След ведьмы 16

ЧАСТЬ V. «СЛЕД» ОБРЫВАЕТСЯ

1

– Вот так все было, сын, – сказал Макс. – Задержались мы с возвращением…

– И ты никогда больше не видел Кулака, Птицу, Джо, Кота? И других?

– Никогда. Видел только тех, кто здесь остался. Рядом, в соседнем городе, живет Черный, но с ним я  не встречался, у него своя жизнь. Надеюсь, что судьба еще сведет меня с теми, кто уехал.

– А что случилось с Крабом? Он не оправился?

– Нет. Мы потом узнали, что рассудок у него совсем помутился. Хазар поступил с ним жестоко, но если бы не он… Краб был очень опасен. Не предупреди нас Лариса, кто знает, сидели бы мы сейчас с тобой или нет…

Представив, что мог бы остаться и без отца, Мишка невольно содрогнулся и прижался щекой к плечу Макса.

– Прости меня, что назвал тебя бандитом. И ты, и дядя Мишель, и вся ваша «Прима» – просто хорошие люди. Так и Наташка говорит.

– Наташка, конечно, авторитет, – улыбнулся Макс.

– А то, что вы жили не совсем честно… Что ж, я понимаю. Действительно, не вы, так другие. Вы хоть никого напрасно не обижали.

Макс согласно кивнул. Воспоминания вернули его к вопросу: кто нападал на него? Может быть, в городе появился кто-то из обиженных «Примой»? Ирис, например. Зря Мишка думает, что все было по–благородному, Макс просто не рассказал всего. Надо будет узнать у Басова, подумал Макс, кто есть в городе из числа бывших бригадиров, которым Макс перешел дорогу. И сделать это побыстрее.

2

        

Вопреки ожиданиям Басова, на бутылке, найденной в квартире Палтуса, не оказалось никаких отпечатков. «Подстраховался», – решил Басов. В том, что Палтус возник из небытия, у него не осталось сомнений: зафиксировали несколько звонков с сообщениями, что «покойника» видели в разных районах города. Напрашивался простой вывод: все убийства (теперь майор был уверен, что это убийства) – дело его рук. Но зачем?.. Какую цель он преследовал? И кого похоронили вместо Палтуса?

Полковник Меншиков, по настоянию Басова, запросил у прокурора разрешение на эксгумацию трупа. Ответа еще не было, но майор рассчитывал на положительное решение вопроса. А пока усилили наблюдение за барами и кафе, активизировали информаторов, в квартире оставили засаду. Принятые меры позволяли надеяться, что поимка Палтуса – вопрос недолгого времени.

По просьбе Макса Басов навел справки о бывших авторитетах восьмидесятых годов, проживающих в городе. Таких оказалось трое, и все они вели жизнь благонадежных граждан, с криминалом давно покончили. Причин мстить Максу  у них вроде бы не было.

***

Мишель позвонил Максу и пригласил вечером к себе:

– Приходи обязательно. Есть срочное дело.

И в семь часов Макс звонил в его дверь.

Открыла улыбающаяся Валентина.

– Пришел? Давай, проходи.

– Что там за дело у Мишеля, не знаешь? – спросил он, приглаживая волосы перед зеркалом.

– Иди, иди, там узнаешь.

Макс прошел в комнату и остановился на пороге, оглушенный воплем:

– Сюрприз!!!

Да, это действительно был сюрприз. Потому что возле накрытого стола стояли старые товарищи – Мишель, Хазар, Андрон и Эйс, а вместе с ними  – Кулак, Джо, Черный и супруги Гусевы.

От волнения Макс не мог ничего сказать. Он протянул руки, и «Примы» окружили его с радостными криками. Больше всех старался Кулак, сжавший Макса в стальных объятиях. Макс еле вырвался, обнял и перецеловал всех, после чего в изнеможении упал в кресло:

– Ну, черти! Кто придумал?

– Мы все, – широко улыбаясь, сказал Мишель. – После твоего приезда решили собрать наших, кого удастся. Назначили на сегодняшнее число, они и приехали. Ничего получилось?

– Не то слово! Ого-го получилось! Пацаны… Лариса… как же я рад вас видеть!

Он снова начал обнимать приезжих. На Черном остановился:

– А ты-то, негодяй! Живешь рядом, не мог заехать?

Черный сделал испуганное лицо:

– Простите, босс! Виноват, босс! Больше не повторится, босс!

Все расхохотались. Макс потребовал:

– Быстро рассказывайте, кто чем живет! А то я про вас почти ничего не знаю! Вот только что Лариса вроде бы частный нотариус, да?

Она тряхнула великолепной гривой волос:

– Информация верная. А Ленька у меня строительством занимается, фирма небольшая, но солидная. Строит дома по индивидуальным проектам.

– Нравится?

– Не жалуюсь, – ответил Птица. – Сначала от скуки этим занимался, потом втянулся. Сейчас даже интересно.

– Молодец. А ты, Джо?

«Умник» Джо грустно вздохнул:

– А у меня работа скучная. Банкир я.

– Да ну?!

– Возглавляю банк «Прима». Может, слыхали?

Гусевы слышали и подтвердили, что банк – с хорошей репутацией.

– Только я не думала, что ты там заправляешь, – сказала Лариса. – Будем знать.

