Кому-то придется сдохнуть. 12

ЧАСТЬ II

Глава 29. У тебя нет выхода!

Взрывы снарядов и гранат, стрельба и крики «Ура!» остались позади. Тяжело дыша, Семен бежал за Козорезом среди деревьев, ничего не видя перед собой. В голове пульсировала одна только мысль: унести ноги подальше. Ужас подстегивал, заставлял бежать из последних сил. А Козорез и не думал останавливаться, размеренно бухал сапогами по земле. «Как он видит в такой темноте?» – подумал Семен и тут же забыл об этом.

Наконец Козорез остановился. Оглядевшись, удовлетворенно кивнул:

– Все, прибыли на место.

– На какое место? – едва дыша, спросил Семен.

– На хорошее.

Козорез подошел к толстому старому дубу, нагнулся, пошарил в траве у его корней и что-то потянул на себя. Неожиданно у самых ног Семена земля сдвинулась в сторону, и открылся лаз. Из темноты, которая была плотнее окружающей, потянуло сыростью. Семен открыл было рот, но Козорез уже нырнул вниз. Через несколько секунд где-то там вспыхнул огонек, и донесся глухой голос:

– Семен, иди сюда.

Опустив ногу, Семен нащупал земляную ступеньку. Тогда уже увереннее он полез вниз. Козорез встретил его у входа, пропустил вперед, а сам повернул рукоятку на стене, возвращая люк на прежнее место.

Сделав несколько шагов по коридору, Сычук-младший оказался в просторной комнате, в которой находились стол, два табурета, нары, рассчитанные на четверых, два больших шкафа, умывальник в углу. На столе горела зажженная Козорезом свеча.

Вошел Козорез, и Семен спросил, обводя вокруг рукой:

– Что это?

– А ты не видишь? – буркнул Козорез.

– Вижу, что землянка. А откуда она? Вернее, откуда ты о ней узнал?

Козорез хмыкнул:

– Чудной ты, Семен. Откуда узнал… Да мы ее с твоим батей вырыли, еще весной.

– Зачем?

– А вот на этот самый случай. После Сталинграда-то немцы уже не те. Василь тогда еще сказал (он умный был, батька твой): «Скоро Гитлеру конец. Как погонят немцев назад, не заметят, как до Берлина добегут. А нам с тобой с ними бежать резона нет. Так что давай-ка какую-нибудь нору на всякий случай рыть, чтобы пересидеть, когда фронт тут пройдет». Мы и вырыли. А как под Курском началось, уже видно было, что скоро до наших краев Советы дойдут. Посносили сюда припасы кое-какие, оружие, одежду… Вон в тех шкафах… И документы есть. Так что не переживай, не пропадем. Пересидим малость…

– А дальше что?

– Дальше… Дальше, Сеня, надо нам с тобой одно дельце закончить, что твой батя не успел.

– Какое?

– После скажу, – после паузы ответил Козорез.

– Почему не сейчас?

– Потому что не время. Вот что, Семен… Я теперь за тебя в ответе. Должен я до ума тебя довести, рассказать о бате… и о себе… Мы ведь давно с ним, с Василием…

– Почему не сейчас? – повторил Семен.

– Не готов ты еще, – вздохнул Козорез. – И готовить тебя мне придется.

– К чему не готов?

Козорез не ответил, только рукой махнул. Подошел к нарам, поправил наваленные на них шинели и ватники, сел на нижние. Семен молча наблюдал за ним.

– Ладно, давай спать, – сказал наконец Козорез. – Поздно уже. Утром поговорим.

Но утром Козорез молчал. Семен решил не напоминать ему о ночном разговоре: сам скажет, когда захочет.

Прошло несколько дней, в течение которых ничего значительного не происходило. Днем два полицая не выходили из своей берлоги, а ночью Козорез иногда исчезал, чтобы вернуться под утро. По его словам, жизнь в городе постепенно входила в нормальное русло. Фронт откатывался все дальше на запад, и население взялось за восстановление разрушенного хозяйства.

Неприятным было то, что новой властью (вернее, старой) велись усердные поиски «пособников фашистских оккупантов», то есть полицаев, старост сел, тех, кто занимал при немцах хоть какой-нибудь пост в администрации. И кое-кого уже нашли при активной помощи местных жителей. Выходить из укрытия сейчас было опасно, но не сидеть же под землей вечно!

На вопрос, заданный Семеном, Козорез ответил:

– Будем сидеть, сколько надо.

– Может, уйдем в другие места? – предложил Семен. – Туда, где нас не знают?

