Студенты 80-х. Выпуск 15

II КУРС

ЯДУТЫ

В апреле 1986 я с курсом Сереги Бородавко ездил в Ядуты. Время провели неплохо, а когда вернулись, узнали, что в это время взорвался 4-й блок ЧАЭС.

С нами отдыхали брат и сестра из Припяти. Им повезло, что находились далеко от дома, но больше увидеть родной город им было не суждено.

Через неделю мне захотелось снова съездить в Ядуты. На этот раз я собрал свою команду. Так как я был не только политоргом общежития, но и физоргом группы, то и организовал выезд «спортсменов». Собрал боевых девок из нашей группы, добавил несколько из других, а также пригласил своих конотопских друзей.

Съезжались с разных сторон: основная часть – из Нежина, Гоша со Славиком – из Киева, остальные – из Конотопа. Последняя группа ехала на дизеле Конотоп-Щорс. На станции Халимоново к ним подсели остальные, и дальше путешествовали вместе. Замечу кстати, что Славику с Гошей повезло – они ехали в том вагоне, в который я сел в Нежине. Где нужно вставать, они не знали и уехали бы дальше, в Конотоп.

Ядуты – прекрасное место в лесу, на берегу чудесного озера. Можно было покататься на лодках и даже на катамаране, что мы и делали. Но это – потом, а в первый вечер мы, ясное дело, отметили приезд.

Запомнился эксперимент по удушению комара. Бытует мнение, что комары боятся дыма. Заявляю – ни черта они не боятся! Поймали комара, сунули в стакан, и все курящие пускали туда дым, пока внутри не стало черным-черно. Накрыли крышкой. Через час или полтора открываем с мыслью найти на дне удушенное насекомое. И, поправ смерть, из черноты вылетает невредимый комар и устремляется в окно. Может быть, конечно, здоровье у него уже не то было, но ведь жив…

Когда стемнело, в дверь постучали. Пошел открывать. На пороге стоит девчонка, в полумраке не могу рассмотреть, кто. И говорит:

– Извините, здесь филфак отдыхает?

– Здесь.

– А можно Романа увидеть?

– Это я.

– Ромка, ты?..

– Я. А ты кто?

– Да это я, Алла!

Тут уж я ее узнал. С нашего курса девчонка.

– Слушай, Ромка, мы тут приехали компанией, девки наши, пацаны чужие. Как бы нам поселиться?

– Нет проблем. Пошли.

Мы отправились к сторожам, или хранителям лагеря, или кто там они были, и я объявил, что приехали наши студенты, нужно дать ключи от домика. Они дали. Дело в том, что список подавали на тридцать человек, а насобиралось тринадцать, кажется. Так что вновь прибывшие сошли за тех, из списка.

Два дня мы отдыхали по полной программе: купались, играли в бильярд, бренчали на гитаре и т.п. Самым запоминающимся событием стала битва на лодках, когда с каждой стороны двое сидели на веслах, а остальные обливали друг друга водой из разной посуды.

В целом ничего прикольного не произошло, но вспомнить приятно.

И СНОВА ФИЗКУЛЬТУРА

На втором курсе сдача зачетов по физ-ре осложнилась. Теперь зачеты принимали молодые преподы, недавно пришедшие в институт. Вот уж отрывались по полной! Зимой нам пришлось поднимать штангу, играть в баскетбол, прыгать с места. В мае же нас сначала заставили бежать три километра по парку. Хорошо, что большая часть «трассы» была скрыта деревьями и кустами, поэтому мы безбожно срезали углы и шли шагом, только последние метров двести, когда преподы нас видели, бежали.

Потом метали гранаты, причем мне удалось метнуть так удачно, что граната, отскочив от дерева, едва не попала в голову преподу.

В заключение мы сыграли с преподами в футбол, четыре на четыре. Могли выиграть, но тогда пришлось бы опять что-нибудь сдавать, и мы свели матч вничью. На этом наши занятия по физкультуре закончились. Правда, я еще поучаствовал в следующем году в межфакультетских соревнованиях, но зачет мне уже не был нужен. К слову – мы снова победили.

Кстати, на всяческих городских, районных и прочих соревнованиях местного масштаба наш институт в основном представляли студенты физмата и биофака. О филфаке же сложилось мнение как о пристанище больных, дурных и неспортивных. Но вот встречаемся мы, четыре человека с филфака, в спортзале с таким же количеством спортсменов с физмата (они действительно участвовали в соревнованиях). Они предлагают нам сыграть в футбол. И что? 20:2 в нашу пользу. В волейбол сыграем? Давайте! Победа за нами. Так, может, в баскетбол? Играем! Итог – тот же.

Вывод: только скромность не позволяла студентам филфака занимать лидирующее положение в различных студенческих сборных. Ну, может, еще лень.

ШАРМ

Профильный предмет, русский язык, мы сдавали в каждом семестре – то зачет, то экзамен. В летнем семестре 2 курса был зачет, который принимала молодая преподша, что вела у нас практические занятия. Как водится, отношения у меня с ней не сложились. Наставила она мне двоек (и почему у меня именно с преподшами русского постоянно что-то не ладилось?).

Принимает по списку. И начинается ужас – всех подряд отправляет «доучивать». Девки в шоке.

Подходит моя очередь. Ясное дело, если уж девкам учить, то мне, двоечнику, и подавно прямая дорога за дверь с правом пересдачи бог знает с какого раза.

Терять мне нечего. Но накануне зачета кто-то мне шепнул, что преподша не замужем и, судя по всему, вообще не имеет опыта общения с мужчинами.

И я пробую взять ее на мужской шарм, если можно так выразиться. Расстегиваю рубашку до предела приличия, выставляю напоказ свою волосатую грудь, смотрю на преподшу в упор и медленно, но веско отвечаю на вопросы. Что-то я знал, чего-то – нет. Но, повторюсь, терять мне нечего.

Преподша поднимает глаза, замечает волосатую грудь, и вдруг – смущается! Краснеет, опускает глаза, задает какие-то несущественные вопросы (не слыша, кажется, ответов) – и ставит зачет! Мне, двоечнику! Первому в группе!

Девки, опять-таки, в шоке. Но если подходить объективно, чему тут удивляться? В большинстве своем они уже испытали, что такое мужской шарм. А преподша – нет.

ПЕРВАЯ ТРОЙКА

Первый курс я прошел без троек, как ни странно. И половину второго – тоже. И вот во втором семестре второго курса случилась у меня первая тройка.

