След ведьмы 5

ЧАСТЬ І.  ПАЛЬЦЫ ПАЛТУСА

13

Олег Гончар был обычным пацаном, с обычными интересами и запросами: танцы, музыка, немного поиграть в футбол, покурить втихаря, пообщаться с приятелями. Учиться не любил, и после окончания восьми классов ушел из опостылевшей школы в знаменитое ПТУ № 4, которое правоохранители с незапамятных времен называли «бандитская школа». Здесь он попал в новое окружение, заставившее его по-другому взглянуть на мир. Оказывается, вовсе не обязательно было заканчивать вузы, приобретать престижную профессию, чтобы хорошо жить – а именно обеспеченная жизнь была единственной мечтой Олега, поскольку вырос он в тесной двухкомнатной квартире и всю свою недолгую жизнь наблюдал за тем, как отец с матерью считают каждую копейку, пытаясь свести концы с концами и хоть как-то одеться и одеть его, Олега.

В новой компании Олег услышал о легендарных выпускниках четвертого ПТУ, входящих в знаменитую «Приму». Макс, Андрон, Хазар, Черный, Кулак, Найн, Стах и Бурый – все вышли отсюда. Они имели все, о чем Олег мог только мечтать. И их боялись.

Больше других восхищался «Примой» одногруппник Олега Коля Лысенко по кличке Лысый. В его разговорах об этой бригаде иногда прорывалась зависть: сумели же люди!

Кто знает, когда в голове Олега возникла мысль: если смогли они, то почему не сможем мы? Он поделился ею с Лысым. Тот сначала посмеялся над ним – кто они, а кто мы! А потом  задумался. И после долгих размышлений  сказал Олегу: а почему бы и нет?

Старшая сестра Лысого когда-то училась в одном классе с Джо, и Коля упросил ее познакомить их с этим человеком из «Примы». Знакомство состоялось, и Лысый без длинных предисловий прямо заявил: так и так, вот я и мой друг, мы хотим работать на вас. Джо ничего не ответил. Лысый испугался, что он сейчас откажет им, и принялся горячо убеждать Джо, как выиграет «Прима», если возьмет их. Он не знал, что Макс уже решил набрать бойцов, и теперь его друзья подбирают надежных людей. Джо просто изучал этих двоих, прикидывая, подойдут ли они для выполнения специфических задач. Они ему понравились,  и он кивнул:

– Хорошо, я скажу Максу.

Пацаны были сами не свои от радости – теперь у них начнется новая жизнь. Однако прошел месяц, прежде чем Джо позвонил и назначил встречу. Как им потом объяснили, о них наводили справки и присматривались. Ни в чем предосудительном (с точки зрения «Примы»)  Олег и Лысый замечены не были, и Макс решил взять их.

К тому времени они уже заканчивали ПТУ, а Олег носил кличку Франц.

… Перед встречей с Максом Джо проинструктировал Франца и Лысого:

– Слушайте, что вам будут говорить, и отвечайте, если спросят. Не вздумайте брехать. Если не устроит то, что скажут делать, говорите. Потом поздно будет, так что лучше для вас, если мы разбежимся сразу. Никто вас за это не тронет, только языки держите за зубами. В любом случае об этом разговоре никто не должен знать. Ясно?

Знаменательная для Лысого и Франца встреча состоялась во дворе дома Птицы, за высоким забором, скрывавшим от посторонних глаз то, что происходило внутри. В тени яблонь за столом сидели Макс, Мишель, хозяин дома, Кот, Андрон и Кулак. При виде этих знаменитых людей пацаны почувствовали невольное волнение и даже страх. Одно дело – видеть их издалека на улице, и совсем другое – встретиться вот так, лицом к лицу. Но на карту было поставлено их будущее, и пацаны старались держаться спокойно и уверенно.

Джо подвел их к столу, коротко представил:

– Это – Франц, это – Лысый.

