След ведьмы 4

ЧАСТЬ І.  ПАЛЬЦЫ ПАЛТУСА

11

Макс встретил мать и сына на вокзале. Расцеловал их, взял вещи  и пошел к машине, рассекая толпу. Увидев знакомый «джип»,  Мишка солидно спросил:

– Доехал без происшествий?

– Нормально, – серьезно ответил Макс.

Его с сыном связывали не только родственные, но и дружеские отношения. С раннего Мишкиного детства Макс держал себя с ним, как со взрослым, не сюсюкая и не потакая его капризам.  Их можно было принять за братьев, хотя они и отличались цветом волос – Мишке черные волосы достались от матери, а Макс был русым; но черты лиц выдавали в них близких родственников.

Макса приветствовали трое амбалов с типично бандитскими рожами. Он молча кивнул. Мать тревожно спросила:

– Кто это, Максим?

– Так… Знакомые. Ну, садитесь.

Ехать было недалеко. Мишка с интересом рассматривал родной город, из которого уехал еще маленьким.

– В общем, мало что изменилось, – сообщил он, когда они подъехали к дому.

– Помнишь, как тут было?

– Помню.

Дома дед уже накрыл стол, и после приветствий они сели обедать.

Несколько минут прошло в молчании.

– Хорошо дома, – сказала мать, вздыхая. – Где только не были, а сюда всегда тянуло.

– Больше не уедем, – пообещал Макс.

– И тогда не надо было ехать, – пробурчал дед. – Чего вас понесло?

– Ты же знаешь, – недовольно сказал Макс.

Мишка поинтересовался:

– Как ты устроился?

Макс потрепал его по голове:

– Неплохо. У нас – фирма по продаже оргтехники.

– Отлично! – воскликнул Мишка. – А мне компьютер купишь?

– Конечно. Ты же у меня известный хакер.

– А где я буду учиться?

– Здесь, оказывается, гимназия открылась. Говорят, хороший уровень знаний дают. Так что пойдешь туда, я договорился. Смотри, не подкачай.

– Ну, па! Я же на медаль тяну!

– Вот и тяни, не останавливайся.

– Ладно. Слышишь, па… – Мишка запнулся.

– Что?

– Ты был… у мамы?

Наступило неловкое молчание.

– Был, – после паузы сказал Макс. – Завтра вместе пойдем, хорошо?

– Да, – тихо сказал Мишка.

– Сегодня отдыхайте. Потом можно будет навестить твоего тезку, дядю Мишу. С его Наташкой по–новому познакомишься.

– Она теперь такая же вредная, как и в детстве?

– Вот уж не знаю, – засмеялся Макс. – Увидишь, сам определишь. Я хочу, чтобы она тебя по городу поводила, познакомила со своими друзьями. Не сидеть же тебе  все лето дома одному.

– Я его на рыбалку возьму, – сказал дед. – Поедем с ночевкой, поживем на природе пару дней.

– В палатке? – уточнил Макс.

– Ну да.

– Тогда и я с вами. Вспомню молодость.

– Классно! – обрадовался Мишка. – Когда едем?

Макс подумал.

– Дня через три. Надо все подготовить, да и дела кое-какие поделать. В четверг поедем.

– А разве тебе не нужно быть на работе?

– Без меня справятся. Знаешь, ма, кто у меня директор? Витька Кущенко!

– Какой это Кущенко?

– Ну, помнишь, жил в доме Мишеля? Младше нас года на четыре. Еще до армии нашей к нам прилип. Нам тогда шестнадцать-восемнадцать было, а ему четырнадцать.

– А! Он потом на гитаре хорошо научился играть, да?

– Вот-вот! Под нашим, кстати, влиянием. Встретил его случайно, разговорились. Представляешь, закончил что-то электронное, забыл название, умнейший пацан, то есть мужик, – и без работы. Я его сразу за жабры – и к себе. Пусть работает на общее благо.

– Добрый ты у меня, Максим, – улыбнулась мать, – не забываешь старых друзей.

– Стараюсь.

Зазвонил мобильник. Макс послушал и поднялся.

– Вы отдыхайте, а я должен кое-куда сходить. Скоро вернусь, так что не скучайте.

Он ушел, а дед проворчал:

– Все звонки, звонки… Ходит куда-то. И к нему один тут ходит с бандитской мордой.

– Кто? Я его знаю?

– Вряд ли. Из новых, раньше я его не видел. Ты вот что, Вера… присматривай за ним, чтоб не влез куда.