Если до этого преподы как-то ориентировались на предыдущие оценки – срабатывал принцип «Сначала ты работаешь на зачетку, потом зачетка на тебя», и мне прощались разные недочеты, то теперь…

Была такая дисциплина – «Исторический материализм». Как любой раздел философии, фигня с точки зрения студента. Тем более философия марксистско-ленинская, которая оказалась не такой уж правильной, как нас учили. Но вел этот раздел препод Страшко, не помню, как звали. Я не запомнил, как я посещал занятия (вроде нормально), как я учил этот истмат, но как будто что-то да знал. А вот сам Страшко, как мне тогда показалось, был, что называется, альфа-самцом и не терпел возле себя конкурентов. Возможно, он считал, что такие вот мальчики имеют наглость претендовать на роль любимцев курса или хотя бы группы, а таким любимцем должен быть только он, великий. Нет, я не мог быть ему конкурентом, конечно, – разные весовые категории. И все же…

В то время у студентов, отслуживших в армии, были какие-то негласные льготы – преподы могли «вытянуть», если что-то не получалось. И мне кажется, что Страшко это злило. Может, я ошибаюсь, но вот факт.

Сдаю ему экзамен, вроде неплохо отвечаю, и вдруг ловлю на себе его взгляд. А взгляд выражает явное презрение и как бы говорит: «Что ты там мелешь, человече? Влез ты сюда благодаря армии, а сам тупой, как валенок. И несмотря на все твои положительные отметки за три предыдущих семестра, влеплю я тебе «трояк», и никакая армия не поможет». И такого пренебрежительного взгляда я никогда в жизни в свою сторону больше не видел.

А уже после этой тройки посыпались и другие. И мне пришлось «крутиться», чтобы не остаться без стипендии.

ГЛАВНОЕ – ЗАХОТЕТЬ

На этот семестр приходится самая длительная моя сдача экзамена – четыре раза. Обычно я пересдавал со второго. С педагогикой не вышло. Не мог я осилить сей предмет. Ну, не укладывались в голове высокоученые установки, как формировать у школьников правильное отношение к учебе. Все, что мне удалось, – запомнить какой-то небольшой кусок из чужого конспекта.

Сдавали Ивановой, зав. кафедрой педагогики, женщине ироничной и довольно циничной. Первая сдача – провал. Вторая – тот же результат.

На третий день решил – пойду выпью пива. Только осуществил свою затею, как встретил наших девок, идущих сдавать Ивановой. Я и не знал, что сегодня снова будет экзамен. Пошел с ними, взял билет… А пивом-то разит. Девки дали мне мятную конфету, но едва я сунул ее в рот, как Иванова вызывает меня отвечать. Я руками развел: так ведь я не успел подготовиться! Иванова спокойно:

– Ничего. Какой смысл ждать?

Точно, никакого, потому что ни одного вопроса в билете я не знал. Иду отвечать, пытаясь проглотить проклятую конфету. Не получилось. Сижу, как дурак, с конфетой во рту и молчу.

Иванова:

– Ну, что? Снова не выучили? Придете в другой раз.

Другой раз наступил через несколько дней. Я уже без всякой надежды отправился на экзамен. И произошло чудо: Иванова без всяких билетов начинает задавать вопросы. И именно те, что я знал! По той маленькой теме, усвоенной мною!

Я, конечно, ответил. Иванова ставит мне «четыре» и удовлетворенно говорит:

– Ну, вот. Захотели – и выучили.

Кому-то придется сдохнуть. 08

Глава 19. Визит директора

– Разрешите?

– Входите! – сказал Басов и уткнулся в бумаги.

Дверь неслышно открылась, и кто-то переступил порог. Майор не поднял глаз.

– Позвольте представиться: Фирсов, Юрий Дмитриевич, директор строительной фирмы «Строймонтаж».

Басов вскинул голову.

Перед столом стоял худощавый молодой человек, тот самый, выступавший на открытии нового офиса. Вежливо улыбнувшись, он указал на стул:

– Вы позволите?

– Разумеется, – кивнул майор. И несколько запоздало представился: – Начальник уголовного розыска майор Басов.

– Очень приятно, – снова улыбнулся Фирсов. – Я, собственно говоря, к вам ненадолго, много времени не отниму.

– Чем могу помочь?

– Да мне помощь, в общем-то, не нужна. А пришел я вот по какому делу… Вы ведь присутствовали на открытии вашей новой резиденции?

Последнее слово он произнес с едва заметной насмешкой, но Басов ее уловил. Поэтому ответил сухо:

– Присутствовал. И что?

– Я считаю, что вы могли бы переехать туда.

Басов с удивлением уставился на Фирсова.

– Нет, вы ничего такого не подумайте. Я говорил с вашим начальством, полковником… э-э… Меншиковым. Он сказал, что некоторые службы уже начали перебираться, и обещал, что скоро это здание освободится. Как вы знаете, здесь будет реабилитационный центр для детей-инвалидов.

– Знаю, – нетерпеливо кивнул Басов. – А я здесь при чем?

– Вы? Конечно, ни при чем. Шел мимо вашего кабинета, решил заглянуть. Знаете, никогда не был в уголовном розыске. Так вот, мне бы хотелось поскорее начать ремонт здания.

– И поэтому вы предлагаете мне очистить помещение? – прищурился Басов.

Фирсов рассмеялся:

­– Ну, что вы! Просто мне кажется, что в новом здании вы могли бы разместиться комфортнее.

– Мне и здесь неплохо, – сказал Басов, хотя давно уже мечтал о более просторном кабинете.

Фирсов развел руками:

– Все равно ведь переберетесь.

Басову стал надоедать этот разговор, и он повернул его в другое русло.

– Ладно, скоро переедем. А вы мне вот что скажите, Юрий Дмитриевич… Не вы ли приходили не так давно в редакцию нашей городской газеты и представились там киевским корреспондентом?

В глазах Фирсова мелькнуло что-то похожее на беспокойство, но он тут же засмеялся:

– Я – корреспондент? Что вы! За всю жизнь не написал ни строчки. А почему вы спросили?

– Работники редакции узнали вас, когда вы выступали на открытии офиса.

– Они ошиблись, – уверенно произнес Фирсов. – Ни в какую редакцию я не ходил. Зачем это мне?

– Может, и ошиблись. Знаете, в этом деле есть любопытная деталь.

– Какая?

– И вы, и тот неизвестный корреспондент очень похожи на одного человека, давно умершего.

– Действительно? Кто он?

– Некий Семен Сычук.

По лицу Фирсова как будто тень пробежала.

– Что с вами? – участливо спросил майор. – Вам плохо?

Фирсов натянуто улыбнулся:

– Нет, все в порядке. Накатило что-то… Со мной бывает иногда. Такой короткий приступ тошноты.

– Может, воды?

– Спасибо, не надо. Вы говорили о каком-то Семене, на которого я будто бы похож…

– Он был бандитом. Его расстреляли шестьдесят лет назад.

– И я в самом деле на него очень похож?

– Так уверяют люди, видевшие фото Сычука в газете. Той самой, в редакцию которой вы не ходили.

