Кому-то придется сдохнуть. 01

Эта книга - своеобразное продолжение "Следа ведьмы"

ПРОЛОГ

Украина. Сентябрь 1943 года.

Взрыв прогремел совсем рядом, так что Сычук волей-неволей проснулся. Подумал спросонок, что надо бы запретить подчиненным стрелять близко от полиции – невозможно уснуть. Но в следующую же секунду сон покинул его окончательно – это был не выстрел, а именно взрыв. И взрыв не гранаты, а артиллерийского снаряда.

Как ветром сдуло начальника полиции с кровати, и тут же раздались частые удары в дверь.

 – Кто? – хрипло крикнул Сычук, выхватывая из-под подушки парабеллум.

– Батя, открывай, это я! – голос сына звучал испуганно.

Значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. По пустякам Семен не осмелился бы тревожить отца среди ночи.

Василий Сычук, начальник городской полиции, не опуская парабеллума, рывком отодвинул засов и отскочил в глубину комнаты.

– Входи!

Хоть и сын, родная кровь, а кто знает… Может, не один. Времена смутные…

Семен ворвался в комнату с расширенными от страха глазами. Руки, сжимающие автомат, дрожат.

– Красные, батя! Драпать надо!

Василий не понял сразу.

– Ты что, Сеня? Какие красные? Откуда им тут взяться? Они же километров за сто отсюда!

– Были за сто, а теперь здесь! На окраине танки! Прорвались!

– Откуда знаешь?! – крикнул Василий. – Это точно?!

– Точно, батя! Я сам только что оттуда, видел своими глазами!

– Черт!

Быстро, насколько позволяла комплекция, Василий Сычук кинулся одеваться. Натянул форменные штаны, китель и тут же сбросил. Метнулся в кладовку, швырнул на середину комнаты мешок.

– Одевайся, скорее!

Семен вытряхнул из мешка кучу гражданской одежды, быстро подобрал себе гардероб. Отец, не мешкая, выхватил из кучи тряпья то, что ему показалось подходящим, и натянул на себя.

– Так, Сеня! Давай во двор, посмотри, кто там. Я за тобой, и – в погреб. Заберу золотишко. С золотом не пропадем. Давай!

Семен выскочил за дверь,  бегло осмотрел двор. При свете луны и вспышек от разрывов снарядов увидел бестолково метавшихся полицаев, среди которых выделялась длинная фигура помощника начальника полиции Козореза. Громким голосом тот выкрикивал команды, которые никто не собирался выполнять. Каждый сейчас думал только об одном – унести ноги. Советы за измену не простят.

Семен вернулся в комнату и застал отца заталкивающим в карманы пачки денег.

– Что там? – нетерпеливо крикнул Василий.

– Паника, – стараясь говорить спокойно, доложил Семен. – Все будто головы потеряли, бегают, как угорелые.

– А, скоты! Никогда на них нельзя было рассчитывать! Ну и пес с ними, пускай пропадают!

– А мы? – осмелился спросить Семен.

– А мы, Сеня, уйдем. В одно место. Что у погреба?

– Как будто никого.

– Так… Значит, я – туда, а ты прикрывай меня… отсюда, с крыльца. Если что, шмаляй всех подряд.

– Всех? И Петра? И Степу?

Василий усмехнулся – как волк оскалился.

– Всех!

Семен пожал плечами – всех так всех.

Стрельба между тем приближалась. Не только взрывы, но и стук автоматных очередей, и гулкие хлопки винтовок слышались все отчетливее. Семен взял поудобнее автомат, занял позицию. Кивнул отцу:

– Давай, батя!

Василий осторожно выглянул из-за дверей. Во дворе почти никого не было, полицаи разбежались кто куда. Сычук-старший не стал больше мешкать и кинулся в угол двора, туда, где рядом с каменной стеной можно было разглядеть очертания старого погреба с накатом, выстроенного еще при царе-батюшке. Василий быстро пересек двор и только взялся за замок на двери, как мощный взрыв оглушил Семена, а яркая вспышка на мгновение лишила его возможности видеть. Когда же зрение вернулось к нему, Сычук-младший не увидел ни своего отца, ни погреба – на том месте было пусто. Снаряд, попавший точно в начальника полиции, не оставил от него ничего, как и от наката.