– Правильной дорогой идет товарищ, – съязвил Кулак. – Еще и название наше присвоил.

– «Прима» – это марка, – ответил Джо. – Грех было не воспользоваться таким названием. И о вас напоминает.

– Что касается меня, – не ожидая вопроса, сказал Кулак, – то я по старой специальности – машины. Только не ворую, а торгую ими. В Питере у меня салон. Так что, если кому что понадобится, обращайтесь, подберу любую и продам по дешевке.

– Ты продашь! – засмеялся Эйс. – Сдерешь три шкуры!

– Ну, не с вас же, – снисходительно сказал Кулак.

В разговор вмешалась Валентина:

– Эй, пацаны! Хватит трепаться, давайте за стол. Успеете наговориться.

– Точно! – спохватился Мишель. – Уже, наверно, водка стеклом начала отдавать.

Шумно расселись за столом; Макса посадили в центре, по-старому: справа – Мишель, слева – Хазар. Валентина подала традиционное блюдо – картошку с котлетами; открыли бутылки. Мишель провозгласил первый тост, очень простой:

– Ну, пацаны, за встречу!

Они чокнулись и выпили. Не успели закусить, как Птица закричал:

– Между первой и второй промежуток небольшой – семнадцать секунд!

Налили снова, и слово взял Джо:

– Пацаны! Предлагаю выпить за человека, объединившего нас в сильную команду, благодаря которому мы не потерялись в этой жизни, а заняли в ней достойное место. Если бы не он, неизвестно, кем бы мы сейчас были. Ну, вы поняли – за Макса!

– Ах, подхалим! – покрутил головой Макс. – Если быть точным, то начинали наше дело Кулак и Мишель.

– Только начинали, – уточнил Мишель. – В конце концов засыпались бы. А ты так его организовал… что говорить, вы всё знаете.

– Тогда я хочу продолжить. Не годится пить за одного. Мы были вместе раньше, вместе мы и сейчас. Пусть нас разделяют тысячи километров, границы, годы, – но мы будем одной командой, пока в сердцах жива память о прошлом, память о нашей молодости. Пока мы помним – мы будем «Примой». Поэтому – за нас, молодых!

– Ура! – крикнул Кулак, и рюмки со звоном соединились над столом.

… Два часа спустя мужчины перекуривали на кухне и обсуждали странные события, происходящие в городе.

– Меня больше всего интересует, кто такие «старые друзья», – пыхнул дымом Джо. – У тебя есть какие-нибудь предположения?

– Я уже по-разному прикидывал, – ответил Макс. – Генка Басов мне информацию подкинул, и – никаких кандидатур. Не могу придумать, кто способен на такое.

– Значит, это тот, на кого не думаешь, – глубокомысленно заметил Птица.

– Полностью согласен. Я предпринял кое-какие меры… Бульдог через своих… то есть моих, ха-ха, людей наводил справки, не слышал ли кто-нибудь что-нибудь про эти дела. Пока – ничего.

– Стоп, мужики! – вскрикнул вдруг Эйс. – Есть мысль!

– Что такое?

– Сейчас, дайте соображу! Черт, мысли расползаются… Да! Как это я сразу не понял!

– Да говори уже! – недовольно проворчал Кулак.

– Мне вчера Пашка жаловался на своего одноклассника Женьку, что-то они там не поделили. Ну, в двенадцать лет такое часто случается, поссорились – помирились, так что слушал я невнимательно. Пашка мой пригрозил Женьке, что, мол, отцу скажет – мне, значит, – а отец с ним разберется. А Женька ему в ответ: а я скажу своему старшему брату, и он разберется с твоим отцом. Пашка ему: моего отца все знают, а кто, мол, такой твой брат? А Женька: мой брат с Шерифом дрался, и с твоим отцом тоже разделается.

Хазар в сердцах сплюнул:

– Тьфу! Что ж ты молчал?

– Я ж говорю: слушал невнимательно, пропустил мимо ушей. И вообще я думал, что это какой-то ихний Шериф, пацанячий. Насмотрелись боевиков и называют себя «шерифами» да «рейнджерами». И только сейчас подумал – а не о тебе ли речь, Макс?

– Сколько лет брату? – спросил Макс. Судя по сузившимся глазам, он отнесся к рассказу Эйса со всей серьезностью.

– Откуда я знаю? Я думал, он пацан, лет четырнадцать-пятнадцать. Да я сейчас позвоню домой, спрошу.

Эйс достал мобильник, набрал номер. «Прима» напряженно ждала.

– Алло, Люда? – заговорил Эйс. – Это я. Нет, все нормально. Встретились. А Пашка дома? Дай ему трубку. Спросить кое-что хочу.

После недолгого ожидания Эйс уже другим голосом продолжил:

– Привет, сына. Как дела? Нормально? Молодец. Слушай, Паша, ты мне вчера говорил про Женьку и его старшего брата, помнишь? Да, да. А ты не знаешь, сколько ему лет? Да не Женьке, а брату. Лет двадцать? Точно? Ага, примерно… Ну, ладно.

– Как фамилия Женьки? – шепнул Джо.

– Паша, а какая у Женьки фамилия? Ага… Ну, все, сына. Спокойной ночи. Я скоро приду.

Эйс отключил телефон и доложил:

– Его фамилия – Рулько. Как зовут брата, Пашка не знает. Около двадцати лет.