Басов специально подчеркнул последние слова, но Фирсов никак не отреагировал.

– Он, случайно, не приходится вам родственником?

Директор фирмы с удивлением взглянул на Басова:

– Почему вы так решили? Из-за нашей схожести?

– Именно.

– Вы что, лично знали этого Семена? Или те люди, которые будто бы видели меня в редакции?

Басов снова почувствовал насмешку в голосе Фирсова и жестко произнес:

– Нет, мы не имели такого счастья. Но кое-кто действительно знал его лично.

Веки Фирсова чуть заметно дрогнули.

– Кто же это?

– Бывший следователь уголовного розыска, Дмитрий Иванович Гордиенко. Он ловил банду Сычука в сороковые годы.

– Ах, вот как! – голос Фирсова звучал спокойно. – Это он вам сказал, что я похож на бандита?

– К сожалению, сам он сказать уже ничего не может.

– Почему же? Он умер?

– Его убили.

– Да что вы? Ах, как жаль! Мне было бы интересно с ним пообщаться.

– Мне тоже. Но он оставил запись в своей тетради…

– В какой тетради?

– Он писал мемуары. Помимо прочего, там есть и записки о деле Сычука. И внешний вид Семена удивительным образом совпадает с вашим.

– Внешний вид у меня самый обыкновенный. И на этом основании вы сделали вывод, что я – родственник Сычука?

– Нет. Я упомянул о записи, сделанной Гордиенко незадолго до смерти. Так вот, он пишет, что встретил человека, поразительно похожего на Семена Сычука. Не вы ли это были?

Фирсов пожал плечами и поднялся:

– Вынужден вас разочаровать. С бывшим следователем Гордиенко я не имел чести встречаться, а если мое лицо показалось кому-то знакомым, то тут уж я ничего поделать не могу. Извините, что отнял у вас время.

– Всего хорошего. А время у меня вы не отняли, я и сам хотел встретиться с вами.

Фирсов уже взялся за ручку, но остановился.

– Зачем?

– Надо же было прояснить этот вопрос.

– Ну и как, прояснили? – иронически усмехнулся Фирсов.

– Более-менее. Спасибо, что зашли.

– Всегда к вашим услугам.

Фирсов вышел, а Басов задумчиво посмотрел ему вслед и пробормотал:

– Он определенно что-то знает. И его связь с Сычуком очень даже возможна...

Глава 20. Еще двое

Ванюхин сидел в своем кабинете в самом прекрасном расположении духа. Скоро он избавится от ненавистного Илюхи и снова станет работать спокойно. Вчера Степа отвез Зайцу договоренную сумму, а мерзкий Заяц сообщил, что человек, нанятый для «деликатного дела», уже выехал. Откуда выехал, Степу не интересовало. Главное, что сегодня он уже в городе и, возможно, жить Илюхе остались часы, если не минуты.

Зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал голос секретарши Людочки:

– Степан Николаевич, вас начальник милиции.

С чего бы вдруг, подумал Степа, но тут же вспомнил, что сам просил сообщать ему о важных событиях, произошедших в городе.

«Сейчас он мне расскажет о смерти моего заместителя», – решил Степа и радостно улыбнулся. Но Меншиков сказал совершенно другое:

– Степан Николаевич! Новое убийство!

– Опять! И кто на этот раз? – предвкушая ответ, грозно спросил мэр.

– Какой-то молодой человек. Личность устанавливается.

– Тогда зачем мне звонить? – разочарованно пробормотал Степа. – Мало ли кого убьют.

– Так убили его таким же способом, как и несколько человек недавно. Горло разорвано.

Степа похолодел.

– Хорошо, держите меня в курсе, – еле выдавил он, стараясь, чтобы Меншиков не уловил дрожи в его голосе.

Не успел он положить трубку, как зазвонил мобильный. Звонок был от Зайца. Не успел Степа поднести трубку к уху, как его оглушил истерический крик бандюгана:

– Ты, сука!!! Ты меня подставил!

Степа растерянно пытался что-то возразить, но Заяц не давал вымолвить ни слова, только орал. Из его криков Ванюхин понял, что бригадиру позвонил заместитель мэра, тот самый «заказанный» Илюха, и предупредил, чтобы Заяц больше не занимался глупостями. Иначе с ним будет то же, что и с нанятым киллером. Когда Заяц решил прикинуться дурачком – мол, знать ничего не знаю, – Илюха посоветовал справиться, что случилось с неизвестным молодым человеком, найденным возле Южного рынка.

Заяц так и сделал. Позвонил кое-кому и с ужасом услышал, что у того было разорвано горло.

Неужели это сделал сам Илюха? Такая мысль была абсурдной. Значит, у него есть люди, готовые убивать по его приказу. И они использовали ту же технологию, которую собирался применить киллер по подсказке Зайца: железный гребень. Возможно, воспользовались тем, что изготовили по его заказу.

Осведомленность Илюхи могла  означать только одно: киллеру не удалось застать его врасплох, и Илюха выудил из него все, что тому было известно. Значит, он знал, что его заказал Заяц. То, что Илья не спросил, почему бригадир это сделал, доказывало, что он не сомневается в личности подлинного заказчика.

– Не понимаю! До сих пор убивали пенсионеров. А этот с какой стороны прилепился? – Фарбий в сердцах хлопнул ладонью по столу. – Он ломает все схемы!

Басов согласно кивнул:

– Ты прав. Те – старики, этот – молодой. Но способ убийства тот же. Что это может значить?

Виталик кашлянул, и майор повернулся к нему:

– Что? Есть мысли?

Нестеров сказал:

– Я думаю, кто-то пытается подстроиться под недавние убийства. Это последнее не имеет отношения к тем. Но…

– Похоже на то, – перебил Басов. – Молодец, соображаешь. Значит, так, мужики. Я только что от Меншикова. Просил раскрыть это убийство как можно скорее. Дело на контроле у мэра, который требует активного действия с нашей стороны.

Фарбий язвительно хмыкнул:

– А старичков, значит, можно пока в сторонку?

– Нет. Продолжаем работать и в этом направлении, но акцент все-таки делаем на «свежак».

Поздним вечером Ванюхин засиделся в своем кабинете, решая задачу получения прибыли с очередного подмятого предприятия торговли. Секретаршу он отпустил, чтобы никто не мешал ему работать.

Тихо стукнула дверь, и мэр вздрогнул. Подняв глаза, он обмер: на пороге стоял Илья Александрович и улыбался. И его улыбка показалась Степе такой зловещей, что он едва не схватил трубку, чтобы позвонить в милицию. Только значительным усилием воли он сдержал свой порыв.

Заместитель без приглашения прошел  к столу, пододвинул стул и сел. Впрочем, ничего иного Ванюхин от него и не ожидал.