Семен вскрикнул, кинулся было к дымящейся воронке, но тут его перехватил неведомо откуда появившийся Козорез.

– Все, Семен, амба батьке твоему! А нам сматываться пора! Да не стой ты, ничем ему уже не поможешь!

Семен всхлипнул, рванулся, но Козорез крепко держал его за руку.

– Не дури, Семен, уходить надо! Красные вот-вот здесь будут!

Эти слова отрезвили молодого Сычука, и он, не сопротивляясь больше, побежал на Козорезом. Бросил последний взгляд на место гибели отца, скрипнул зубами:

– Ничего, батя! Я еще сюда вернусь!

Оба полицая исчезли во мраке. А через минуту во двор ворвались солдаты со звездами на пилотках.

ЧАСТЬ I

Глава 1. Дядя Эйса

Траурная музыка далеко разносилась над кладбищем. Стояла тихая осенняя пора, располагающая к размышлениям о бренности жизни. В дальнем углу, где давно уже никого не хоронили за неимением мест, а только «подхоранивали» – на языке ритуальных служителей – к уже имеющимся могилам, собралась небольшая группа людей, в основном пожилого возраста. Мужчина лет шестидесяти, видимо, распорядитель, подал знак, и музыка смолкла.

– Ушел от нас Виктор Андреевич Михеев, которого все мы знали как прекрасного человека, настоящего профессионала своего дела, – глухим голосом заговорил мужчина. – Много лет отдал он работе в городской газете «Наш край». Начинал внештатным корреспондентом, когда она называлась еще «Сталинское племя», и дошел до должности главного редактора. Нельзя перечислить, сколько он сделал для газеты и для города в целом. Мы, его коллеги, всегда будем помнить Виктора Андреевича…

Эйс, почти не слушая выступающего, задумчиво разглядывал облака, медленно плывущие по синему небу. Хоронили его дядю, известного в городе человека, к которому он был очень привязан.

Отец, стоявший рядом, опустив голову, тяжело вздохнул.

– И какой сволочи это понадобилось… – тихо сказал он и вздохнул снова.

– О чем ты, па?

– О Викторе… Кому он что плохое сделал?

– Никому, наверно… Что ты имеешь в виду?

Отец оглянулся, поманил сына пальцем, чтобы тот нагнулся, и шепнул в ухо:

– Убили Виктора, брата моего. Вот так, сынок.

Эйс отстранился, с изумлением глянул на отца:

–  Ты что, па? С чего ты взял?

– Мне так кажется, – отец взял сына за руку, отвел в сторону. На них оглянулись, но он не обратил внимания. – Слушай, сын. Дней пять назад звонил он мне…

– Дядя Витя?

– Да. Был очень возбужден, сказал, что нужно встретиться. Я тогда на дачу уезжал, договорился на следующий день. А он еще торопил меня, говорил, что дело срочное. Я спросил, что за спешка такая. А Виктор говорит: «Встретил, мол, старого знакомого. Не могу поверить, что это тот человек, которого я знал, но и сходство было бы слишком невероятным. Похоже, он меня тоже признал. И боюсь, как бы следующая встреча не оказалась для нас последней». Я тогда подумал, что он о старости говорит – все ж таки ему под восемьдесят было… На другой день Виктора не стало…

Эйс пожал плечами:

– Что в этом необычного? Сердце, видно…

Отец остро взглянул на сына:

– Откуда ты это взял?

– Ну, откуда… А отчего же он умер?

– Так я тебе об этом и толкую! Вскрытия-то не было, со стариками никто не хочет возиться, и так понятно, что от старости умерли, а частности никого не интересуют.

– Так причина смерти точно не установлена?

–  В свидетельстве о смерти написано «инфаркт», только…

–  Что?

–  Сердце у Виктора было в порядке. Для его возраста, конечно.

–  Тогда отчего…

–  Не знаю! И прошу тебя выяснить.

Эйс захлопал глазами: 

– Выяснить? Как?

Отец укоризненно произнес:

– Если я пойду в милицию, меня никто и слушать не станет. А у тебя там приятель, майор Басов, начальник уголовного розыска. Вот и попроси его разобраться.