Мать грустно вздохнула:

– Как я за ним присмотрю? Он с детства самостоятельный. Никогда ни с кем не советовался, все сам решал.

Дед только закряхтел, зная, что так и было.

***

На следующий день, возвращаясь с кладбища, вся семья задумчиво молчала. Каждый думал о своем.

Макс вспоминал годы, прожитые с женой. Десять лет она была рядом с ним, десять лет он был спокоен за свой тыл: что бы ни случилось, она всегда находила слова поддержки и утешения. Она знала о нем все – и он не слышал упреков. Он собирался прожить с ней долгую счастливую жизнь, но… фатальная операция, и – не выдержало слабое сердце. Нелепая, несправедливая смерть…

Макс искоса взглянул на сына. Мишка шел, глядя себе под ноги, и задумчиво теребил в руках травинку. На его лице была печаль.

«Повзрослел парень. Но все равно тоскует по матери. Надо его быстрее с Наташкой  свести», – подумал Макс.

– Ма! Вы с дедом домой идите, а мы с Мишкой к Мишелю зайдем. Пусть повидаются.

– Хорошо, сынок. Что на обед приготовить?

– Да что хочешь. Я все люблю.

– Тогда жаркое, хорошо?

– Конечно. Пошли, Мишка.

Они свернули направо, на улицу, ведущую к дому Мишеля. Макс обнял сына за плечи и пошел с ним в ногу.

Мать смотрела им вслед.

– Мишка уже отца догоняет. Через год такой же вырастет.

Сказала – и вздохнула. Давно  ли ее Максим был таким же пацаном? Идут, идут годы…

Дед тронул ее за локоть:

– Хватит любоваться. Пошли уже…

***

Из Наташкиной комнаты доносилась музыка, иногда прерываемая смехом.

– Что там такое тезка моей дочке рассказывает, что она так хохочет? – спросил Мишель и, не ожидая ответа, сказал:

– Как бизнес? Успешно?

– Пока рано говорить. Поживем – увидим.

– Ну да, ну да. На кладбище были?

– Оттуда – к тебе.

– Как Мишка?

– Нормально. Он уже взрослый.

– Хорошо. Наташка его  потаскает по своим приятелям, развеется. По-моему, контакт у них получился.

– Так ведь с пеленок знакомы.

– Все-таки семь лет не виделись. Давай, Макс, еще за встречу!

– Ах ты, старый алкаш! – засмеялся Макс. – Ну, давай!

Выпили. Мишель поставил рюмку и задумчиво потер пальцами висок. Лицо его погрустнело.

– Ты что? – спросил Макс.

– Так… Вспоминаю, как мы начинали. Немного, в общем-то, лет прошло. Семнадцать всего…

– Добавь еще шесть лет, что мы с тобой были знакомы. Уже и немало.

– Да, конечно. Я сейчас о другом. Думаю, как мы за все время не засыпались. Поначалу ведь совсем пеньками были, это чудо, что никто не залетел.

– Сначала – да. А потом… Расчет – вот что главное. Ну, и удача.

– Рецепт простой, а многим он помог?

– Не у всех же такой умище… – скромно сказал Макс.

– …Как у тебя! – закончил Мишель, и они захохотали.

Из другой комнаты выглянула Наташка.

– Что это вы?

– Закрой! – махнул рукой Мишель. – Не видишь, отцы молодость вспоминают.

– Ой, можно подумать! Хочу вам сообщить, отцы, что мы с Мишкой идем сегодня на клетку.

– Куда идете? – не понял Макс.

– На клетку, – пояснил Мишель, делая Наташке знак, чтоб закрыла дверь. – Так теперь называется наша старая танцплощадочка.

– А! – вспомнил Макс. – Еще действует?

– Конечно. Там ничего не меняется, кроме музыки. Наши старики ходили, мы, теперь дети наши.

– Не опасно там?

– В наше время было опасней. Мы туда драться ходили, а они только танцевать. Бывают, конечно, разные случаи, но редко. Да ты за Мишку не волнуйся. Там все знают, что Наташка – моя дочь. И твоего представит, кому надо.

– Вообще-то я этого как раз и хочу. Пусть его знают в лицо, как нас в свое время.

– Будут знать.

12

На  следующий день город был потрясен новостью: застрелился Лысый. Его обнаружили в собственной квартире двое братков, зашедшие по делу. Лысый сидел в кресле с простреленной головой, а свесившаяся рука крепко сжимала пистолет. В том, что это самоубийство, было ясно даже неспециалисту. Экспертиза позже подтвердила: да, это самоубийство. Но что поразило Басова и его бригаду, так это обстоятельства, напоминающие смерть Борща. На столике стояла бутылка коньяка, две рюмки, ваза с фруктами и коробка конфет. В этом не было бы ничего сверхъестественного, если бы на одной из рюмок не обнаружили отпечатки пальцев… Палтуса.