Илья пристально посмотрел в глаза Ванюхину и тихо произнес:

– Ну что, Степа? Решил избавиться от меня?

От его тихого голоса дрожь прошла по телу мэра. Все же он попытался ответить твердо:

– О чем ты? Не понимаю.

Илья устало улыбнулся:

– Все ты понимаешь. А вот работаешь глупо. Зачем связался с таким идиотом, как Заяц?

«Знает», – со страхом подумал Ванюхин. Собравшись с духом, он перешел в атаку:

– А если и так? Ты меня достал со своей фотографией! Может, я и нанимал кого-то, чтобы убрать тебя. Но этого никто никогда не докажет. Заяц будет молчать, других свидетелей нет. А вот ты убил человека! Ведь это ты ему горло порвал? И я постараюсь, чтобы менты взяли тебя за задницу!

Горячая речь не произвела на Илью никакого впечатления. Он вздохнул и грустно покачал головой:

– Значит, это все-таки ты его нанял… Говорили мне, что ты дурак, а я сомневался.

Ванюхин так и взвился:

– Я – дурак?! А ты кто такой? Откуда взялся? Почему ты мешаешь мне?

Илья махнул рукой и поднялся:

– С тобой не договоришься. Ты настоящий дурак. Был бы умнее, мог бы жить долго и счастливо. А так…

У Ванюхина внезапно пересохло горло. Еле ворочая языком, он пробормотал:

– О чем ты говоришь?

Илья спокойно ответил:

– Время разговоров кончилось.

Утром город облетела ужасная весть: в своем кабинете найден бездыханный Степан Николаевич Ванюхин, мэр города. Бригада уголовного розыска сразу же выехала на место происшествия.

Смерть наступила, как выяснил эксперт Тимощук, около 20-21 часа вечера. И причиной ее был инфаркт. Явление, не столь часто наблюдаемое у людей сравнительно молодого возраста. Но было еще одно обстоятельство, о котором постарались умолчать компетентные органы – правда, оно все равно стало известно широким массам. Перед смертью Степан Николаевич наложил себе в штаны.

Фарбий, никогда не относившийся к властям с должным пиететом, скептически произнес:

– Дерьмом был, в дерьме и помер. Потянуло в родную стихию.

Басов укоризненно покачал головой, но все же не смог сдержать улыбки. Фарбий всегда умел точно охарактеризовать человека.

– Тимощук сказал мне, что при инфаркте непроизвольного… как бы точнее выразиться… дерьмоизвержения не происходит. Почему же обделался Степа?

– Потому что любил это дело, – буркнул Фарбий.

– Ладно, ладно, шутник! Я серьезно говорю.

– И я серьезно. Наглый-то он только с подчиненными был, а стоило на него нажать, тут же обделывался.

– Да знаю я! Но это образно говоря. А вот в буквальном смысле…

Фарбий пожал плечами:

– Кто его знает… Может, нажрался, приперло, собрался в туалет сходить, а тут его и прихватило.

– Да… может, конечно, быть… Все равно странно. Но что еще более странно – серия смертей продолжается. Убили неизвестного молодца; дело берет на контроль Степа, и тут же он сам умирает. Совпадение? Ох, не верится что-то…

В кармане начальника уголовного розыска зазвонил мобильник. Давно уже он собирался обзавестись футляром, да руки никак не доходили. Поэтому пришлось Басову лезть в карман.

– Да! Я, а кто же еще? Что? Пришел в себя? Ага, хорошо! Сейчас буду!

Отключив телефон, Басов сообщил коллегам:

– Очнулся Стародуб. Хочет что-то нам рассказать. Я еду к нему, а вы здесь поработайте.

Фарбий поморщился:

– Ты хотел сказать: понюхайте благородное дерьмо почившего мэра города.

Басов только ухмыльнулся и отбыл в городскую больницу.

Глава 21. Привет от Семена

Владимир Евгеньевич Стародуб, бывший сотрудник уголовного розыска, ловивший в свое время банду Семена Сычука, лежал на втором этаже в отдельной палате – так распорядился полковник Меншиков, принимая во внимание важность этого свидетеля. Возле палаты постоянно дежурил кто-то из сотрудников.

Басов быстро проследовал по коридору, кивнул охраннику, толкнул дверь и вошел в палату.

На казенной железной кровати, под казенным же одеялом лежал старый человек. Действительно старый – это было видно по его изможденному лицу, покрытому густой сетью морщин, по тонким рукам с синими венами, по тяжелому дыханию – но при этом одеяло едва поднималось…

Басов засомневался – не напрасно ли он явился, но в этот момент Стародуб открыл глаза.

Басов шагнул вперед и представился:

– Начальник уголовного розыска майор Басов.

Стародуб слабо кивнул:

– Я вас знаю. Садитесь.

Басов подвинул стул к кровати и сел.

– Вы хотели меня видеть, Владимир Евгеньевич?

– Да, – тихо сказал Стародуб. – Хочу вам кое-что рассказать.

– Может быть, не сейчас? Поправитесь, тогда…

Стародуб отрицательно качнул пальцем:

– Сейчас. Потом могу не успеть.

Басов хотел возразить, но промолчал. Ему и самому не терпелось узнать, что такого скажет старик.

Стародуб несколько секунд лежал молча, собираясь с силами, и наконец заговорил:

– Вы, наверно, знаете, что в сороковых годах я работал там, где вы теперь. В уголовном розыске.

Майор кивнул.

– В сорок пятом мы ловили банду некоего Семена Сычука. Вернее, я пришел в сорок пятом, а ловили ее уже больше года.

Басов мягко произнес:

– Я знаю об этом. Гордиенко оставил записки, где подробно описал тот период. В том числе он написал и о вашем участии.

– Правда? Вот не знал… Интересно было бы почитать.

– Почитаете, – заверил Басов. – Так что с Сычуком?

Стародуб потер лоб:

– С Сычуком? Ах, да… Хорошо, что вы в курсе дела… можно не пересказывать… Так вот, во время суда один из пойманных сбежал, а пятерых расстреляли. А через несколько лет погибли почти все из нашей группы, участвовавшей в поимке банды.

Басов продолжил:

– У двоих была свернута шея, у двоих – разорвано горло. То же самое наблюдается сейчас: Гордиенко и Сафонову разорвали горло, Жмыху – свернули шею.

Стародуб одобрительно улыбнулся:

– Молодцы, хорошо работаете… Когда я услышал о смерти Димы… Гордиенко… сразу вспомнил о тех убийствах наших ребят. Метод такой же. Дальше – больше: Петя Сафонов и Стасик Жмых. Словно время вспять повернулось…

– Потому-то мы и решили приставить к вам охрану. Вы уж извините, что без вашего согласия.

– Спасибо. Если бы не вы, меня бы уже и на свете не было. Что я хотел сказать-то?