Эйс невольно усмехнулся:

– Какой он мне приятель? Я его мало знаю. Он был соседом Макса когда-то, и мы у него на проводах гуляли… Так с тех пор четверть века прошла.

Отец упрямо сказал:

– Значит, попроси Макса, пусть поговорит с Басовым. Понимаешь, Сережа, не верю я в естественную смерть Виктора. Боюсь, что убили его.

– Да кто?

– Может, старый знакомый, о котором говорил Виктор, прольет свет на это дело. Найти бы его…

Эйс слегка свистнул:

– Нечего сказать, легкая задача!

– Постарайся, сынок!

К ним подошла пожилая женщина, когда-то работавшая в редакции «Нашего края»:

– Пора, Павел Андреевич. Прощайтесь.

Эйс взглянул на толпу, вздохнул и покорно сказал:

– Ладно… Я попробую. Поговорю с Максом.

Макс Борисов, известный и под другим именем – Шериф, в свое время с помощью друзей держал под контролем весь город. Его компания, называвшаяся «Прима», распалась после отъезда Макса. Но даже после многих лет вынужденного отсутствия Макс не утратил влияния и после возвращения по просьбе одной из городских бригад возглавил ее. Теперь она именовалась «бригадой Шерифа» и пользовалась наибольшим авторитетом в городе. Сам Макс занимался легальным бизнесом и числился главой бригады только номинально, на деле же управлял ею Бульдог (Об этом – в книге «След ведьмы»).

Эйс, входивший в давние времена в руководящее ядро «Примы», был одним из немногих людей, мнением которых Макс дорожил. Практический склад ума, умение анализировать ситуацию позволяли ему давать Максу советы, с которыми последний всегда считался. В этом отношении Эйс уступал только двум «умникам» «Примы» – Коту и Джо. Но не это было главным в отношениях Макса и Эйса.

Известно, что люди часто чувствуют друг к другу необъяснимую на первый взгляд симпатию или антипатию. Почему один человек нравится с первого взгляда, а другой вызывает отвращение? Никогда не было и вряд ли будет ответ на этот вопрос. Французы говорят: «Люблю, потому что люблю». Без всяких объяснений.

Так и в отношениях Макса и Эйса – понравились друг другу с первой встречи, и все. И ни разу за многие годы их дружбы Макс не пожалел, что судьба свела их.

Потому к просьбе Эйса он отнесся внимательно.

– Хорошо, Серега, – сказал Макс. – Попрошу Генку, пусть расследует это дело. Хотя что теперь можно расследовать, если твоего дядьку уже похоронили? Раньше надо было думать. Не выкапывать же его!

– Не знаю, Макс, – Эйс сокрушено вздохнул. – Вбил мой старик себе в голову, что его убили, и хоть стреляй!

– А ты что думаешь?

– Если честно, Макс, тут и думать нечего. Умер дядька от возраста, вот и все.

– Так какой смысл тогда?..

Эйс положил руку на колено друга.

– Наверно, никакого. Но ты все же попроси Генку, пусть хотя бы попробует узнать что-нибудь о старом знакомом, с которым дядька встречался незадолго до смерти. Попросишь?

– Не вопрос. Только где же Генка его найдет?

– А я знаю? Не найдет, и не надо. Но чтобы батю успокоить…

– Понял. Ладно, сделаю, что смогу, Серега.

Макс позвонил начальнику уголовного розыска майору Басову рано утром, но тот уже был на работе. Узнав, что от него требуется, Басов возмутился:

– Ты что, Макс?! Умер дедушка, и царство ему небесное! Какое еще расследование? Зачем?

Макс терпеливо объяснил:

– Понимаешь, Гена, это не просто дедушка. Это дядя моего друга. А своим друзьям я привык помогать. Поэтому прошу тебя сделать все возможное, чтобы выяснить обстоятельства его смерти. Я в долгу не останусь.

– При чем тут это?! – рассердился Басов. – Чей это дядя?

– Эйса, – коротко ответил Макс.

Басов сразу сбавил тон:

– Ах, вот оно что…

В юные годы майор был довольно близок к группе Макса. Эйс принадлежал к самым влиятельным деятелям «Примы» и был личным другом Макса, ее главы, поэтому отказать в просьбе не представлялось возможным. И Басов сказал:

– Хорошо, Макс, я попробую. Но, сам посуди, что я могу сделать? Пожилой человек умирает от сердечного приступа, а брат подозревает в его смерти неизвестного человека, которого Виктор Андреевич якобы встретил перед самой кончиной. Что это доказывает?