После чего сел рядом с Котом, взял со стола яблоко и принялся равнодушно жевать.

«Прима» молча разглядывала пацанов. Молчали и они, пытаясь не выдать волнения. Наконец Макс хмыкнул и спросил:

– Значит, хотите с нами работать?

Франц промолчал, а Лысый хрипло сказал:

– Хотим. Возьмите, не пожалеете.

– Да? – усмехнулся Макс. – Знаете, чем мы занимаемся?

– В общих чертах.

– В общих чертах мы занимаемся делами, которые правоохранительными органами классифицируются как нарушение закона. Другими словами, все, кого вы здесь видите, – преступники.

Франц почувствовал, как по спине пробежал холодок. Но отступать было поздно, он сделал выбор.

– Нам все равно, – твердо произнес он. – Мы хотим работать с вами.

Мишель одобрительно качнул головой.

– Не боитесь? – мрачно спросил Кулак. Франц невольно посмотрел на его кулаки, но не увидел ничего особенного, обычные крупные руки. Позже он узнал, что Кулак получил свою кличку за силу, а не за размеры кистей.

– Попробуйте нас в деле, – предложил Лысый.

– Обязательно, – сказал Макс. – А пока усвойте главное: вы делаете то, что вам говорят. Никакой самодеятельности, и с вами все будет в порядке. Понятно?

– Понятно.

– Ну, если понятно, то вот вам первое задание. Испытание, так сказать. Сейчас пойдете с Кулаком, он скажет, что делать. А там посмотрим.

Не успели пацаны осознать, что к чему, как очутились на заднем сидении «Жигулей» и ехали на свое первое дело. Было страшновато. Стараясь, чтобы Кулак этого не заметил, Лысый бодрым тоном заговорил о несущественном:

– А я думал, что вы на «Жигулях» не ездите. Несолидная машина.

– Ты думал, что мы на «Мерсе» поедем? Да еще и сирену включим? – насмешливо произнес Кулак. – Нет, браток, нам реклама ни к чему. Не на прогулку едем.

Таким ответом он сразу отбил охоту к разговорам.

Дело оказалось простым. Требовалось у «нехорошего человека» выбить деньги, которые он был должен «хорошему человеку». Ничего такого сложного не пришлось делать, Лысый с Францем дали ему пару раз в рожу, и он безропотно выложил искомую сумму.

Кулак привез их назад, бросил на стол пачку денег и сообщил:

– Нормально сработали пацаны.

Такой рекомендации оказалось достаточно, чтобы Франца с Лысым зачислили в штат «Примы» на вторые роли.

Работали они под руководством Кулака. В их задачу входили сбор дани с кооператоров, выбивание долгов и, в случае необходимости, физическое воздействие на конкурентов «Примы», которые стали появляться во все большем количестве. Но и «Прима» наращивала свою мощь, привлекая под свое крыло молодых бойцов. Тогда же в их рядах появились Борщ и Палтус, и многие другие известные впоследствии в городе люди.

Францу нравилось чувствовать себя членом этой команды. Появилось ощущение силы, защищенности, уверенность в будущем. Он больше не был одинок.

Стычки, иногда происходившие с конкурентами, только сближали Франца с новыми товарищами, и он испытывал искреннюю благодарность к Максу за то, что тот взял его к себе.

В городе их называли «люди «Примы», не путая с самой «Примой» – руководящим ядром. Но и быть в числе «людей» считалось большой удачей, так что и Франц, и Лысый были вполне довольны.

Несколько лет они занимались своим делом, не отступая от указаний Макса и непосредственного начальника Кулака. И только однажды они расслабились и сделали глупость: накачались в кабаке и отметелили прямо на улице бойца конкурирующей группировки. На их несчастье, мимо проезжал милицейский «Жигуль», и ночевать им пришлось в камере. Как стало ясно позднее, это была лишь первая ночь из длинного ряда подобных ночей и дней. У пострадавшего конкурента родственники оказались влиятельными людьми, и Лысого с Францем довели до суда. Единственное, что смог сделать для них Макс, так это повлиять на смягчение приговора  – им дали по три года.

