудачники!

… Таким образом, под контролем «Примы» оказались районы, где была сосредоточена торговля шмотками и продуктами: Медянка и Вокзал. Как показало время, именно здесь в дальнейшем было открыто наибольшее количество магазинов и баров, принесших «Приме» дополнительную прибыль.

А Ириса через несколько месяцев после ставшего знаменитым поединка с Максом посадили за хулиганство. Больше в городе его не видели.