– Наверно, о том, что произошло в тот вечер.

– Да. Так вот…

… Вечером Владимир Евгеньевич собирался пробежаться вдоль речки, как делал это время от времени. Благо, погода была хорошая, почти летняя. Надев спортивный костюм, ветеран вышел со двора и не спеша побежал по тропинке, размеренно вдыхая приятный осенний воздух.  

Перед группой плотно стоящих деревьев Стародуб немного притормозил – здесь он особенно любил бывать, поэтому проходил это место шагом. И вдруг…

Перед ним выросла высокая фигура. Откуда появился человек,  Стародуб не понял, так внезапно он возник из темноты. Он стоял на тропинке, широко расставив ноги, явно не собираясь пропускать ветерана. Самое удивительное, что человек был почти голым: на теле ­ только плавки, как будто он собирался купаться.

«Грабитель? – мелькнула у Стародуба мысль. ­– Но что с меня взять?..»

Человек тихо засмеялся и сказал:

– Привет от Семена.

– Что? – нервно спросил ветеран. – Вы это мне?

– Тебе. Ты ведь Стародуб?

– Да. А вы…

– А я твой давний приятель. Пришел должок получить.

– Какой должок?..

– Старый…

Человек шагнул вперед и чиркнул зажигалкой. Довольно сильное, яркое пламя осветило его лицо.

– Узнал?

Стародуб всмотрелся и неуверенно произнес:

– Вроде бы где-то я вас видел, но…

Человек снова засмеялся:

– Ну, ладно. У меня мало времени.

И тут его лицо стало странным образом меняться. Через несколько секунд Стародуб с ужасом увидел, как оно исказилось до такой степени, что стало совсем не похожим на человеческое. Тогда он закричал и потерял сознание.

… – Очнулся я здесь, – закончил Стародуб. – Что потом было, не знаю.

Басов вкратце сообщил ему о дальнейших событиях. Ветеран внимательно выслушал и прикрыл глаза:

– Вот, значит, как… То-то мне показалось…

– Что?

– Ну, когда лицо у него менялось… На волка он стал похож, вот что.

– На волка?!

– Да. Может, мне померещилось… Темно ведь было… Что вы так смотрите? Думаете, сдурел старый?

– Да нет, Владимир Евгеньевич, ничего такого я не думаю. Просто слишком все запутано и странно.

– Именно – странно. Я ведь понял-таки, кого мне этот тип напомнил.

Догадываясь, что скажет Стародуб, Басов полуутвердительно сказал:

– Семена Сычука?

Но ответ был неожиданным:

– Нет, не Сычука. Его помощника, Козореза.

– Как – Козореза?!

– Ну да, Игната Козореза. А что вас удивило?

Басов попытался собраться с мыслями:

– Минутку… Как он выглядел? Светлые волосы, невысокий, среднего телосложения, да?

Стародуб нетерпеливо взмахнул рукой:

– Я же вам сказал: высокий! Худой, волосы темные. Главная примета – лицо лошадиное. Такие лица и через много лет вспоминаются.

– Это точно?

– Да точно! Я, слава богу, из ума еще не выжил. И память у меня хорошая. Только не могу понять: как такое может быть? Ведь его расстреляли много лет назад.

– И что, очень похож?

– Знаете, майор, я, конечно, не помню каждую черту его лица, – иронично проговорил Стародуб, – но в целом сходство сильное. Тем более «привет от Семена», «старый должок»… Наверняка это каким-то образом связано с бандой Сычука.

Басов подтвердил:

– Мы тоже так думаем и работаем в этом направлении.

– Молодцы. Действуйте. Я, если будет нужно, всегда рад помочь.

Майор заметил, что ветеран устал, и поднялся:

– Спасибо, Владимир Евгеньевич, за ценную информацию. Правда, она только тумана добавила, но тем не менее…

Стародуб улыбнулся:

– Думайте.

Басов шутливо козырнул:

– Есть думать!

Выйдя из больницы, он остановился и закурил. Сделал несколько затяжек и пробормотал:

– Семен Сычук и Игнат Козорез… Значит, их двое?..

Студенты 80-х. Выпуск 14

II КУРС

КАК МОЖНО ПИСАТЬ КУРСОВЫЕ

Все, кто учился в вузах, знают, что студенты должны писать курсовые работы. Преподы предлагают темы, студент выбирает и пишет.

На втором курсе я успел схватить тему у Станислава Геннадьевича Солтана, нашего препода старославянского языка. Мужик был отличный, не западлист, поэтому многие пытались писать именно у него. Мне повезло. Правда, тема была та еще: «Языковые особенности в рассказе А. П. Чехова «Хамелеон». Кто помнит: рассказик маленький, развернуться абсолютно негде. Особенности же в нем были такие: просторечие, канцелярский язык и что-то еще. А написать нужно страниц тридцать. Что делать? Я придумал, что.

Как нам советовали, нужно было выписывать на карточки слова или выражения и показывать преподу, а он давал бы нам рекомендации, как работать дальше. Я так и сделал: нашуровал с десяток карточек и пару раз подошел к Солтану – так и так, Станислав Геннадьевич, вот, работаю, и что бы вы мне посоветовали? Он что-то говорил, я тут же это забывал.

Так как написать 30 страниц по теме не представлялось возможным, я в начале и конце курсовой отобразил биографию Антона Палыча, а в средину втиснул эти самые языковые особенности.  Продолжалась вся работа четыре часа. Не знаю, писал ли кто-нибудь курсовые быстрее.

Когда происходила защита, Солтан с глубокомысленным видом слушал мои речи, прекрасно понимая, что я несу чушь, нагромождая постороннюю информацию вокруг темы. И он, и я знали, что вообще вся эта курсовая – полная фигня. И я по ходу дела размышлял, что же мне поставит Солтан. На «пятерку» явно не тянет, но и тройки не заслуживает. Я-то мозолил ему глаза с карточками, должен оценить. В общем, я рассчитывал на «четверку». Но как выкрутится Солтан?

Выкрутился он красиво. По окончании Станислав Геннадьевич сказал:

– Что ж, видно, что студент поработал над темой. Карточки мне показывал… Однако пять баллов поставить нельзя, так как Роман в своей работе несколько раз написал просто «Чехов», а не «А.П.Чехов». Поэтому – четыре.

Умопомрачительная причина для «четверки». Так аргументировать оценку мог только настоящий ас.

На третьем же курсе курсовую я писал у Елены Николаевны Евстафьевой, о которой говорил выше. Да, нужно напомнить, что в те времена не было компьютеров, и курсовые писались от руки. Так вот, Елена Николаевна требовала показывать ей черновики, которые она правила бы, а уже потом переписывать набело. Я, конечно, не собирался делать двойную работу.