Все время отсидки Макс и его люди помогали Лысому и Францу пережить заключение, поддерживали материально и морально их семьи, посылали на зону «грев». Тогда-то эти двое дали себе слово быть до конца своих дней верными «Приме» и ее людям.

А когда они вышли, «Примы» уже не было.

… За три года все изменилось.

Уехал Макс, а следом за ним навсегда покинули город Найн, Стах, Джо, Кот и Кулак, Птица и Бурый; Вовик, Черный и Глухарь отошли от дел. Только Мишель, Эйс и братья Хазар и Андрон держались на плаву, да и то, как сказал Францу Эйс, решили бросать это «грязное дело» и заниматься легальным бизнесом. Часть людей, из тех, кто не умел делать ничего, кроме как орудовать кулаками, уже перешла под начало Палтуса и Борща, еще одна часть ушла в другие бригады, а те немногие, кто не хотел знать никого над собой, кроме «Примы», готовились стать сотрудниками их фирм, которые еще предстояло создать.

Франц с Лысым оказались на распутье. Идти под Палтуса или Борща, с которыми начинали, они не хотели, в группировках конкурентов было много врагов, а к бизнесу они не чувствовали у себя способностей. Обратились за советом к боссам. Посовещавшись, «Прима» (все-таки их называли «Примой», несмотря на то, что от прежнего состава осталось только четыре человека) рекомендовала им набрать собственную бригаду. А чтобы не нарушать порядок в городе, новой группировке решили передать торговлю бензином, которую «Прима» пока еще контролировала. За хорошие проценты, конечно.

Бригаду быстро сформировали из молодежи, топтавшей зону. Таких в городе было немало. Работы для них, как правило, не находилось, так что кадровую проблему решили в короткий срок. И началась у Лысого и Франца новая жизнь.

***

Франц  вспоминал прошлое, сидя дома перед телевизором и не видя, что происходит на экране. Жену и дочь он отправил в Крым сразу после смерти Лысого, так, на всякий случай. Очень ему не нравился уход из жизни сразу троих старых товарищей. Сейчас, размышляя над последними событиями, Франц вдруг подумал, что погибли (или покончили с собой, во что он не верил) именно те, с кем он начинал карьеру. И произошло это тогда, когда в город вернулся Шериф.

«Уж не его ли это работа? Всех нас порешит, а сам… Нет, нет! Зачем ему?.. Говорят, он никого не замочил за всю жизнь… Да кто его знает! Может, и есть что на совести. И семь лет неизвестно где был… Нет, все-таки не верю! Он не такой… С другой стороны – Палтус, Борщ, Лысый. Из четверых – трое. Я – четвертый. Четвертый?!»

Франц вскочил.

– Это что получается?! Я – следующий?!

14

К такому же выводу пришел майор Басов, проанализировав ситуацию. И несколько изменил поставленные ранее задания.

– Капитан Фарбий продолжает заниматься Палтусом, – сказал он на очередном совещании своего отдела. – В связи с тем, что в деле постоянно возникают его пальцы, необходимо очень тщательно – подчеркиваю это – изучить его окружение. Наш мистификатор должен быть из числа людей, близких к Палтусу, и не иначе. Другой вариант здесь не проходит. Найдем его – раскроем три дела, это, думаю, ясно. Собственно, дело тут одно. Понял, Паша? Поработай предметно. Дальше. Старший лейтенант Нестеров копает связи Борща. Здесь меньше шансов выйти на исполнителя этих трюков, но они есть. Поговори со своим осведомителем, Виталик, пусть повспоминает о событиях  последнего времени, да поподробнее.  Заодно постарайся выяснить, не было ли у Борща в это время контактов с Чеченом, да и вообще все, что сможешь, о Чечене. Сдается мне, что он тут очень может быть замешан. Я займусь Лысым. Третий труп из славной когорты «людей «Примы».