Басов не верил ни в какую чертовщину, поэтому самым тщательным образом проверил все наборы рюмок в доме Лысого. Набор, из которого пили Лысый и еще кто-то («Ну, не мог это быть Палтус!»), насчитывал шесть рюмок, и все они были на месте.

Фарбию пришла в голову мысль проверить рюмки у Палтуса, а заодно и у Борща. Нестеров и Жарский, отправленные с этой миссией, вскоре явились и сообщили следующее: наборы рюмок и у Палтуса, и у Борща абсолютно идентичны набору Лысого.

– Покупали в одном месте, – предположил Фарбий.

– Похоже на то, – согласился Басов. – Значит, и количество должно быть одно. Сколько штук у Палтуса?

– Шесть, – кратко ответил Нестеров.

– А у Борща?

– У Борща – четыре, – сказал Жарский. – Так две ж у нас.

– Знаю, – буркнул Басов. – Все сходится. Что за хреновина!                                        

Он понимал, что никакой Палтус тут ни при чем. Не мог покойник пить со своими дружками. Значит… Значит, был кто-то, неизвестный и невидимый, присутствовавший при всех трех смертях, и шутки ради, или с какой-то другой целью, подбрасывающий рюмки с отпечатками пальцев Палтуса в квартиры его друзей. Но какой смысл в этой шутке?!

Стоп, стоп! Если две рюмки с пальцами Палтуса взяты из его квартиры, то там должно оставаться четыре. Но их шесть!

К тому же и Борщ, и Лысый действительно покончили с собой, а не были убиты, и это заключение экспертизы больше всего сбивало с толку.

Но что ясно совершенно точно – эти смерти не были совпадением. Здесь четко просматривалась закономерность. Один за другим погибли три бригадира. По идее, установи, кому это выгодно, и найдешь… кого найдешь? Убийцу? Так ведь Борщ и Лысый сами покончили с собой!

Басов почувствовал, что у него ум заходит за разум. Он решил, что пока не будет обращать внимания на обстоятельства смерти всех троих, а сосредоточится на вычислении того, кому это было на руку.

И тут он, прежде всего, вспомнил об афганцах. Как ни крути, а именно они были единственной организованной силой в городе, способной противостоять преступным группировкам, не прибегая к помощи правоохранительных органов. Их председатель Сергей Марчук производил впечатление настоящего лидера, который знает, чего хочет. К нему обращался Борщ, предлагая свою помощь за большие проценты. Через несколько дней Борща не стало.

Кто знает, не наезжали ли на Марчука Палтус и Лысый? Очень возможно, что пробовали, и тем самым подписали себе приговор. Среди сотни бывших афганцев вполне мог найтись специалист, умеющий устранять противника, не оставляя следов насилия. А может, таких специалистов было несколько.

«Надо договориться с военкомом, посмотреть их личные дела, – подумал Басов. – Глядишь, что-нибудь и откопаем».

Его раздумья прервал Нестеров. Старлей кашлянул над ухом, и Басов от  неожиданности вздрогнул.

– Ты что, Виталий?

Нестеров неуверенно произнес, дергая себя за ухо:

– У меня тут появились кое-какие соображения, товарищ майор…

– Излагай.

– Я насчет Шерифа подумал…

– А что Шериф?

– Мне кажется, что он причастен к этому делу.

– Вот как? Почему ты так думаешь?

– Во-первых, ему это выгодно, – начал было Виталий.

Басов перебил его:

– Почему – выгодно?

– Как – почему? Вы же сами говорили, что он может всех бандитов под собой объединить.

– Ну и что?

– А лучший способ для этого – ликвидировать бригадиров, а потом подмять бригады. Он уже занял место Палтуса, и, думаю, не остановится.

Басов был вынужден признать, что рассуждения Виталия не лишены смысла. Они отвечали его собственным соображениям, вот только до Шерифа в роли убийцы он не додумался.

– Так, ладно. Поразмыслим об этом. Что во-вторых?

– Во-вторых, – я сошлюсь на ваш рассказ, товарищ майор, – Макс в прежние времена никогда не оставлял следов и свидетелей. Нет их и в этих случаях. Похоже на Макса?

– Похоже, – согласился Басов. – Еще что?

