Студенты 80-х. Выпуск 24

ПОСЛЕ ИНСТИТУТА

Впрочем, нет, не совсем завершилась. Мы еще несколько раз встретились.

Я УМЕР

Летом 1989 года я как-то шел мимо почты, и вдруг пришло мне в голову… Пошутить захотелось. Дурацкая мысль, надо сказать, но тогда она показалась мне остроумной. В кармане был рубль, на который можно дать телеграмму.

Зашел на почту и отбил Лёве в Чернигов такую депешу: «Роман погиб. Похоронили среду. Анатолий». То есть телеграмма якобы от Толяна Гороха. Кажется, текст я запомнил правильно.

Вскоре я забыл об этой телеграмме. И только месяца через три, в Нежине, я встретил однокурсника Володю, и он спросил:

– Что там за история с твоей смертью?

– Какая история?

– Да мне тут девки звонят со всей Украины, говорят, что ты погиб. А недавно Толян в Нежин приезжал, я его спрашиваю: «Что с Романом? Погиб, говорят?», а он на меня так странно посмотрел: «Да я его вчера видел».

Тут я вспомнил о своей телеграмме. Видно, в то время связи были еще крепкими, и весть о моей мнимой смерти разнеслась по Украине. Но надо же дать опровержение.

Пишу Лёве письмо. Так и так, это была шутка. На самом деле я жив-здоров, собираюсь жениться (это я снова пошутил). Для достоверности добавляю деталей – мол, девчонка с нашего курса, вы ее знаете, не буду пока говорить, кто это, скоро приедем в Чернигов, сняли квартиру, но вы пишите по старому адресу…

В общем, Лёва поверила. Разругала меня страшно: сволочь, мы из-за тебя неделю плакали, и свечки в церкви ставили, и хотели в Конотоп ехать, только через неделю додумались: а может, это брехня?.. И – вопросы: так кто ж это такая, твоя жена?

Отвечаю: насчет жены пошутил, а вот правда, что мне оторвало пальцы на левой руке, теперь на гитаре играть не смогу. Ну, тут уже мне не поверили. Да я и не рассчитывал.

Через год, в 1990-м, я приезжал в Нежин и попал на встречу выпускников. Видел выпуск 1940 года – обалдеть можно было, полтора десятка дедушек и бабушек. Видел выпускников 1970 года, в числе которых наша Г. А. Матюхова. Но самое приятное – выпуск 1987 года, наши предшественники, три года после выпуска отмечали. Шел мимо, и вдруг – неуверенный голос из толпы:

– Рома… Это ты?!

Присмотрелся – Людка Левченко, наша подруга, знакомая с нашего первого, а ее второго курса, с которой мы на хате «Черной кошки» были. Смотрит во все глаза.

– Привет! – говорю. – Это я.

– А разве ты не умер?

С какого бы хрена я умирал? Но вспомнил о своей телеграмме.

– А ты чего решила, что я умер?

– Так у нас все об этом говорили. Плакали сильно – такой пацан погиб!

– Ну, как видишь, живой.

Рассказал ей всю историю, посмеялись, но… Может, и потом кто-то думал, что меня нет в живых? Связи-то распались, одно известие дошло, а второе – нет. Так что, думаю, для кого-то я давно уже мертв. Ну, в общем-то, это не страшно.

«РЕКЛАМА»

Я встретил Мишу Б., студента украинского отделения, в дизеле «Чернигов-Нежин». Мы с ним выпили самогона, и он рассказал мне сценарий «рекламы», который сам придумал:

– Вечір. Сидить дівчина і читає. Раптом до кімнати вривається терорист. Наставляє на неї автомата:

– Ти хто?!

Вона:

– Я?.. Я... дівчина...

– А-а, дівчина! Ненавиджу!

Пересмикує затвор. Автомат не спрацьовує, він його кидає і вихватує гранату. Хоче дьорнути за кільце, та в нього не виходить. Тоді вона вихватує в нього гранату і кидає її на підлогу.

Вони дивляться один на одного. Він бачить, що вона – гарна дівчина, вона – що він гарний парубок. І тут...

Я:

– Що, вибух?!

Миша:

– Ні, не вибух. Вони цілуються. Отака реклама.

ГОЛУБОЙ ЧЕРНИГОВ

Пять лет после окончания института я ездил к однокурсницам в Чернигов. Останавливался обычно у Лёвы, туда же приходили остальные наши. Чаще всего ездил на Лёвин день рождения, пару раз – на концерты групп «Август» и «Веселые ребята», но бывало, что и просто так катался, развеяться.

Однажды, в 1992 году, на следующий день после встречи, поехали навестить нашего приятеля Андрея Д. В троллейбусе – полно народа, стоим зажатые на задней площадке. И я вспомнил давний случай и тихо так, но чтобы слышали стоящие рядом, сообщил девчонкам:

– Меня однажды в троллейбусе укачало сильно. Сначала онемели ноги, потом руки, потом – живот. А потом как начало выворачивать, остановиться не мог.

Они не поняли:

– Ты это к чему?

Объясняю:

– Ноги начали неметь.

И после этого вокруг нас сразу образовалось пустое пространство. Главное – вовремя сказать нужные слова.

Самая памятная поездка – последняя, в 1993 году. На сей раз гуляли у Светки О., в какой-то задрипанной хате. Светка занимала полдома, а другую половину – кришнаиты, распевавшие свои частушки «Харе, Кришна, харе, харе».

Пришел какой-то парень Саша, о котором мне сообщили, что он учился в Нежине на инязе.

– Помнишь его? – спросили девки.

Я не помнил, но из вежливости сказал, что да, помню.

Саша болтал с девками, и кто-то из них мазнул его по лицу.

– Осторожно, тушь размажешь! – сказал Саша.

Меня, наивного, это не насторожило. Потом Саша, не помню, в связи с чем, сообщил, что вазелин плохо отмывается, а лучше бы какой-то крем употреблять. Я и тогда не понял, откуда люди отмывают вазелин. И только за столом мне кто-то шепнул, что Саша – бисексуал. Жена есть, но спит он с ней пару раз в год.

К тому времени компания пополнилась несколькими молодыми людьми, и мне показали на самого юного парнишку, сообщив, что он – Сашина «любовница».

– А вот тот, – показали другого парня, постарше, – Сашин любовник.

Мне чуть плохо не стало.

Был там накачанный мужичок, Лёня. Вышли мы на перекур, Лёня нервно так говорит:

– Девчонки, я не понял, здесь что, только мы с Романом нормальные?

– Ну да, – отвечают девчонки.

– Где вы этих голубых понабирали? Я их сейчас метелить буду!

Еле уговорили его не поднимать шум. Бедные голубые и не подозревали, какой опасности они избегли. Лёня их запросто поубивал бы.

Вот только тогда, в начале августа 1993-го года, и завершилась моя студенческая эпопея. Связь наша прервалась, и увидел я этих девчушек лишь через 10 лет, когда они приехали на 15-летие окончания НГПИ.