Хазар переглянулся с Андроном.

– Что? – заметил это Макс. – Знакомый?

Андрон угрюмо кивнул:

– Судя по всему, это Руля.

– А что так мрачно?

– Потому, – сказал Хазар, – что Руля – человек Котла.

– Что это наши пацаны так раскричались? – сказала Лариса, накалывая на вилку маринованный опенок.

– Как будто не знаешь? Молодость свою хулиганскую вспоминают, – Валентина вздохнула. – Ну и попили они моей кровушки! Сколько нервов себе истрепала!

– Не говори, подруга. Мне самой вспомнить страшно. Когда Ленька на дело уходил, я тряслась вся, пока не возвращался.

– А я еще с их доармейских времен тряслась, когда они свои идиотские драки устраивали.

– Слава богу, все в прошлом.

– Да… Долго же наша компания существовала. Ни одна другая столько не продержалась, поразваливались. А всё Макс…

– Жалко Ленку. Такая молодая была, жить да жить…

– Интересно, женится Макс еще раз или нет? Как думаешь, Лариска?

– Кто его знает… Попробуй, найди вторую такую, как Ленка. Боевая подруга, как и мы с тобой.

– Пацанам нашим боевые не достались. А помнишь, как мы дрались в больничном сквере?

– Разве такое забудешь!

… После свадьбы Эйса Макс, Кулак, Кот, Андрон и Птица с Ларисой провожали домой Валентину. Мишель был в отъезде, Лена ушла домой раньше – приболел Мишка. Путь лежал через больничный сквер; женщины с Птицей и Андроном ушли вперед, в темноте было слышно их пение. Но вот песня резко оборвалась. Трое «Прим», подойдя к больничному корпусу, увидели компанию, преградившую дорогу. Пятеро пьяных, крепких мужиков выясняли, почему кто-то ходит по ночам и поет. Андрон, расслабившийся после обильного застолья, хотел уладить дело миром, но помешал Птица. Не вступая в переговоры, он подпрыгнул и ударил самого здорового мужика ногой в грудь. Результат: мужик остался стоять, Птица оказался на асфальте.  Мужик глухо рыкнул, развернулся и отвесил Максу, подошедшему в этот момент, такую плюху, что у того в глазах полыхнули огни. Из головы вылетели все мысли, кроме одной: «Убить гада!»

Всего пара секунд понадобилось Максу, чтобы прийти в себя. За это короткое время сложилась такая ситуация: Андрон, Кулак и Кот сцепились с тремя мужиками, а двух других, Птицы и женщин не было видно. Макс бросился за угол и обнаружил их там. Два приличных габаритов «шкафа» метелили Леньку, а он отмахивался. Не раздумывая, Макс подскочил к ближайшему и одним ударом свалил его на землю. Добавив для верности ногой, Макс оставил его и пошел на второго. Вдвоем с Птицей  завалили и его, но тут поднялся первый, и все завертелось по-новой. Так продолжалось несколько минут: не успевают «Примы» сбить с ног одного, как приходится возиться с другим. Пару раз падал и Птица – в тот день он много выпил и не очень твердо держался на ногах.

Один из «шкафов» при очередном нокдауне, лежа на земле, схватил за ногу Ларису, и она упала. Ленька, увидев такое, просто озверел и принялся молотить лежащего мужика ногами. Его пример заразительно подействовал на Валентину, которая с визгом подбежала к поверженному «шкафу» и тоже стала пинать его. Впрочем, ее удары он вряд ли почувствовал. Зато в полной мере ощутил, что такое ярость разгневанной женщины, так как Лариса вцепилась ему в лицо своими длинными ногтями и расцарапала в кровь.

Все же, несмотря на усилия троицы, мужику удалось подняться. Оттолкнув Птицу, он размахнулся и от души врезал в скулу своему дружку, который как раз в это время оказался рядом с ним, теснимый Максом. Тот опешил от такой помощи и с обидой крикнул:

– Ты что, Петька, это ж я!

Петька, ничего не соображая, размахивал кулаками. Макс с Птицей оставили его и переключились на второго. Не выдержав натиска, он бежал, а за ним и Петька, заметив, что остался в одиночестве.

– Где наши? – крикнул Макс.

Лариса махнула рукой:

– Там, за углом!

Двое «Прим» повернули за угол, где увидели Кулака, обменивавшегося ударами с самым здоровым из пьяной компании. Кота, Андрона и двух других алкашей не было видно, они воевали где-то в кустах, о чем свидетельствовал треск веток и яростные вопли.

Разгоряченные дракой, Макс и Птица насели на противника Кулака. Это был настоящий медведь, и справиться с ним оказалось нелегким делом. Казалось, он совсем не чувствует ударов, только рычал и пытался достать своих врагов огромным кулаком. «Примы» уворачивались, прыгая вокруг него. Но вот он внезапно шагнул вперед и поймал Макса за рубашку. Вырваться Макс не успевал, все решало буквально одно мгновение, и тут Кулак изловчился и нанес мужику сильный удар по почке. Мужик охнул, отпустил Макса и упал на колени.

Дальше возиться с ним не было времени, так как вдалеке слышалась милицейская сирена, а с противоположной стороны – другая. Во время драки «Примы» и их оппоненты подняли такой шум, что разбудили жителей близлежащих домов, и кто-то вызвал милицию. Пришлось бежать через кусты, прихватив по дороге Кота с Андроном.