Не помню точно, какая тема мне попалась, что-то о Блоке. Тут уж мне пришлось поработать дольше, чем год назад: целых два дня. Я взял в библиотеке четыре книги о великом поэте, положил перед собой и скомпилировал нужную мне тему.

Понес Елене Николаевне на проверку. Она нашла какие-то огрехи (не мои ведь!) и внесла правку простым карандашом. Что бы вы сделали на месте ленивого студента, не желающего ничего переписывать? Уверен: то же самое, что сделал я. А именно: я стер резинкой все ее замечания и отнес Евстафьевой во второй раз. Она просмотрела и сказала:

– Ну вот, теперь значительно лучше.

За эту «работу» я получил «пятерку».

Думать надо!

В общаге № 2, где я жил на 1-2 курсах, был неплохой подвал. Мы, мужики, почистили пару комнат, повесили импровизированную грушу и упражнялись по мере сил и желания. Попутно ходили ныть в деканат, чтобы нам выделили какие-нибудь спортивные снаряды.

И вдруг узнаем, что нам (!) дают (!!) тренажер (!!!). Настоящий тренажер в наш зал!!!

Побежали смотреть – точно, есть тренажер! Короче, когда пришло время, хватаем его и тащим на руках в общагу, предвкушая кайф от интенсивных упражнений. И вдруг…

Тренажер не проходит в дверь! Крутили его и так и сяк – не идет! Шире он дверного проема, и все тут.

Пробуем в окно – куда там! Стоим убитые. Хочешь не хочешь, надо тащить назад.

Но наш народ всегда найдет выход из любого положения. Нашли его, выход, и мы в виде Вити Голавского, который среди многих других достоинств еще умел работать на сварочном аппарате. Догадались? Правильно! Он разрезал тренажер пополам, мы затащили половинки в подвал, где Витя сварил их заново. Просто и элегантно.

СЕНЬОР

На фильме «Смерть негодяя». В главной роли – Ален Делон. Кто-то из действующих лиц говорит ему: «С твоей мордой я стал бы сутенером». Женщина, сидящая рядом со мной, – своей соседке:

– Кем бы он стал?

Та отвечает:

– Сеньором.

1986 год, мало кто знал значение слова «сутенер».

ХВАТИТ НЕ ВСЕМ

Вадим Бондарь и Андрей Лукьянчук говорят о поездке в студенческий спортивный лагерь «Лесное озеро», расположенный в с. Ядуты Черниговской области.

Вадим:

– Тушенки – на три раза.

Андрей:

– Ты что, забыл? С нами же Роман едет.

(Считалось, что я на все готов, лишь бы пожрать).

Вадим:

– Тогда на один раз. И то не всем хватит.

ЛЮБЛЮ ПОЕСТЬ

Мы жили в одной комнате – я, Вадим, Андрей, другой Андрей – Деркач, Володя Другаков и Толян Горох. И почти каждое утро мы ходили в студенческую столовую. Однажды Вадик лениво так говорит:

– А может, не пойдем сегодня в столовку?

Я, конечно, возразил в том духе, что поесть надо обязательно. На это Вадик задумчиво произнес:

– Да-а… Скорее голодный тигр откажется от мяса, чем Роман не пойдет в столовую.

Кому-то придется сдохнуть. 07

Глава 15. Приметы

Утром Фарбий, собираясь на работу, задумчиво перелистывал страницы мемуаров Гордиенко. Первую тетрадь он не трогал, вторую изучил достаточно хорошо. Взял третью, просмотрел еще раз, но ничего нового не обнаружил. Вздохнув, захлопнул было, и тут же открыл снова – ему показалось, что среди чистых страниц мелькнули какие-то строчки. Начал листать опять. Никаких записей не обнаруживалось, но он был человеком упорным и терпеливо переворачивал страницу за страницей. И вот на самой последней капитан увидел несколько строк, написанных торопливым почерком.

«Сегодня произошла невероятная встреча. На улице я столкнулся с человеком, как две капли воды похожим на Семена Сычука, того самого, банду которого ловил в сороковые годы. Сходство настолько сильное, что на секунду я решил, что это он и есть. Потом, конечно, понял свою ошибку, ведь Семен расстрелян почти шестьдесят лет назад. Но этот человек подмигнул мне и как-то неприятно усмехнулся. Почему?»

Ниже так же торопливо дописано:

«Меня не оставляет тревожное ощущение, что за мной наблюдают. Кто и зачем? Надо будет на всякий случай сообщить в милицию. Хотя что я им скажу?..»

Вот оно! Гордиенко тоже, как и трое остальных ветеранов, встречал «старого знакомого»! И не просто знакомого, а конкретно указывал, кого именно – Семена Сычука!

– Так-так-так… – забормотал Фарбий. – Какой отсюда следует вывод? Ага… Есть приметы подозреваемого. Где они тут?

Схватив вторую тетрадь, он быстро нашел нужное место.

­– Ага… ага… так… рост средний, телосложение среднее… волосы светлые, глаза то ли голубые, то ли серые… Ну, это уже кое-что.

Фарбий потер руки:

– Что еще? Угу… угу… Все встречи произошли в сентябре… значит, этого человека в городе раньше не было… так… появился недавно… а кто у нас за последнее время нарисовался из новых? Гм… это вопрос. Мало ли таких…

Решив больше не забивать себе голову, Фарбий отправился на службу. Потом разберемся.

Когда капитан доложил Басову о своем открытии, тот сразу сориентировался:

– Молодец, Паша! Что бы мы без тебя делали?

– А что? – осторожно спросил Фарбий.

– Как – что? Ах, да… Тебя же тогда не было…

– Когда – тогда?

– Я тут с Максом говорил… вчера днем… Ему позвонила заместитель редактора нашей городской газеты, Нина Павловна. Ты, кстати, еще не забыл, что на днях было открытие нового офиса, как его называет наш начальник?

– Ну?

– На этом открытии выступал некий Фирсов, директор фирмы «Строймонтаж», которая ремонтировала здание. Я его видел своими глазами. И ты знаешь, приметы-то совпадают. Волосы, рост, телосложение. Глаза, правда, не рассмотрел, далековато было, но вроде бы светлые.

– И что?

– Да то, что Нина Павловна опознала в нем того человека, который незадолго до первой смерти, Михеева, приходил в редакцию и представился корреспондентом газеты «Вечерний Киев».

Фарбий напряг свои мыслительные способности, но связи в этих фактах уловить не смог.

– Ну… Допустим, это был он. Зачем-то скрыл свое имя…

– Вот именно – зачем? Но это еще не всё. Именно он странным образом очень похож на Семена Сычука.

Глава 16. Не обратиться ли вам к психиатру?