Басов не сказал, что попутно будет разрабатывать Шерифа. Да и об афганцах майор не забыл. Пока он решил это не афишировать.

– А я? – недоуменно спросил Юра.

– А вам, мой юный друг, поручается выполнение особого задания. Возьмешь под наблюдение Франца. Фиксируй все контакты – с кем, когда. Особое внимание – на незнакомых. Запоминай лица… в общем, что тебя учить, сам знаешь.

 – А зачем следить за Францем?

– Я сказал не следить, а взять под наблюдение. А нужно это затем, что Франц – четвертый и последний из этой самой когорты  «людей «Примы», которые имеют вес  в городе. Так что вероятность того, что следующим трупом будет именно Франц, очень велика.

***

Через два дня стало ясно, что следствие буксует. Фарбий не узнал ничего нового. Палтуса окружали обычные «быки», которым было все равно, кто хозяин, лишь бы платил и не наезжал зря. Своего бывшего шефа  они, в общем-то, уважали, а уж нынешнего… Фарбий пришел к выводу, что если таинственный мистификатор и был из окружения Палтуса, то в число «быков» не входил. Возможно, искать его нужно было в круге лиц, с которыми Палтус поддерживал отношения помимо своей «трудовой деятельности».

Виталий через Пупса выяснил, что в последнее время Борщ и Чечен не встречались.  Отношения между ними были прохладными, но Чечен со всеми находился в таких. Единственное, что Пупс сообщил интересного, так это о встречах Борща с какой-то телкой, которую никто из братвы раньше не видел. Сам Пупс видел ее один раз мельком на улице.  Борщ стоял с ней у машины, и Пупс запомнил, что у нее были длинные светлые волосы. Больше ничего он не мог вспомнить. Вообще-то у Борща было немало подружек, но эту информацию Виталий намотал на ус.

Что касается Чечена, то он сидел тихо. Ни с кем из других бригад в контакты не вступал и, похоже, не собирался. К нему и раньше было трудно подобраться, а теперь он и вовсе затаился. Это, конечно, наводило на размышления, но размышления к делу не подошьешь.

А вот Басов кое-что узнал. Один из его информаторов сообщил, что Лысый время от времени встречался с Николаем Боярцевым, входившим в правление Союза ветеранов Афганистана. Этот факт заинтересовал Басова. Боярцев был влиятельной фигурой среди афганцев, и, кто знает, не нащупывал ли Лысый выход на их бизнес? Во всяком случае, тему «Лысый – афганцы» следовало тщательно проверить.

Шериф ничем себя не проявлял. С братвой не встречался, сидел или дома, или в офисе, или у старых приятелей. Иногда появлялся в общественных местах с сыном. Ничего примечательного. Но Басов помнил, что Шериф вел себя так и раньше, во времена «Примы» – внешнее спокойствие и бурная деятельность, скрытая от посторонних глаз. Майор слишком хорошо знал Макса, чтобы поверить в это видимое бездействие.

***

И вдруг – неожиданное известие: на Шерифа совершено покушение.

Поздним вечером он вышел за сигаретами. Было уже темно, и Шериф не заметил, как из-за угла дома появилось несколько человек, трое или четверо; быстро приблизившись, они обрушили на него град ударов. Били железными прутьями. Спасла Макса врожденная реакция и привычка быть  настороже. Только первые удары достигли цели, от остальных он сумел увернуться и вбежал в магазин. Неизвестные не последовали за ним. Шериф не стал вызывать милицию, а позвонил Бульдогу, и вскоре полтора десятка бойцов обшаривали окрестности в поисках нападавших. Никого, конечно, они не нашли, и Макс отпустил их, сказав, что сам разберется с этим делом.