Через два дня Лариса выяснила, что мужики были из органов. Она встретила одного из них в горотделе милиции в тот момент, когда он рассказывал сотрудникам о драке с неизвестными громилами, которых, по его словам, было человек десять. Ларису он не узнал.

3

Если Котел и был удивлен визитом Шерифа, то не подал виду. Его немного смутило то обстоятельство, что Макса сопровождал Кулак. Котел знал, что раньше Кулак был у Шерифа кем-то вроде телохранителя и порученца по особым делам.

«Чего это он приехал? – шевельнулась у Котла мысль. – Макс вызвал?»

– Присаживайтесь, – он указал на кресла. – Рад тебя видеть, Саня.

Кулак что-то неразборчиво пробормотал.

– Вы ко мне по делу или так, навестить зашли?

Макс сухо сказал:

– По делу. И очень неприятному.

Котел обеспокоено спросил:

– Что-то случилось?

– Разумеется. Скажи мне, Гриша, почему ты охотишься на меня?

Котел непонимающе смотрел на Макса.

– Чего, чего?

– Я говорю, – терпеливо повторил Макс, – почему ты охотишься на меня? Какой у тебя интерес?

Котел с недоумением произнес:

– О чем ты говоришь, Макс? Я – охочусь на тебя?

– Не придуривайся, – зло сказал Кулак. – Мы всё знаем.

– Что знаете?

– Ладно, Гриша, – миролюбиво сказал Макс. – Давай договоримся. Ты рассказываешь весь расклад – что, как, почему, – а мы тебя бьем не сильно.

– Ты что, шутишь?

– Конечно, шучу, – голос Макса стал холодным. – Не хочешь понимать?

– Да ей-богу, не понимаю!

– Не понимаешь? – Кулак встал. – А если в морду?

Макс сдержал его:

– Постой, не так сразу.

– Да вы что, охренели? – закричал Котел. – Чего вам надо?!

Максу надоело:

– Хватит. Руля – твой человек?

Спрашивая, он пристально смотрел в глаза Котлу. При упоминании Рули лицо Котла не изменилось и по-прежнему выражало только недоумение.

– Ну, мой. А что?

– И ты не знаешь, кто его посылал отметелить меня?

На лице Котла возникло неподдельное изумление:

– Что-что? Руля – метелил тебя?

– А ты не знал? – иронично сказал Макс.

– Да ты, наверно, шутишь, – неуверенно произнес Котел.

– Ничуть. Твоя работа?

Котел замотал головой:

– Нет! Я ничего не знаю про это! Ты что, на меня думаешь?

– Приходится.

– Нет, нет! Откуда ты узнал про Рулю?

– Какая разница? Может, позовешь его?

– Сейчас.

Котел взял мобильник, набрал номер:

– Алло, Груша? Срочно найди Рулю и пришли ко мне. Срочно, я сказал!

… Руля пришел минут через десять. Развязно зашел в комнату, мельком взглянул на Макса, стоявшего у окна спиной к нему.

– Вызывали, Григорий Васильевич?

– Вызывал, – сердито сказал Котел. – А ну, рассказывай, что это за слухи о тебе ходят? Говорят, ты на Шерифа наезжал?

Макс быстро обернулся и успел заметить, как Руля вздрогнул. Глаза его забегали, он невольно попятился и наткнулся на Кулака, бесшумно появившегося на пороге. Кулак взял его одной рукой за воротник, а другой – за запястье.

– Спокойно, парнишка, не дергайся.

– В чем дело? – подавленно спросил Руля. – Что вы хотите от меня?

Макс шагнул вперед:

– Кто тебя послал убить меня? Котел?

– Макс… – протестующе начал Котел.

Макс оборвал его:

– Помолчи! Говори, Руля.

Руля молчал. Тогда Кулак сжал его руку и слегка повернул. Руля вскрикнул от боли. Кулак поинтересовался:

– Подождешь, пока я ее сломаю, или сразу скажешь?

Кулак умел убеждать, Руля это понял. Поэтому решил, что геройство ни к чему не приведет, и сдался:

– Хорошо, хорошо, я всё скажу! Только не давите!

Кулак ослабил хватку.

– Ну, рассказывай.

Руля торопливо заговорил:

– Григорий Васильевич тут ни при чем. Он ничего не знал. Мне заплатили, чтобы я подобрал одного-двух ребят. Мы должны были напасть на Шерифа и отметелить его. Но не убивать! Такой команды не было – только отметелить, честное слово! Я нашел двоих, не наших, из соседнего города. Мы два раза нападали на вас; после первого раза один отказался участвовать в деле. Там, в парке, мы хотели просто попугать вас, может быть, немного порезать – руку или ногу, но не насмерть, это точно!

– Кто? Кто заплатил тебе? – прошипел Котел.

– А я не сказал? Николай Николаевич.

– Как?!

– Какой Николай Николаевич? – спросил Макс.

Котел растерянно сказал:

– Колька. Кит, то есть.