В очередной раз Макс застал у себя дома немолодую особу, которая сидела с дедом на диване и что-то ему рассказывала. Вздохнув, Макс поздоровался и хотел было ретироваться, но женщина тут же прицепилась к нему:

– Вот! Сразу видно хорошего человека! Не то, что мой подлец!

Макс сразу не сообразил, что хороший человек – это он. Бросил взгляд на деда и заметил, что тот делает ему какие-то знаки – усиленно подмигивает, прикладывает палец к губам и т.д. Ничего не понимая, он присел на край стола и вежливо поинтересовался:

– О чем вы говорите?

Это было его ошибкой. Дама моментально вывалила кучу ненужной Максу информации о неведомом ему подлеце.

– Вы знаете, мой подлец мне всю жизнь испортил. Мало того, что я отдала ему свои лучшие годы, так он со мной развелся!

Макс пожал плечами:

– И что? Многие разводятся.

– Как – что?! – негодующе закричала дама. – Да он мне покоя не дает! Преследует!

– Может, в милицию обратитесь? – спросил Макс.

– Обращалась! И не раз! Но разве они помогут? Подлец приходит, когда меня нет дома, и делает разные гадости.

– Например?

– Например, пробивает дырки в крышках!

– Каких крышках?

– В консервации! Я закрываю салаты, варенье, грибы, помидоры, огурцы, кабачки….

– И разные другие продукты, – вставил дед.

– Да! А он пробивает в крышках дырки!

– Вы уверены, что это делает подлец?

– А кто же еще? Он мне мстит! А еще он переставляет мои тапочки с места на место. Я всегда ставлю их возле дивана, а он специально засовывает под диван. Или относит в прихожую.

Макс начал понимать, кто перед ним.

– А веник он случайно не ставит в другое место?

– Боже! Как вы проницательны! Да, он это делает регулярно! Не успею я поставить его в угол – знаете, у меня там всякая домашняя утварь: веник, совок, швабра, тряпка, щетка…

– И другие предметы, – опять ввернул дед.

– Что? А, ну да. Так вот, как только я выхожу из дома, появляется подлец и все переворачивает. Веник относит в другой угол, щетку заталкивает под холодильник, швабру…

– Я понял, понял! – Макс едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. – Как же вы живете в таком ужасе?

– И не говорите! Представляете, он узнал, где моя дача, и ворует овощи!

– Что вы говорите?

– Да! Приходит ночью и ворует! Я уже на него и засаду устраивала, сидела три ночи подряд…

– Поймали?

Дама презрительно усмехнулась:

– Молодой человек! Вы не знаете этого подлеца! Это такой хитрый проходимец! Конечно, он узнал, что его ждет засада, и не пришел! Зато явился тогда, когда я не дежурила, и украл несколько огурцов!

Дед за спиной дамы покрутил пальцем у виска. Макс кивнул.

– Вот и сейчас, я уверена, он за мной следит! Знает, что меня нет дома! Приду, а он опять что-то натворил!

Макс сказал со всей серьезностью, на какую был способен:

– Знаете что… А не обратиться ли вам к психиатру?

Дама страшно оскорбилась:

– К психиатру?! Вы что, считаете меня сумасшедшей?!

– Что вы, бог с вами! Я имел в виду, что психиатр, возможно, сумеет повлиять на подлеца. Заставит его прекратить безобразия. Припугнет его, в конце концов.

Дама задумалась. Дед за ее спиной показал большой палец.

После минутного молчания дама медленно протянула:

– Мне еще никто не предлагал такую идею… Обычно советовали обратиться к психиатру, чтобы он меня полечил… Но вы-то поняли, что со мной все в порядке?

– Конечно, конечно, – заверил ее Макс. – А подлеца нужно ведь как-то наказать, правильно?

– Вы совершенно правы! И я завтра же иду к психиатру!

– Зачем же завтра? Можно и сегодня.

– Вы опять правы, молодой человек! Иду немедленно!

Дама стремительно сорвалась с места и вылетела за дверь, даже не попрощавшись. Новая идея овладела ею целиком.

– Ух, наконец-то убралась! – дед вытер воображаемый пот со лба. – Молодец, Макс! Ловко ты ее!

– Послушай, дед! – устало сказал Макс. – Что это за шмары к тебе ходят?

– Ты чё, Макс? Нормальные бабы. Что тебя не устраивает?

– Да откуда они взялись? Главное, прут одна за другой! Кто им дал наш адрес?

Дед усмехнулся:

– Как – кто? Да я же!

Макс чуть не онемел:

– Как – ты? Зачем?

Дед поправил очки и нагло ухмыльнулся:

– А что? Я жениться решил, вот и дал объявление в наши газеты.

– Какое объявление?

– Какое, какое… «Одинокий мужчина, материально обеспеченный, познакомится с одинокой женщиной с целью создания семьи». Вот и все.

Макс молча смотрел на своего предка. Наконец, не выдержал и захохотал.

– Ох, дедуля! Ты это серьезно? Насчет семьи?

– А ты как думал? Такими вещами не шутят.

– Да зачем тебе это надо? Мало тебе нашей семьи?

Дед хмыкнул:

– Не скажи, внучок. С тобой и твоей матерью мне хорошо, но все ж не самостоятельно живу. Хочу найти себе бабу, с которой буду делать все, что пожелаю.

– А чего ты желаешь? – стараясь не засмеяться, спросил Макс.

– Желаний у меня немного. Это вы, молодые, считаете, что старикам уже ничего не нужно. Пусть, мол, доживают свой век тихо. В молодости мы так же относились к своим родителям. Слишком поздно понимаешь, что старики – такие же люди, у которых остались мечты, но нет уже сил на их осуществление… Подумай об этом, Макс…

Макс внимательно посмотрел деду в глаза и серьезно сказал:

– Я понял, дед. Ладно, делай, что считаешь нужным. Если понадобится моя помощь, скажи.

Дед слегка дрожащей рукой поправил стопку газет, лежащую на столике, и улыбнулся:

– Спасибо, внучек. Я знал, что на тебя можно рассчитывать.

Глава 17. Странная кровь

На очередном совещании Басов сообщил новые сведения коллегам и попросил высказаться. Первым, как обычно, ответил Фарбий:

– Я вот что думаю… Гордиенко встретил человека, очень похожего на Семена Сычука. Он понимает, что этого быть не может, так как с момента смерти последнего прошло  много лет. Но тот каким-то образом знает о своем сходстве с бандитом и играет на этом. Зачем? Может, он действительно его родственник? Внук, например.

Басов кивнул:

– Может быть. Продолжай.

– Михеев также встречает фальшивого Сычука. Увидев его, расстрелянного шестьдесят лет назад, он пугается, а дальше – инфаркт, и готово дело.

– Да, и это может быть, – согласился майор. – Однако неясно, как увязать все это с другими смертями, то есть с убийствами. Методы те же, что и в сороковых. Неужели потомок Сычука узнал, как были убиты люди Гордиенко, и теперь расправляется со старичками таким же способом? Но зачем?