– Что? – переспросил Макс.

– Да ничего! Встретил человек старого знакомого, а после этого сердечко остановилось, вот и все! Что здесь необычного?

Макс вздохнул:

– Сам знаю, Гена, что тут ловить нечего. А все-таки, не можешь ли ты поискать этого знакомого?

– Да где я его искать буду?! Человеку восемьдесят лет было! За эти годы у него столько знакомых образовалось, просто ужас! Как я могу найти в этом количестве одного нужного?

– Не знаю, Гена, – буркнул Макс. – Поспрашивай в газете, где Виктор Андреевич работал. Может, там что-то знают. Что мне, учить тебя?

Басов чертыхнулся:

– Ладно, попробую. Но результатов не обещаю.

– Вот и хорошо. Ты, главное, попробуй. Не выйдет – и не надо. Отрицательный результат – тоже результат. Во всяком случае, успокоим Эйса.

– Договорились. Я позвоню тебе.

Два дня спустя Басов сообщил Максу, что патологоанатом, хотя вскрытия и не делал, со всей ответственностью заявил, что смерть Виктора Андреевича Михеева, 1923 года рождения, наступила вследствие инфаркта. Ну, может быть, вследствие острой сердечной недостаточности. И другого мнения здесь быть не должно. Все признаки указывали на эту причину смерти – уж он-то разбирается.

– Так и передай Эйсу, – сказал Басов, – что нечего здесь копать. Пожилой человек скончался по причине возраста, и все тут.

– И я так думаю, – качнул головой Макс. – Да и Серега тоже.

– Ну что, искать «старого знакомого»?

Макс секунду подумал и ответил:

– Не надо. Все ведь ясно.

Глава 2. Странный способ убийства

А еще через два дня исчез старый Гордиенко, бывший следователь уголовного розыска, в свое время наводивший ужас на городских бандитов. Правда, это время давно прошло, но легенды о суровом следователе остались. Его дочь обратилась в милицию сразу после того, как 85-летний отец не вернулся со своей обычной вечерней прогулки, которую регулярно совершал последние двадцать пять лет. Дежурный не захотел ее слушать, рассудив, что старичок мог зайти куда-нибудь посидеть с друзьями, но дочь прокурора была настойчива и пригрозила, что пожалуется начальству, если сейчас же не примут меры. Никаких мер со стороны начальства дежурный в отношении себя не желал и потому принял заявление, после чего связался с ребятами, патрулировавшими район прогулок престарелого бывшего следователя, и попросил внимательно посмотреть, не видно ли в окрестностях старичка в синем свитере с белыми полосами и надписью «Adidas» на груди. Когда через час патрульные доложили, что данный старичок не наблюдается, его дочь впала в прострацию и закричала, что ее папу убили бандиты. Дежурный попытался успокоить импульсивную женщину, но с таким же успехом он мог успокаивать милицейскую сирену – ее вопли заполнили помещение милиции и всю прилегающую местность.  Только когда явившийся на шум капитан Фарбий, заместитель начальника уголовного розыска, пообещал ей в самом скором времени разыскать и доставить исчезнувшего дедушку прямо в квартиру, она угомонилась и отправилась домой. «А то вдруг он придет, а меня нет», – сказала она на прощанье. Фарбий согласно покивал: «Конечно, конечно. Уже, наверно, беспокоится».

Но никто не беспокоился, потому что вскоре после полуночи труп Гордиенко был обнаружен в городском парке, в самом глухом углу. Нашла его компания юнцов, собиравшаяся распить в укромном месте пару бутылок. Обнаружив на своем законном месте спящего бомжа, юнцы решили примерно наказать наглеца и с ходу отвесили ему по почкам  несколько хороших пинков. Бомж почему-то не реагировал. Пацаны подумали, что он в дупель бухой, врезали бомжу еще, да так, что он перевернулся на спину. Тут-то и разглядели юнцы при тусклом свете одинокого фонаря, что у лежащего на земле человека не было причин реагировать на их удары, потому что был он мертв, а горло выглядело так, будто по нему прошлись граблями – четыре глубокие борозды перечеркивали его поперек, и вся грудь и земля вокруг были залиты кровью.