Такого Макс не ожидал. Дважды за последнее время совершая экскурсы в прошлое, он ни разу не вспомнил о своем бывшем одногруппнике Кольке Китаеве по кличке Кит. Да и зачем? После училища их дороги разошлись, они никогда больше не встречались, несмотря на то, что жили в одном городе. Во время учебы контактов не поддерживали, «привет – привет», и все. За три года, проведенных в стенах училища, Кит себя никак не проявил, был абсолютно незаметен. Почему Котел взял его под свою опеку, для всех так и осталось загадкой. Они дружили с первого курса, и только благодаря Котлу Кит чего-то достиг в жизни. Держался он по-прежнему незаметно, был как бы тенью Котла, без которого стал бы ничем. И вдруг – такая новость.

– Ты правду говоришь? – сурово спросил Макс.

– Честное слово! Я бы сам не посмел!

Голос Рули звучал на пределе искренности. И все же…

– Почему Кит дал команду напасть на меня?

– Этого я не знаю. Он сказал, я сделал.

– Ты, кажется, забыл, кто твой бригадир, – процедил Котел. – Ты должен был сразу же сказать мне.

– Кит предупредил, чтобы я молчал. Он же ваш друг, Григорий Васильевич, я и подумал, что вы в курсе.

– Ладно, вы тут разбирайтесь, – сказал Макс, – а мы Кита навестим. Очень мне интересно узнать, какие у него причины наезжать на меня. Надеюсь, ты не будешь его предупреждать о нашем визите?

– Не буду, Макс. Он меня подставил, пусть ответит, как положено.

– Хорошо. Извини, что подозревал тебя.

– Ничего, я понимаю. А с этим что делать? – Котел показал на  Рулю. Тот сжался, боясь поднять глаза.

Макс пожал плечами:

– Что хочешь. Он же твой человек. Но прими во внимание, что он действовал за твоей спиной. Значит, в другой раз может в эту спину ударить.

– И еще, – обернулся Макс на пороге. – Узнай у него, – он кивнул в сторону Рули, – про тех двоих… напарников. И сообщи о них Бульдогу.

– Сделаю, – Котел зло взглянул на поникшего Рулю.

– Пошли, Саня, – сказал Макс Кулаку. – Нанесем визит «старому другу».

… Кит, худой, рано поседевший человек, не ждал гостей. Приход Макса застал его врасплох. Увидев бывшего лидера «Примы», да еще в сопровождении Кулака, Кит почуял неладное, но сделал вид, что рад гостям. Он предложил им сесть, они остались стоять.

– Давно не виделись, Коля, – без улыбки произнес Макс. – Как живешь… старый друг?

Кит вздрогнул. «Неужели Макс догадался? Нет, не может быть! Это он так… мы же учились вместе». Он натянуто улыбнулся:

– Ничего живу… нормально. А ты как?

– Я? Тоже, в общем-то, неплохо. Вот только грустно бывает иногда.

– Грустно? Тебе?

– Ну да. Спасибо, старые друзья скучать не дают.

«Опять! Что он может знать? Кто-то заложил? Руля?»

– У тебя-то их много, друзей, – пробормотал Кит, не глядя на Макса, чтобы он не заметил бегающих глаз.

– Так много, что о существовании некоторых я даже не подозревал, – в тон ему сказал Макс. – Особенно это касается старых друзей.

Третье упоминание о «старых друзьях» убедило Кита, что Максу известно если не всё, то многое. Он мучительно пытался придумать, что делать. Как назло, ничего не приходило в голову.

Макс, наблюдавший за ним, негромко сказал:

– Ладно, Кит. Не старайся. Ты же сейчас соображаешь, что я знаю, а что нет? Так вот – я знаю всё. Кроме одного – почему?

Кит притворился, что не понимает вопроса:

– Что – почему? О чем ты?

Макс поморщился:

– Не надо этого. Руля все рассказал.

Кит глубоко, со всхлипом, вдохнул воздух, как-то сразу обмяк и обессилено опустился на диван. Закрыв лицо руками, съежившись, ждал, что вот сейчас страшный Кулак начнет его бить. Но вместо побоев услышал голос Макса:

– Я жду. Почему?

Кит опустил руки. На глазах у него были слезы.

– Почему? – прерывающимся голосом заговорил он. – Потому что я ненавижу тебя! Еще с училища!

Макс был изумлен:

– За что, Кит? Разве я чем-то обидел тебя?

– Обидел?! При чем тут обида? А ненавидел я тебя за то, что ты всегда был первым, за то, что тебя любили все, кто тебя знал!

– Тут ты ошибаешься. Далеко не все меня любили.

– Ладно, пусть не любили, но уважали – да! С самого начала нашей учебы… тогда был разгар дурацкой войны между районами, ты жил в Черново, а я – на Медянке, а училище наше было в Поселке, на вражеской территории. В первый же день мне набили морду дизельские, за то, что я – с Медянки. А ты сразу так себя поставил, что тебя пальцем никто не тронул. Мне еще несколько раз перепало; ладно, я это пережил. Но невыносимо было смотреть, как растет твой авторитет, даже среди наших врагов, а на меня просто перестали обращать внимание. Я не существовал для них! А знаешь, как это – ощущать себя пустым местом?! И каждый день видеть тебя в окружении друзей – и врагов, которые тоже стали твоими друзьями! Вот чего я не мог простить тебе!

– И ты жил с этим столько лет? – в голосе Макса против его воли прозвучало сочувствие.