– Вот закончим свои дела, тогда и уйдем.

– Какие у нас тут могут быть дела? Дожидаться, пока не поймают?

– Дурак ты, Сеня, – голос Козореза прозвучал неожиданно мягко. – Не поймают нас. А если и поймают – выкрутимся.

– Ага, выкрутишься, когда к стенке поставят.

– А тебе чего бояться? Никого не убил, руки чистые. То, что в полиции служил, – так куда деваться, отец приказал. Дадут тебе за это максимум десяточку… Не то, что я. У меня с советской властью давние счеты.

– Утешил, нечего сказать. Десяточку тоже неохота получать. Зашлют в Сибирь, и поминай как звали.

– Ничего, Семен, не бойся, – уверенно сказал Козорез. – Скоро мы с тобой отсюда уберемся. А чтобы ты не скучал, завтра ночью со мной пойдешь. Пора тебя к настоящему делу приучать.

Шли долго, в противоположную от города сторону. Козорез шагал легко, не глядя по сторонам, а Семену приходилось идти за ним почти впритык, иначе он рисковал отстать и потеряться среди густого кустарника, обрамлявшего лесную тропу. На плече Козореза висел «шмайссер», у Семена за поясом торчал парабеллум, а карман суконной куртки оттягивал наган. Вокруг было тихо, только шорох шагов по опавшей листве нарушал молчание леса. Сычуку-младшему казалось, что прошло полночи с тех пор, как они выбрались из землянки, и он удивился, когда Козорез, остановившись, взглянул на часы и негромко произнес:

– Половина второго.

Значит, шли примерно полтора часа.

Козорез свернул влево, Семен за ним, и через десять минут они вышли из леса.

– Где мы? – тихо спросил Семен.

– Возле Марьяновки, – так же тихо ответил Козорез. – Вон она.

Он показал рукой направление, и Семен разглядел белевшие в полутьме стены хат. До небольшого села было метров сто пятьдесят.

– А зачем мы здесь?

Козорез обернулся и холодно сказал:

– Скоро узнаешь. Пошли.

Крадучись, они миновали первую улицу и вышли к маленькой хатке, крытой соломой.

– Жди здесь, – сказал Козорез и вошел во двор. Неслышно ступая, подобрался к окну и постучал согнутым пальцем в стекло. Когда в доме вспыхнул огонек, громко сказал:

– Эй, председатель! Давай в сельсовет! Важные новости!

Из дома глухо донеслось:

– А ты кто? Что-то голос незнакомый.

Козорез не растерялся:

– Из города я! Ну, давай скорей!

 Затопал к калитке, давая возможность председателю увидеть, что во дворе никого больше нет.

Через минуту скрипнула дверь, на пороге показалась мужская фигура. Настороженно оглядевшись по сторонам, председатель, держа руку в кармане, пересек двор и вышел на улицу. И упал от удара по голове, мастерски нанесенного Козорезом. Полицай подхватил обмякшее тело и взвалил на плечо.

– Уходим, Семен!

Короткими перебежками миновали спящую улицу, пересекли луг и скрылись среди деревьев. Козорез, не останавливаясь, все шел и шел, так что Семен еле поспевал за ним, удивляясь, откуда у старшего годами полицая столько силы и выносливости.

Минут через двадцать Козорез остановился. Сбросив свою ношу на землю, прислонил ее к дереву, потер плечо.

– Достаточно. Теперь не услышат.

«Чего не услышат?» – хотел спросить Семен, но Козорез, как будто прочитав его мысли, сказал:

– Сейчас мы, Сеня, этого товарища в расход будем пускать. Вернее, ты будешь пускать.

У Семена дрожь прошла по телу. Он протестующее поднял руки, будто пытаясь защитить себя:

– Зачем, Козорез?!

Голос Козореза прозвучал резко и властно:

– Чтобы ты стал тем, кем должен стать.

– Но я не хочу…

– Должен, Семен! Понимаешь, должен?! И станешь! Потому что выхода у тебя другого нет!

Семену казалось, что он теряет сознание. Опершись рукой о ствол березы, он промямлил:

– Зачем мне убивать его?

– Скоро тебе все станет ясно. Я расскажу. А сейчас не тяни! Доставай пистолет!

Будто во сне, Семен вытащил парабеллум. Рука не слушалась, пальцы едва не разжались. Козорез каким-то образом заметил это в почти полной темноте, положил свою широкую кисть на руку Семена и сжал.