Юнцы рванули с места в карьер и с воплями помчались по улице, но далеко не убежали, ибо почти сразу же наткнулись на патруль – тот самый, который незадолго до этого искал прокурора. Быстро выяснив у обалдевших от страха пацанов, что случилось, патрульные направились на место происшествия и в трупе «бомжа» опознали того самого старика в синем свитере с надписью «Adidas» – следователя Гордиенко.

Пацанов на всякий случай задержали, но после допроса стало ясно, что эти трясущиеся от ужаса малолетки к убийству явно не причастны. И встал вопрос: а кто причастен?

Этот угол парка, часто посещаемый любителями алкоголя, был настолько утрамбован множеством ног, что даже самые свежие следы тех юнцов и патрульной группы абсолютно не просматривались. Решили привлечь служебную собаку, но она повела себя самым странным образом: когда проводник попытался подойти с ней к месту преступления, Пальма зарычала, уперлась в землю так, что ее невозможно было сдвинуть с места; шерсть на ней встала дыбом. Озадаченный ее поведением проводник Пастушок тянул за поводок изо всех сил, но все без толку. Пальма вдруг завыла; от неожиданности Пастушок ослабил поводок, и собака рванулась прочь, увлекая проводника за собой.

Лейтенант Юра Жарский с недоумением спросил:

– Что это она? Как будто взбесилась.

Старший следственной группы капитан Фарбий сплюнул:

– Наверно, Пастушок плохо пас свою псину. В смысле, не кормил.

– А при чем здесь… – начал было Юра.

– Да ни при чем. Шучу я, лейтенант. Сам не пойму, что нашло на заслуженную собаку.

– Может, здесь чем-то посыпано? – предположил старший лейтенант Нестеров.

– Может, Виталик. Но это уже проблема нашего чудо-эксперта. Давай, Тимощук, работай.

Названный Тимощук, долговязый человек с торчащими в разные  стороны волосами, приступил к своим обязанностям, а оперативники закурили.

– Честно говоря, ребята, – сказал Фарбий, – я никогда не видел, чтобы собака так себя вела. Бывало, конечно, когда посыпали место преступления всякой фигней, вроде табака или чего-то там химического, но в худшем случае пес просто не брал след. Ну, чихал еще. А чтобы выть… Нет, такого не припомню.

– А может, она покойника почуяла? – спросил Юра.

– Кто, Пальма? – удивился капитан. – Конечно, почуяла, да только наплевать ей на покойников – фигурально выражаясь. Она их перевидала немало. И поэтому я не знаю, что и думать.

Вскоре думать пришлось всему уголовному розыску, и думать крепко. Потому что через три дня на даче за городом был обнаружен труп Сафонова Петра Александровича, 86 лет, бывшего работника горисполкома, четверть века находившегося на пенсии. Все бы ничего, если бы не обстоятельства, поразительно напоминающие обстоятельства смерти Гордиенко. Как и у бывшего следователя, горло Сафонова перечеркивали четыре глубокие борозды, нанесенные непонятно каким предметом. Сафонов лежал во дворе; все вокруг было залито кровью. Ничего на даче, по свидетельству детей погибшего, не пропало. Собственно говоря, версия об ограблении даже не возникала – что можно взять на убогой дачке? Да и схожесть характера повреждений горла двух пенсионеров позволяла сделать вывод, что их смерть была запланированной: похоже, их убил один и тот же человек.

Во дворе дачи капитан Фарбий обнаружил отпечатки мужской обуви, не принадлежащей хозяину и родственникам. Не сильно поношенная, размер 42-43, никаких особых примет – каблуки не скошенные, узор самый обыкновенный, трещин, набоек нет. Попробуй найди.

Сфотографировали место преступления, привели Пальму. И тут все повторилось. «Заслуженная собака», как ее назвал Фарбий, словно сошла с ума. С жалобным воем она попыталась сразу же удрать, но Пастушок был начеку и удержал ее на месте. Пальма попробовала вырваться; проводник держал крепко, и тогда собака прижалась к его ногам, дрожа и поджав хвост.