– Только не надо меня жалеть! – истерически выкрикнул Кит. – У меня тоже был друг – Гриша. Он лучше тебя… лучше всех вас! Но я всегда подозревал, что его дружба со мной – из жалости. Что я мог предложить ему взамен?

Кулак, не отличавшийся излишней деликатностью, хмыкнул:

– Да ты просто болен, Кит. У тебя комплекс неполноценности.

Кит внезапно сник, от его запальчивости не осталось и следа.

– Не знаю… Может быть.

Максу невольно стало жаль его. Желание мстить пропало.

– Слушай, Кит… Ты почти четверть века сжигал себя своей ненавистью. Ты хоть понимаешь, как это глупо? У тебя что, не было в жизни никакой другой цели, кроме как рассчитаться со мной за твою неполноценность?

Кит слабо усмехнулся:

– Были цели… Ничего не удавалось. Друзей не прибавилось, семьей не обзавелся, ни к какому делу оказался не приспособлен. Жил за счет Гриши. А годы-то идут… Жизнь не удалась, я понимаю. А тут ты вернулся… Когда я узнал о твоем приезде, решил: сейчас или никогда. Должен же кто-то ответить…

– За что ответить?

– За все, что не сбылось в моей жизни.

– И ты решил, что это буду я?

Кит промолчал. Макс переглянулся с Кулаком, тот покрутил пальцем у виска.

– Почему же ты раньше этого не сделал? За много лет ведь были возможности, – сказал Макс.

– Хм, почему… Раньше к тебе не подступиться было. Всегда с людьми. Сейчас – другое дело. А тут еще эти убийства пошли, или самоубийства, не знаю. Я и подумал – воспользуюсь моментом. Спишут на кого-то, меня-то уж точно не заподозрят.

– Так все остальные – не твоя работа? – спросил Кулак.

– Нет, вы что! Я не убийца. Я и Макса хотел только попугать… ну, отметелили бы тебя, и все.

– Спасибо, отец родной, за доброту, – Макс сделал полупоклон. – Ну, отметелили, ну, порезали слегка, так ведь не убили. Такие сердечные люди редко рождаются в этом жестоком мире.

Кулак засмеялся.

– А кто открытки мне в ящик бросал? – спросил Макс. – Ты или твои наемники?

Говоря «наемники», он презрительно усмехнулся.

Кит безнадежно махнул рукой:

– Я сам хотел… не решился. Боялся с тобой встретиться в подъезде. Руля бросал, до того, как…

– А почему ты их подписывал «Привет от старых друзей»?

– Ну… пусть, думаю, поломает голову, от кого это.

– И всё?

– А что еще? Ты же не догадался?

– М-да…

Глядя в окно, Макс машинально постукивал кулаком в открытую ладонь. Наблюдая за этими манипуляциями, Кит нервно спросил:

– Что ты собираешься со мной делать?

Макс молчал. В тишине было слышно, как тяжело дышит Кит.

– Что буду делать? – сказал Макс задумчиво. – Когда шли сюда, хотел отметелить от души. А теперь…

– Что? – хрипло спросил Кит. У него на лбу выступил пот.

– Передумал. Ничего я тебе не сделаю. Ты и так себя уже наказал.

Кит не поверил своим ушам:

– Как? Совсем ничего?

– Совсем. Но дам тебе совет. Друзьями мы все равно не будем, и я вернулся сюда, чтобы остаться. Может случиться, тебе опять невыносимо будет видеть меня. Не искушай судьбу – уезжай. Второй раз я тебе не прощу.

Кит опустил голову:

– Куда я… без Гриши? Что я буду делать?

– Раньше надо было думать. А Гришу ты так подставил, что про его дружбу можешь забыть. Короче, даю тебе два дня. Если не уедешь… ты понял.

… На обратном пути Макс сказал:

– Ну, Саня, хоть одна задачка решена. Кто бы мог подумать на этого придурковатого Кита? Прав был Птица, прав.

– Ты действительно его прощаешь? – поинтересовался Кулак.

– Да. Он – не тот человек, которому хотелось бы мстить. Ты же видел, слизняк слизняком. Пусть уматывает.

– А Руля и другие двое?

– С Рулей Котел решит, что делать, а с другими Бульдог разберется, мне это неинтересно. Гораздо любопытней узнать, кто у нас воду мутит. Все-таки не верю я в эти самоубийства.

4

Несмотря на принятые меры, найти Палтуса пока не удавалось. Он не появлялся дома, в городе его больше не видели, никто ему не звонил. Палтус исчез.

Макс встретился с Басовым и рассказал ему о Ките. Одна загадка была разгадана; в обмен майор сообщил о «воскрешении» Палтуса. Макс попросил держать его в курсе происходящего и обещал делиться своей информацией.

И Басов, и Макс думали теперь об одних и тех же вопросах: зачем Палтус устранил своих приятелей? Кто такая таинственная блондинка? Почему она помогает Палтусу? Кто второй сообщник, звонивший Палтусу? Чего еще ждать от этой троицы?

Анализируя смерти бригадиров, Макс пытался найти в них что-то общее, объединяющее, и у него получилась такая картина.