События последних дней сильно обеспокоили Басова. Было похоже, что в городе действует целая группа, поставившая перед собой цель уничтожить всех авторитетных бригадиров. Теперь Басов еще больше склонялся к мысли, что без афганцев здесь не обошлось. Хотя и о Чечене он не забывал.

Чтобы как-то прояснить обстановку, Басов отправился к Максу.

… Шерифа он застал дома. Макс был один и встретил бывшего соседа приветливо.

– Ну, здравствуй, Гена. Или товарищ майор, как лучше?

– Брось, Макс!  – улыбнулся Басов. – В этом доме я – просто Гена, как и раньше. И пришел проведать тебя, узнать о здоровье.

– А раньше не мог прийти? Надо было ждать, пока на меня наедут?

– Извини, дела, дела. И сегодня еле вырвался.

– Ладно, я пошутил. Проходи.

В комнате, устроившись в кресле, Басов сразу перешел к делу:

– Что ты думаешь об этом нападении? Подозреваешь кого-нибудь?

Макс пожал плечами:

– Не могу представить, кому это понадобилось. Сначала я думал, малолетки резвятся, но сегодня понял, что тут дело посерьезнее.

– Почему?

– Вот что я нашел в почтовом ящике.

И Макс подал Басову прямоугольник из плотной бумаги.

Это была обыкновенная открытка с изображением какого-то цветка; такие открытки продавались в каждом киоске. На обороте печатными буквами было написано: «Привет от старых друзей».

– И что? – с недоумением спросил майор.

– Как ты понимаешь, это не могут быть мои друзья. Или кто-то пошутил таким образом, что вряд ли, или мне дают понять, что мое возвращение нежелательно.

Басов снова подумал об афганцах. Только вот действовали неизвестные нападающие не слишком профессионально. И если три предыдущих случая закончились смертью бригадиров, причем без следов насилия (за исключением ножа в груди Палтуса), то теперь дело обстояло совершенно по-другому.

– Так ты никого конкретно не подозреваешь? – уточнил Басов.

Макс потер плечо и поморщился:

– Есть тут один интересный паренек, Чечен, знаешь, наверно. Мне говорили, он бы мог организовать такое мероприятие. Тем более, я ему дорогу перешел.

– Когда взял бригаду Палтуса?

– Ну, видишь, ты все знаешь. Недаром зарплату получаешь. Правда, с открыткой как-то не вяжется. Не думаю, чтобы Чечену пришла в голову мысль что-то писать о «старых друзьях». Напасть из-за угла – да, а писанина – нет.

– Да, он именно такой. Точно ты понял его суть, – с уважением произнес Басов. – Болит плечо?

– Болит, зараза. Главное, голова цела. Я вот что думаю, Гена: если меня убить хотели, то сделали бы это интеллигентно, как убрали Борща и остальных, а не таким варварским способом.

– Ты считаешь, их убили?

– А ты разве так не считаешь?

Басов признался, что и у него такое же мнение.

– Значит, только пугали и предупреждали.  Но уезжать я не собираюсь. Выясню, чья работа, и поговорю по душам.

Майор встревожился:

– Надеюсь, ты не будешь объявлять вендетту?

Макс рассмеялся:

– Что ты, Гена, я от этого так же бесконечно далек, как декабристы от народа. Сделаю внушение, и все.

– Только, Макс, я тебя прошу…

– Да не переживай, Гена, все будет в порядке. Я же не бандит, в конце концов. Но и оставить так я не могу – престиж упадет. А он мне пока еще нужен.

Басов понял, что сейчас от Макса он больше ничего не узнает, и поднялся.

– Извини, дружище, мне пора. Поправляйся.

– Пока, Гена. Заходи.

– Обязательно зайду. Ты звони, если что.

– Позвоню. Счастливо.

Уже на пороге, вспомнив, Басов как бы невзначай поинтересовался:

– А ты вообще давно приехал?

Макс задумался. Посчитав в уме, сказал:

– Двадцать пятого мая. Да, точно. Утром двадцать пятого.