– Что с ней, Пастушок? – сердито крикнул Фарбий. – Что за фокусы?

– А я знаю? – огрызнулся кинолог. – В первый раз такое происходит.

– Во второй, – уточнил Нестеров. – Впервые – когда Гордиенко нашли.

– Ну, во второй.

– В чем причина, выяснил? – спросил капитан.

Пастушок махнул рукой:

– Какое там! У нее ведь не спросишь. Но в тот день она к еде и не притронулась, чего отродясь не бывало. Что-то Пальму сильно напугало, как и в этот раз.

– А что это может быть?

Кинолог пожал плечами:

– Ясно, что. Запах.

– Какой запах?

– Этого я тебе сказать не могу. А Пальма, к сожалению, разговаривать не умеет.

На оперативном совещании майор Басов, выслушав доклад капитана, констатировал:

– Итак, что мы имеем? Мы имеем два дела, которые явно просятся слиться в одно. Слишком много совпадений, вернее, даже не совпадений – полное сходство. Двух пенсионеров убивают каким-то острым предметом, у которого четыре… гм… ну, допустим, четыре зубца. Убивают одним и тем же способом: разрывают горло. Сам по себе способ убийства довольно странный – проще нож в бок засадить. Ладно, с этим позже разберемся. Потом, убивают именно пенсионеров, и не просто стариков, а довольно старых стариков… – майор запнулся и посмотрел на лейтенанта Жарского. – Юра, как называется, когда два слова повторяются? Ну, «старые старики»?

– Тавтология, – позволил себе усмехнуться лейтенант.

­– Правильно, молодец. Значит, убивают довольно старых людей, – майор улыбнулся, довольный, что нашел нужный синоним. – Это второе совпадение. И третье: оба раза Пальма вела себя странным образом ­– нервничала, не брала след…

– Я бы сказал не «нервничала», а была перепугана до смерти, – вставил Фарбий.

– Благодарю за уточнение, – поклонился Басов. – Кинолог объясняет ее поведение тем, что собака учуяла какой-то запах, который и привел Пальму в такое состояние. Но вот что интересно… ­– майор сделал паузу, и нетерпеливый лейтенант подался вперед. – Тимощук сообщил, что никаких препаратов – химикалий там или естественного происхождения – в местах преступлений он не обнаружил. То есть ничем там не было посыпано. Тогда вопрос: отчего же Пальма нервничала?

– Перепугалась, – снова уточнил Фарбий.

– Хорошо, перепугалась, – не стал спорить начальник. – Твое мнение, Юра?

Жарский неуверенно улыбнулся:

– Вообще-то я в собачьих привычках не разбираюсь. Даже не знаю, что и сказать.

Басов скептически хмыкнул:

– Спасибо. Коротко, откровенно. Если и остальные выскажутся подобным образом, я могу себя поздравить с тем, что работаю в прекрасном думающем коллективе.

Подал голос старший лейтенант Нестеров:

– Знаете, товарищ майор, о чем я думаю?..

– Видишь, Гена, все-таки мы думаем, – не удержался Фарбий.

– Отставить, – сказал Басов. – Говори, Виталик.

– Обоих пенсионеров убили на улице… ну, на открытом воздухе. Нашли их не сразу. И тем не менее собака почуяла неприятный для нее запах. Как же он мог сохраниться, вот вопрос?

Басов одобрительно похлопал Нестерова по спине:

– Молодец, Виталик. Заметил то, на что опытный оперативник, – он выразительно посмотрел на Фарбия, – не обратил внимания.

Капитал фыркнул:

– Подумаешь, «не обратил внимания»! Ты хочешь сказать, что мы чего-то недоглядели? Что и в парке, и на даче находился некий предмет, источающий неприятный для собаки запах? Так прочесали все мелкой гребенкой, ничего не нашли!

– Значит, нужно поискать еще разок. Все, что найдете необычного, – на экспертизу.

Поиски поручили Юре Жарскому, как самому младшему. Лейтенант рылся долго и тщательно, собрал кучу мусора, задал эксперту Тимощуку огромный кусок работы – и ничего. Никаких предметов со специфическим запахом найти не удалось, так что в этом направлении следствие зашло в тупик.