Борщ и Лысый – «люди «Примы». Чечен (если он не утонул по неосторожности, что было все-таки возможно) – сам по себе. Первые двое – старые товарищи, Чечен, можно сказать, враг Палтуса. Тут не стыкуется. Те завершили жизненный путь в своих квартирах, без свидетелей, Чечен – на природе, почти на виду у людей; это чудо, что никто ничего не заметил. Всё – по-разному. А еще ведь был Франц. Правда, его всего лишь предупредили…

Итак, что же во всем этом было общего? Должна же существовать какая-то закономерность, что убрали именно тех, а не других?

Все – бригадиры, тут понятно. Возраст? Примерно одинаковый, но вряд ли это имело какое-либо значение. Что еще? Лысый и Борщ – холостяки, Чечен – тоже. Франц… Франц был женат и имел дочь.

Мозг Макса усиленно заработал. А не здесь ли ответ, почему Франца не тронули, а только предупредили? Припугнули, чтобы не дергался?

Если так, то неизвестный, отправляющий бригадиров на тот свет, должен быть по-своему жалостливым человеком, решившим пощадить Франца, чтобы не оставить ребенка без отца. Кто же это? Палтус? Он никогда не отличался особой щепетильностью, и его не остановило бы наличие семьи у намеченной жертвы. Тогда кто?

Стоп! Если догадка верна, и убивают только холостых авторитетов, то можно вычислить, кто станет следующим. Что следующий будет, Макс почти не сомневался.

Так… Франц – не в счет, Котел тоже женат, у Макса – сын; оставались Сидор, заменивший Борща, и Заяц, занявший место Чечена. Кому убийца отдаст предпочтение? Сидор еще не успел проявить себя, его знал небольшой круг людей. Значит… Заяц?  Первый помощник Чечена был хорошо известен в городе своей жестокостью; впрочем, у Чечена все были такими. И если Макс не ошибся, то очередной жертвой должен стать именно Заяц. Нужно ожидать появления возле него все той же блондинки.

Макс взял телефон и сделал несколько звонков. И каждый раз говорил одно и то же:

– Привет, это я. Есть дело. Жду тебя через час.

5

Прокурор все же выдал разрешение на эксгумацию. Басов, с нетерпением ждавший этого момента, предупредил свою бригаду, чтобы не расходились, и распорядился насчет лопат.

На кладбище поехали вечером. Басов не хотел, чтобы кто-то видел, как они будут разрывать могилу. Вместе с бригадой в микроавтобусе сидели судмедэксперт Тимощук и три бомжа, задержанных за мелкие прегрешения. Майор обещал отпустить их после выполнения особого задания.

Приехали, когда начало темнеть. Машину оставили у ограды, а сами с лопатами двинулись вглубь кладбища. Плутая между могилами, добрались до места захоронения Палтуса, или кто там был вместо него.

– Здесь, – негромко сказал майор и показал рукой. – Вот она.

Могила Палтуса, еще без памятника, была уже очищена от высохших и увядших венков, лишь холмик указывал, что тут недавно похоронили человека.

Майор обратился к бомжам:

– Значит, так, орлы. Согласно постановлению прокурора, мы сейчас проведем эксгумацию трупа. Надо объяснять, что это такое?

Один из бомжей солидно кашлянул:

– Слово происходит от латинских ех, что значит «из», и humus – «земля». А означает сие понятие извлечение трупа из места захоронения при необходимости его осмотра, проведения экспертизы в ходе расследования уголовного дела.

Воцарилось молчание. В тишине Басов услыхал, как пожилой бомж шепнул более молодому:

– Во дал Иваныч! Менты прямо охренели.

Действительно, Юра с Виталием смотрели на Иваныча с нескрываемым удивлением. Не каждый день приходится встречать такого ученого бомжа.

Басов с Фарбием, как люди, многое повидавшие на своем веку, только переглянулись, и майор продолжал:

– Задача, думаю, вам ясна: откопать гроб и перенести тело в машину. По окончании можете быть свободны, как птицы. Понятно?

Бомжи пошептались между собой, и Иваныч, как признанный лидер этой небольшой компании, вышел вперед:

– Уважаемые господа правоохранители! Мы, как честные граждане своей страны, вступающие в новую для себя сферу деятельности, при всем нашем уважении к вам, все же вынуждены испросить для себя некую компенсацию за тот моральный ущерб, который, без сомнения, будет нанесен нашей нервной системе после исполнения столь нехарактерных для нас функций осквернителей могил.

– Какую вы хотите компенсацию? – спросил Басов, заранее зная ответ.

– По стакашке бы, начальник, – заискивающе улыбнулся пожилой. – Дело непривычное, как бы с перепугу не обделаться. А примешь на грудь – и все нипочем.

Басов сделал знак Тимощуку. Эксперт достал из сумки бутылку, стакан, хлеб и порезанное на кусочки сало, протянул Иванычу:

– Дели, да помногу не лей, это спирт.

– Разведенный?

– Разведенный, но не сильно. А вы, коллеги, не желаете?

Старшие офицеры промолчали. Юра открыл рот, посмотрел на Фарбия и ничего не сказал. Капитан заметил его взгляд.

– Что, молодежь, не по себе? Первый раз, ясное дело… Гена, разреши им, пусть по соточке врежут.

Майор кивнул:

– Давайте.

Виталий покосился на бомжей, жадно лакавших спирт, и поморщился. Пить после них? Ну уж нет!

Тимощук все понял, сказал: – Айн момент! – и добыл из сумки вторую бутылку и стакан.