– Шерифа видели в городе двадцать пятого мая, и двадцать пятого же нашли Борща.

– Ты думаешь, что Шериф, едва успев приехать, сразу же порешил Борщенко?

– А почему нет? Может, он эту акцию давно готовил.

– А как же Палтус? Его убили двадцать первого мая.

– Тут, конечно, несоответствие получается, – вздохнул Нестеров, – но он мог кого-нибудь нанять.

Жарский, прислушивавшийся к разговору, вмешался:

– Прошу прощения, но у меня есть дополнение.

«В рифму», – отметил про себя Басов, а вслух сказал:

– Говори.

– Помните, когда Виталик… старший лейтенант докладывал, что в городе появился Шериф, я сказал, что и мне об этом говорил один мужик. Помните?

– Ну, помню. И что?

– Так он, этот мужик, видел Шерифа девятнадцатого мая.

***

Макс обратил внимание, что Мишка ведет себя как-то странно. Избегает встречаться с ним взглядом, разговор не поддерживает, на вопросы отвечает нехотя. Его это насторожило.

Он взял сына за плечо, вынудил сесть на диван, сел рядом и потребовал:

– Выкладывай, что случилось.

Мишка не смотрел ему в глаза.

– Ничего. С чего ты взял?

– Вижу. У тебя неприятности?

– Нет, все в порядке.

– На танцах ничего не произошло?

Мишка промолчал, и Макс понял, что угадал.

– Говори, Мишка, а то побью. Тебя кто-нибудь обидел?

– Нет, – качнул головой сын. И задал вопрос:

– Папа, ты бандит?

У Макса возникло ощущение, что его хлестнули по лицу – так неожиданно это прозвучало. Он отодвинулся и пристально взглянул на Мишку.

– Кто тебе это сказал?

– Никто.

Теперь, сказав главное, он смотрел отцу в глаза.

– Я сам догадался.

– Та-ак… И как же ты догадался? Точнее, что тебя навело на такую мысль?

Мишка начал сбивчиво рассказывать:

– Мы с Наташкой ходили вчера на танцы. У нее столько знакомых… И все… почти все спрашивали, кто я такой. И она каждый раз говорила: «Это Миша, сын Шерифа». Некоторые спрашивали: «Какого Шерифа?» Она отвечала: «Это лучший друг моего отца», и после этого все жали мне руку и говорили, что рады со мной познакомиться. Пацаны, конечно, жали руку, а девчонки просто смотрели… с интересом, что ли. В общем, я был в центре внимания. Но кое-кому это прозвище – Шериф – было знакомо, и вот они больше всех старались дать понять, как им приятно познакомиться со мной.  Я никогда не слышал, чтобы тебя так называли. Поэтому спросил у Наташки, почему она представляет меня таким образом. Она посмотрела на меня, как на дурака, и сказала, что когда-то Шерифа – то есть тебя – знал весь город, как и Мишеля – ее отца. И если будут знать, что я – твой сын, то будут уважать и бояться. Тогда я и решил, что ты и дядя Миша – бандиты.

Он замолчал, а Макс подумал, что у его сына прекрасное логическое  мышление. Раскусил отца, но выводы сделал несколько неверные.

– Вот что, Мишка, – сказал Макс. – Я не могу тебе сейчас все рассказать, слишком много это займет времени. Но в одном ты можешь быть уверен: я не бандит и никогда им не был.

На лице сына отразилось облегчение, он радостно улыбнулся:

– Я так и знал!

– Подожди, – остановил его Макс. – Ты уже взрослый парень… все равно рано или поздно услышишь обо мне разные вещи, и плохие в том числе. Я сам тебе расскажу о себе.

– Когда?

– Скоро. А пока… пока только скажу, что не всегда я поступал, как добропорядочный гражданин. Иногда я нарушал закон.

– То есть… ты хочешь сказать, был преступником? – напрягся Мишка.

Макс твердо ответил:

– Да. Это можно так назвать.

Несколько минут Мишка молчал, глядя в пол. Макс не мешал ему.

Наконец Мишка спросил, не поворачивая головы:

– Мама знала?

Макс  вздохнул:

– Да. Я никогда ничего не говорил ей о своих делах, но она знала все. И никогда не упрекала меня.

Мишка взглянул на отца, долго молчал, как бы оценивая услышанное, и задумчиво сказал:

– Ты мой отец. Я тоже не буду упрекать тебя, но ты должен рассказать мне…

– Я обещал.

Мишка опустил голову:

– Я буду ждать…