– Точно? А не раньше?

– Раньше? Нет. Хотя постой… Да, верно! Двадцать пятого я приехал на постоянное жительство, а примерно за неделю до этого наведался посмотреть, как обстановка. На разведку, в общем.

Стараясь не выдать волнения, Басов спросил:

– Видел кого-нибудь?

– Только деда и Мишеля с семейством. А ты почему спрашиваешь?

– Да так просто.

– Ой, брешешь, Генка!

– Нет, правда. Ладно, я пошел, – и майор поскорее выскочил за дверь.

Макс крикнул ему вслед:

– Не ищи ничего на меня, Гена! Я чист, как младенец!

* * *

По дороге в отделение Басов размышлял о своем визите. На его взгляд, Шериф совсем не изменился, ни внешне, ни внутренне. Как будто и не было этих семи  лет.

Что-то в разговоре насторожило майора, зацепило внимание, но потом ускользнуло. Перебирая фразы, как делал это всегда, когда хотел вспомнить что-то важное, майор добрался до того места  разговора, когда Макс сказал: «Если бы меня хотели убить, то сделали бы это интеллигентно, как убрали Борща и остальных».

Вот оно! Макс сказал то, о чем думал и Басов: разница в методах. Трое отошли в мир иной в своих квартирах, «без шума и пыли», как говорил Папанов в  «Бриллиантовой руке», а тут – нападение трех громил. Или здесь работали разные люди, и он ошибался насчет единой группы, или…

Басову вдруг стало очень жарко. Макс! Он уверен, что тех троих убили. Покушение на него самого – звено этой же цепи. Но – разница в методах! Вот где зарыта собака! Трех бригадиров убили без следов, а на Макса напали. И вывод из этого можно было сделать следующий: тех троих убрал Макс, а затем инсценировал нападение на себя, чтобы отвести возможные подозрения. Не зря он сказал: «Если бы хотели убить, то сделали бы это интеллигентно». Не мог же он убить себя! Потому и проделал трюк с покушением.

И приехал он еще до первого убийства – Палтуса, сам признался. Задержался на пару дней, прикончил Палтуса, потом уехал и вернулся двадцать пятого. Никто его не видел, кроме деда и Мишеля, но эти не выдадут Макса и, в случае чего, не подтвердят факт его пребывания в городе девятнадцатого мая. Правда, его узнал какой-то мужик, знакомый Жарского, но это ничего не дает. Макс всегда может сказать: не приезжал, а мужик обознался. Гм… Тогда зачем он сам признался, что был в городе девятнадцатого? Что-то здесь не вяжется… Но ответ есть. И нужно его найти.

15

Час спустя после визита Басова Макс собрал своих старых товарищей. Обрисовав ситуацию, спросил, что они думают по поводу происходящих событий.

Первым заговорил Хазар:

– Чечена работа. Сам подумай, Макс, кто еще может на тебя наехать? Ты у него бригаду увел – есть повод. А другому кому-то – какой смысл?

– Я думаю так же, – сказал Эйс. – А еще Чечен – самый, пожалуй, смелый из бригадиров. Нет, я не так выразился. Самый большой авантюрист – так правильнее будет. Ну, и в смелости ему не откажешь. Другие побоялись бы проделать с тобой такой номер.

– Ты, Андрон, что скажешь?

– Я согласен с пацанами. Никто, кроме Чечена.

– Вы забываете об открытке, – напомнил Макс. – От каких старых друзей он мог передавать мне привет? Не от вас же?

– Ты еще скажи, что это мы организовали нападение, – иронично произнес Мишель.

– Наверно, открытку просто так подбросили, – предположил Андрон. – Чтобы отвлечь внимание.

Хазар поддержал:

– А что, и получилось. Макс только про нее и думает. Друзья какие-то старые…

– Я разобраться хочу, – насупив брови, сказал Макс. – Разобраться и наказать, кого следует. Бульдог со своими… то есть с моими уже ищут, разнюхивают, расспрашивают. И вы помогите. Может, кому-то повезет.