Старлей одобрил:

– Другое дело!

Тимощук налил. Первым выпил Виталий, за ним – Юра, и эксперт приложился последним. Спрятав недопитую бутылку, потер руки:

– Ну что, господа? За работу!

Лопаты вонзились в мягкую землю. Быстро разбросали холмик и начали углубляться. Работа успешно продвигалась, бомжи зарылись почти по пояс, как вдруг из мрака грозно прозвучало:

– Вы что делаете, демоны?!

Тимощук вскрикнул. Бомжи с воплями побросали лопаты, выскочили из ямы и едва не разбежались в разные стороны. От страха им показалось, что голос идет из могилы.

Бригада Басова, тоже изрядно шокированная, все же не забыла о бдительности и перехватила беглецов. Посветили фонарями в сторону голоса и обнаружили кладбищенского сторожа, помятого мужичка со следами похмельного синдрома на лице. Он стоял в кустах, качаясь и уперев руки в бока, грозно глядя на пришельцев, нарушающих ночную тишину.

Капитан плюнул:

– Тьфу, черт, напугал! Иди сюда, сокол ясный!

– Я вас и отсюда вижу, – отозвался сторож. – Вы кто такие?

– Мы из милиции, – сказал Басов. – Имеем разрешение на вскрытие могилы, так что не шуми. Подойди.

Сторож приблизился, на всякий случай все же держась на приличном расстоянии. Басов посветил на бумагу прокурора.

– Вот оно, разрешение. Так что давай, выпей сто пятьдесят и иди по своим делам.

При упоминании о выпивке сторож перестал колебаться, быстро подошел и протянул руку:

– Раз такое дело, что ж, выпью.

Тимощук налил ему. Сторож залпом выпил, взял корочку хлеба и не спеша стал жевать. На бумагу он и не взглянул.

– Продолжайте, – приказал Басов бомжам.

Бомжи попрыгали в яму, разобрали лопаты и принялись за работу.

Сторож понаблюдал за ними, поинтересовался:

– Заберете, значит, покойника?

– А тебе что, жалко? – насмешливо спросил Фарбий.

– Почему жалко? Их тут вон сколько. По мне, хоть всех забирайте, если хорошие люди.

Юра хихикнул. Басов насупился:

– Выпил? Ну и иди с богом. И не болтай о том, что видел.

Сторож козырнул:

– Слушаюсь! Ничего не видел, ничего не слышал. В соответствии с инструкцией, согласно служебной необходимости, отправляюсь нести караульную службу. Спокойной ночи.

Он удалился. Еще несколько секунд было слышно его бормотание, а потом тишину нарушали только звук врезающихся в землю лопат да тяжелое дыхание бомжей.

Примерно через час лопата стукнула о дерево.

– Есть! – донеслось из ямы.

– Расчищайте! – скомандовал майор.

Еще десять минут на поверхность вылетала земля. Иваныч, сверху смотревший на работу приятелей, поднял руку:

– Хорош! Давайте веревки!

Виталий сбросил две длинные толстые веревки, бомжи поддели их под гроб и вылезли наверх. Взялись по два за четыре конца и начали осторожно поднимать.

– Тяжелый, гад! – сквозь сжатые зубы пробормотал Фарбий. – Отожрался при жизни.

– Кто, товарищ капитан? – шепотом спросил Юра, стоявший с ним в паре.

– Палтус, кто еще… Ах, черт! – вспомнил капитан. – Может, и не Палтус. Все равно – как кабан.

Гроб подняли, поставили на землю рядом с ямой. Басов подал Иванычу небольшой топорик:

– Открывай.

Иваныч перекрестился:

– Прости меня, господи!

Сунул лезвие под крышку и нажал.

От резкого скрипа гвоздей у всех мороз прошел по коже. Иваныч несколько раз проделал эту операцию и доложил:

– Готово!

Майор сунул фонарь Юре:

– Свети! Давайте, мужики, снимайте!

Иваныч и молодой бомж с двух сторон взялись за крышку и сбросили ее на землю.  Басов шагнул вперед, всмотрелся и изумленно прошептал:

– Не может быть!

В гробу, порядком тронутый разложением, лежал Палтус. Басов мог поклясться, что это именно он, несмотря на изменения, произошедшие за два месяца с его лицом.  Но ведь Палтуса видели живым несколько человек… Чертовщина!

– Опять след ведьмы! – пробормотал майор.

– Ну что, начальник? Берем? – спросил Иваныч, довольно спокойно разглядывая труп.

– Да. Давайте его на брезент, и в машину. После этого забросаете яму и свободны.

– А как насчет еще по сто грамм?

– Отдай им, – сказал Басов Тимощуку. – Заработали.

Пока бомжи перекладывали тело на брезент,  Басов тихо говорил своим:

– Не ожидал я, честно говоря, увидеть Палтуса. И второй где-то бродит. Ясное дело, один из них – липовый. Чем скорее мы узнаем, кто настоящий, тем лучше. Так что тебе, Витя, придется сегодня ударно поработать.

– Сделаем, – пообещал Тимощук.

– Так… Отвезем к тебе этого… Палтуса… сами поедем спать, а утром соберемся. А ты, Витя, постарайся к утру закончить, и сутки отдыхаешь. Все ясно?

– Так точно, – за всех ответил Юра.

– Тогда по коням.