– Ну, давай! Целься ему в сердце… Правее… Так…

Председатель шевельнулся и застонал. Рука Семена дрогнула, но Козорез не дал ему расслабиться, резко скомандовал:

– Огонь!

Палец машинально согнулся, грянул выстрел. Тело председателя вздрогнуло и сразу же осело, завалилось на бок. Семен с ужасом смотрел на труп, который только что был живым человеком и которого убил он, Семен.

Козорез разжал пальцы Сычука-младшего, забрал пистолет и удовлетворенно произнес:

– Ну вот, теперь порядок. А ты боялся…

Глава 30. Пришла пора все рассказать

Как добрались до землянки, Семен не помнил. Кажется, Козорез вел его за руку и что-то говорил всю дорогу. Семен ничего не воспринимал. Когда вернулись «домой», он рухнул на нары и мгновенно уснул.

Проснувшись утром, Семен сразу вспомнил события прошедшей ночи. И… он чувствовал себя вполне нормально. Никаких угрызений совести, мучительных переживаний и тому подобных вещей. Как будто так и надо было.

Это обрадовало Семена. Значит, он способен… на что способен? Убить человека? Так ведь война, все убивают. Правда, расстреливать того человека, председателя, не было никакой необходимости… Козорез сказал, что так нужно… Почему? Отомстить за отца? Какое отношение имел председатель к его смерти? Сычука-старшего разорвало артиллерийским снарядом, и это Семен видел собственными глазами. Какой же смысл в расстреле невинного человека? Или Козорез собирается начать партизанскую войну против советской власти?

Нет, здесь что-то другое. Что-то, недоступное пока пониманию Семена. Ответ знает Козорез, но он молчит. «Что ж, – решил Семен, – помолчу и я. Рано ли поздно он скажет – сам говорил. Не будем торопить события».

Через несколько дней вылазка повторилась. Пришли в такое же небольшое село, как и Марьяновка, лежащее от нее в нескольких километрах. Козорез снова вызвал председателя, используя тот же предлог – важные новости из города. Председатель Киричевского сельсовета точно так же попался на эту уловку, и точно так же Козорез оглушил его и уволок в лес. На этот раз Козорезу не пришлось предлагать Семену убить коммуниста – тот сам вызвался, отметив про себя, что не испытывает никакого душевного дискомфорта, не то, что в первый раз. Более того – Семен почувствовал прилив энергии и какой-то непонятной радости от того, что сейчас убьет человека.

Когда грянул выстрел и по рубашке председателя стало расползаться темное пятно, Семен ощутил огромное наслаждение. И понял – теперь все стало по-другому. Теперь он должен будет убивать и дальше, чтобы чувствовать себя так же хорошо, как в этот момент.

Но… почему так быстро изменились его ощущения? Совсем недавно Семен не мог и представить себе, что кого-то убьет, и вот он уже не может без убийства (он знал, что не может). Что произошло? И на этот вопрос ответ наверняка знал Козорез, но его Семен не хотел спрашивать – сам скажет, когда придет время.

Прошло еще три дня, и Козорез с Семеном опять отправились на дело в маленькое село. На этот раз им не повезло. В доме председателя ночевали несколько солдат, догонявших свои части после госпиталя. Когда Козорез предложил председателю пройти в сельсовет, на крыльцо внезапно вышли трое с автоматами. Нужно отдать должное старому полицаю – не растерявшись, он толкнул Семена в сторону забора, крикнул: «Беги!» и открыл огонь из «шмайссера». Двое упали, но Семен успел заметить, как третий скосил Козореза автоматной очередью. Не разбирая дороги, Семен рванулся в лес и помчался сквозь заросли, не соображая, куда бежит. Вслед ему гремели выстрелы, но ни одна пуля его не зацепила.

Проплутав почти до утра, Семен не без труда нашел землянку, забрался внутрь, свалился на нары и тут же уснул.

Через несколько часов Сычук-младший проснулся, и первое, что он почувствовал, – страшное одиночество. «Теперь я один. Козореза нет, и никто не расскажет, какое дело мы должны были закончить. Что же дальше?»

День прошел в тяжелых раздумьях о том, что делать. Сидеть в этой норе вечно было невозможно, да и зачем? Козорез говорил, что есть какие-то документы. Нужно найти их и убираться подальше отсюда. «Ничего, не пропаду, – думал Семен. – Как-нибудь все образуется. Жалко только, что никогда не узнаю, что хотел рассказать мне Козорез. Интересно, а как его звали?» С удивлением он вспомнил, что никто никогда не называл Козореза по имени, только по фамилии. А может, это и не фамилия вовсе, а кличка?.. Что он вообще знал об этом странном человеке, который, по его словам, давно был связан с отцом? И понял, что практически ничего. И тем не менее Козорез почему-то взялся опекать его, Семена… Почему?