Мишель шумно вздохнул:

– Ладно, Макс, сделаем. Не гарантируем, что получится, но попробуем.

– Ко мне сегодня Генка Басов приходил, – сообщил Макс. – Спрашивал, что и как. Похоже, он меня в чем-то подозревает.

– Тебя? – удивился Эйс. – В чем?

– По-моему, в убийстве троих наших «людей». Не больше и не меньше.

– Он что, вообще уже умом поехал? – засмеялся Андрон.

– Да нет, Витек, не поехал. Я даже представляю ход его мыслей: приехал Шериф, и стали резаться,  вешаться, стреляться его бывшие люди. Уж не причастен ли он к их  смертям?

– С чего бы вдруг?

– А с того, Витек: этот хитрый Шериф перебьет бригадиров, а потом подомнет под себя бригады, объединит их и, пожалуйста, опять хозяйничает в городе. Логично?

– Глупо, – проворчал Хазар. – И очень.

– Не так уж и глупо. Бригада Палтуса теперь моя? Вот. А там и за другие можно браться… Это Басов так может рассуждать, напомню на всякий случай.

 – Что ж ты тогда за бригаду Борща не взялся?

– Хороший вопрос. Если Басов не дурак, а он не дурак, то скоро поймет, что я в этом деле не замешан.  А пока он должен думать, что, если убрали троих, а потом напали на меня, то это я устроил инсценировку для отвода глаз. Такая мысль просто не может у него не возникнуть.

– Допустим, она возникла, – сказал Андрон. – Что ты будешь делать?

– Я? Ничего. Зачем мне что-то делать? Пусть Генка ломает себе голову. Но, повторю, скоро он сделает вывод, что инсценировки не было, и будет искать организатора по-настоящему. Мы тоже его ищем, и, если он нам поможет в поисках, большое ему спасибо.

Андрон хихикнул.

– Как в полицейском боевике. Убийства, расследование, покушение. Хорошая мафия против плохой мафии.

– Не напоминай мне об американских придурках. Выставляют себя в своих фильмах полными идиотами, а потом подражают этим фильмам. «Я люблю тебя, папа!» «Я тоже тебя люблю!» Тьфу!

– Макс, Макс! Чего это ты раздухарился? – улыбнулся Эйс. – Что тебе американцы сделали?

– Что? Навязывают всему миру свой образ жизни, а сами… Можно назвать умной нацию, которая так верит в свою исключительность? А сами без анализа не могут определить, беременны или нет! Не могут понять, что у них делается в головах, бегут к психоаналитику: растолкуйте, сэр, мы тупые! А тот с умным видом советует вспомнить, не бил ли их отец в детстве. Вы заметили: они все проблемы зрелого возраста связывают с детством. Вспомни, не обижали ли тебя в первом классе, и поймешь, почему тебя не ценят в фирме. Ну дебилы, и все!

Старые товарищи расхохотались.

– Давно я не видел Макса таким злым, – сказал Эйс, вытирая глаза. – И из-за чего? Из-за америкашек!

– Ладно, пацаны, – засмеялся и Макс. – И правда, чего я разошелся? На хрен они мне сдались!

– Так что с Чеченом будем делать? – вопрос Андрона вернул их к первоначальной теме.

Макс ответил:

– Пока ничего. Сначала выясним, он  ли это. А там решим, что делать.

***

Неожиданно Басову позвонил Франц.

– Нужно встретиться, – коротко сказал он. – Через полчаса я зайду.

И ровно через тридцать минут Франц вошел в кабинет Басова. Поздоровавшись, сразу перешел к делу:

– В общем, так, начальник. Троих моих корешей убили, это факт. Ни в какие самоубийства я не верю. И, думаю, я буду четвертым.

Басов сам так считал, но спросил:

– Почему?

– Потому что я один остался. Нас было четверо, «людей «Примы», ты знаешь, и троих уже нет.

– Подозреваешь кого-нибудь?

Франц кивнул:

– Есть одна мысль…  Сам я не очень верю, но тебе скажу. Шериф.

– Почему? – повторил Басов.

– А мне больше не на кого думать. Как он приехал, так и началось.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Раньше я за тобой не замечал желания сотрудничать с нами.

– У меня и сейчас такого желания нет. Только я такой же гражданин, как и все прочие, и твоя обязанность – защищать меня и мою жизнь.  Я, может, коряво выражаюсь, ну, ты меня понял.

– Понял. А своим «быкам» ты уже не доверяешь?

– У Палтуса и других «быки» были не хуже моих, а толку? Поэтому ставлю тебя в известность, что меня могут пришить, и требую принять меры.

– Какие меры? Охрану приставить, что ли?

– Не знаю, какие, но принимай. Я на днях обнаружил, что за мной кто-то следит. Наверно, готовятся. Свою охрану я усилил, но и твои пусть поработают.

Басов не смог сдержать возгласа досады:

– Говоришь, слежку обнаружил? И кто тебя пасет? Как выглядит?

– Такой невысокий, волосы светлые, лицо круглое. Непрофессионально работает, мои его сразу срисовали. Хотели брать, да он смылся.

Майор вздохнул:

– Не надо его брать. Это мой человек.

– Опа! А какого хрена…

– Сам только что просил: принимай меры. Я и принял. Стой, не перебивай. Я думал над этим делом и тоже посчитал, что ты можешь быть следующим. Облегчи мне работу, если хочешь остаться в живых.

– Что нужно сделать?

– Немного. Вспомни, что за последний месяц у вас было нового или необычного, у тебя и у Лысого, а я попытаюсь из этого что-то слепить.

Франц растерялся:

– Нового?.. Да ничего не было! Все, как всегда. Обычные дела. Откуда у нас может быть новое?

– И все-таки! – настаивал Басов. – Какие-то новые люди, непонятные ситуации, все в таком духе. Ну?

Франц подумал.

– Гм… Ситуаций не припомню, а вот люди… У Лысого появилась новая телка незадолго до смерти. Я ее толком и не рассмотрел, так, видел пару раз издалека. Так что примет дать не могу. Да и зачем? При чем здесь девка?

– Может, и ни при чем, – согласился Басов. – И все-таки – как она выглядела?

– Говорю же – не рассмотрел. Такая невысокая, волосы светлые, длинные… Что еще? Лица не помню. Кстати, на похоронах Лысого ее не было.

Басов записал сказанное в блокнот.

– Ладно, проверим. Все?

– Все.

– Тогда вот что скажи. Ты знал, что Лысый встречался с Боярцевым, афганцем?

– Конечно, знал.

– А что, по-твоему, их связывало? Это важно.

Басов с напряжением ждал ответа. Но то, что сообщил Франц, его сильно разочаровало.

– Так они друзья с детства. Раньше жили в одном доме, даже в одном подъезде. Встречались иногда, выпивали, вспоминали прошлое. Короче, поддерживали отношения, вот и вся связь. А что?

Басов ответил не сразу.

– Теперь ничего… Давно они начали встречаться?

– Сколько я Лысого знал, столько и встречались.

– Ясно…

– Так ты примешь меры? – напомнил Франц.

– Да приму! – раздраженно крикнул Басов. – Вот что, Франц, ты иди по своим делам, а мне подумать надо. Не волнуйся, мы тебя в обиду не дадим.

– Спасибо, – насмешливо сказал Франц. – Троих уже не дали.

– Они к нам не обращались. А тебя будем беречь, драгоценный ты наш, так что иди с миром.

Когда Франц ушел, Басов сказал себе:

– Итак, одна версия отпала. И все интереснее становится роль Шерифа в этом деле.