Не находя ответов на многочисленные вопросы, Семен забылся тяжелым сном. А под утро был разбужен звуком, заставившим бешено забиться сердце: кто-то открывал потайной люк в землянку.

Семен вскочил, нащупал в темноте автомат и бесшумно двинулся вперед. Встав у начала короткого коридорчика, он приготовился выпустить очередь в любого, кто сейчас спустится в землянку.

Кто это мог быть? Как понял Семен, о ее существовании знали только Козорез и отец. Оба мертвы… Кто же тогда открыл люк? Еще один посвященный?

Семен услышал прерывистое дыхание, как будто человек сильно устал и не мог отдышаться. Острожные шаги по ступенькам… Люк закрывается… Семен сжал рукоятку автомата, передернул затвор, который оглушительно лязгнул в тишине… И вдруг – знакомый голос:

– Не дури, Сеня! Это я!

Козорез!

Чувство огромного облегчения навалилось на Семена. Он все-таки не один! Козорез вернулся! Но… как он смог?!

– Ты автомат-то опусти, – прозвучал в темноте насмешливый голос Козореза, – а то еще пальнешь от радости.

– Нет, что ты… я не выстрелю… ты вернулся! – закричал Семен.

– А как иначе? – спокойно сказал Козорез, входя в землянку. – Свет зажги.

Дрожащими руками Семен нашел на столе коробок спичек и зажег свечу. При ее свете оглядел своего опекуна и поразился.

Это точно был Козорез – такой же, как всегда. Вот только на его одежде видны были следы крови – в тех местах, где в полицая попали пули. Тем не менее выглядел он, несмотря на усталость, довольно сносно. Не похоже, что человека прошлой ночью подстрелили.

Козорез сделал вид, что не замечает изумления, написанного на физиономии Семена, хотя, конечно же, видел его. Не спеша снял куртку, бросил в угол. Стянул через голову гимнастерку, нижнюю рубаху, пропитанные кровью… Начал умываться. Семен приготовил полотенце, держал в вытянутой руке, чтобы подать.

Козорез повернулся, взял полотенце и принялся вытирать лицо. Взгляд Семена скользнул по его обнаженной груди, и он не поверил глазам: никаких ран не было!

Должно быть, Семен невольно издал какой-то звук, потому что Козорез опустил полотенце и заметил, как Семен, не отрываясь, смотрит на его грудь. Усмехнулся:

– Что, интересно?

Семен смог только сказать:

– Как это получилось?..

Козорез положил полотенце, достал из шкафа свежую рубаху, гимнастерку, оделся. Потер щеку:

– Побриться бы надо… Ладно, потом. Вот что, Семен… Приготовь поесть чего-нибудь. Перекусим, и я тебе кое-что расскажу.

– Про отца? – хрипло спросил Семен.

– Про отца… И про тебя.

– Про меня?..

– Давай.

Пока Семен открывал консервы, нарезал сало и хлеб, Козорез сидел у стола, задумчиво глядя на прыгающую по стене тень. Очнулся, когда Семен поставил перед ним тарелку:

– Готово.

– А себе?

– Не хочется.

– Ешь, – приказал Козорез. – Рассказ длинный. А перерыв на обед делать не будем.

Семен послушно положил на тарелку консервов, кусочек сала, ломоть хлеба. Кое-как поел. Козорез ел не спеша, с аппетитом, заставляя Семена дрожать от нетерпения и волнения. Наконец старший полицай отодвинул тарелку, посмотрел на младшего и ухмыльнулся:

– Ну что, Сеня, вот и пришла пора все тебе рассказать. Открыть, кто ты есть.

– Именно сейчас?

– Можно было бы и попозже, да теперь уж смысла нет… Все равно не дашь покоя…

Семен хотел что-то спросить, но промолчал. Козорез пересел на нары, привалился к стене и потянулся:

– Поспать бы немного… Эх, что за жизнь!

– Не тяни! – умоляюще произнес Семен. – Сколько можно!

Козорез засмеялся:

– Проняло? Ладно, слушай.

Лицо старого полицая стало серьезным. Когда он заговорил, голос звучал глухо и торжественно.

– История эта началась давно, двадцать три года назад. Мы с твоим батей тогда служили в отряде атамана Зубатого…