– А это точно потомок Сычука? – осторожно спросил Юра.

– А ты думаешь – кто? Бэтмен?

– Не знаю, – виновато сказал Юра.

– То-то, не знаю… Я пока тоже не знаю. Но сдается мне, что ответ нам даст светловолосый, светлоглазый человек среднего роста и телосложения, недавно появившийся в нашем городе.

– Кто это? – спросил Юра.

Майор посмотрел на него почти с презрением:

– Юрий Дмитриевич Фирсов, директор фирмы «Строймонтаж», который так похож на покойного Семена Сычука.

Дверь без стука распахнулась, и вошел знаменитый чудо-эксперт Тимощук. Волосы, как всегда, всклокочены, но на этот раз его лицо, обычно рассеянно-отрешенное, выглядело расстроенным.

– Здоров, Витя! – приветствовал его Басов. – Чего такой мрачный?

Тимощук сел на свободный стул, хмуро буркнул:

– Будешь тут мрачным… Едва не забыл…

– Что не забыл?

– Да-а… так…

– Нет, ты скажи, – деланно посочувствовал Фарбий. – Может, мы чем подсобим.

Подколоть Тимощука считали своим долгом все сотрудники уголовного розыска, поэтому капитан, почуявший такую возможность, был настойчив в проявлении сочувствия.

– Давай, Витек, рассказывай. Что едва не забыл? Деньги? Вещи?

– Да нет…

– Бутылку в трамвае?

– Тьфу на тебя! Есть вещи посерьезнее.

– Адрес любовницы?

Тимошук с негодованием взглянул на Фарбия:

– У тебя одно на уме! А я едва не забыл таблицу Менделеева!

Секунду стояла немая тишина, а потом грянул дружный смех оперативников.

Тимощук молча смотрел на этих придурков, не понимая, что смешного он сказал.

– Ох! – Фарбий потер живот. – Ну, насмешил! Это ж надо – такое горе! Таблица Менделеева!

– Да, таблица! – запальчиво сказал эксперт. – Тебе-то по барабану, а мне она часто помогает.

Фарбий фыркнул. Юра с Виталиком еще долго хихикали бы, но Басов остановил их:

– Всё, хорош! Ты ведь сюда не за тем пришел, чтобы сообщить эту скорбную новость?

– Нет, конечно. А сообщил потому… потому что думал, что вы меня поймете.

– Понимаем, понимаем, – заверил Басов, исподтишка показывая кулак Фарбию, заметив, что тот собирается высказаться. – И сочувствуем. Но ведь вспомнил ты ее, таблицу?

– Вспомнил, – улыбнулся наконец Тимощук.

– Вот и хорошо. А нам ты что хотел сказать?

Тимощук почесал затылок:

– Что?.. Гм… Что… Ах, да! Я провел экспертизу крови, собранной на месте последнего происшествия. Там, где Юра подстрелил неизвестного типа.

– Ну?

– Какая-то странная кровь оказалась.

– То есть?

– У меня создалось впечатление, что здесь смешаны две разновидности. Одна – обычная, человеческая кровь первой группы. А вот вторая…

– Да не тяни! – закричал Фарбий.

Тимощук мстительно выдержал длинную паузу.

– Вторая кровь по всем статьям напоминает волчью. Как они оказались соединенными – для меня загадка.

Глава 18. Надо кончать сволочь

Степан Николаевич рвал и метал. Никогда еще никто не осмеливался так его унижать. А тут какой-то выскочка, которого он, Степан, вывел в люди (почему-то Ванюхин считал, что Илья Александрович ему всем обязан). И так нагло себя вести! Угрожать! Подумаешь, папаша нашелся, бывший каратель! Так это еще доказать надо, отец он ему, Степану, или нет!

В глубине души Степа понимал, что никто ничего доказывать не будет. Но пятно на его имени останется; найдутся «доброжелатели», которые не упустят возможности лягнуть мэра. Он и так многим поперек горла, а тут такой случай… О депутатстве можно будет забыть, да еще до конца жизни попрекать будут. Черт!

Мысли вернулись к заместителю. Проклятый Илюха! И какого черта Степа с ним связался?! Если б знать… Гм… Знать… А что он знает об Илюхе?

Ванюхин понял, что ему практически ничего не известно о заме. Ну, приехал в город несколько лет назад, ну, занимался строительством. А как же получилось, что Степа взял его замом? Ванюхин напряг память и вспомнил, что они встретились на каком-то мероприятии – открывали новый офис, кажется, – и Илья произвел на него впечатление тем, что за считанные секунды сумел изложить свои взгляды на возможности строительного бизнеса в городе и указал несколько путей личного обогащения в этой сфере, минуя трения с законом. Степа всегда стремился запустить руку в любой карман, где можно было что-то взять, и потому подумал, что с таким замом можно будет проворачивать неплохие делишки. Через месяц он пригласил Илью занять должность заместителя по строительству. И – на тебе!

Степа застонал. Сволочь, сволочь! Убил бы гада!

Стоп! А ведь это мысль!

Ванюхин стал соображать. Так, убить было бы неплохо! Но кого попросить убрать опасного Илюху? Кто в городе вообще способен на такие дела?

Шериф? Нет, Макс на это не пойдет. К тому же он не любит мэра, считает его подлецом. Ну, подлец, и что с того? Подлецов сейчас много, да и раньше было не меньше. Так, ладно… 

Франц, Котел… нет… Они старые приятели Макса.

Сидор… Этот, пожалуй, сможет…

Минутку! А зачем Степа платит Зайцу? Причем не первый год.

Когда-то Ванюхин по глупости связался с Чеченом, известным в городе бандитом. Тот помог Степе в одном деликатном деле, и с тех пор не стало Ванюхину покоя. Высасывали из него деньги проклятые бандиты по-черному, но терпеть было можно, так как в запасе Степа всегда имел дополнительные средства заработка. Но потом Чечен погиб, а вместо него бригадой стал управлять Заяц. Ванюхин думал, что теперь выплаты прекратятся, но Заяц знал о дани, которую платил Степа. Так что облегчения не наступило.

И вот теперь Степа решил обратиться к Зайцу. Пусть помогает, в самом деле! Не сможет сам, пусть найдет исполнителя!

Забив стрелку за городом, Ванюхин постарался появиться позже Зайца, чтобы показать свое превосходство над ним. К его разочарованию, когда он приехал, Зайца не было и в помине. Пришлось ждать минут двадцать, что для мэра казалось просто невыносимым. Но дело требовало терпения, и когда Заяц прибыл, Степа постарался не показать своего раздражения. Хотя внутри у него все клокотало, и будь Степа посмелее, он давно бы уже застрелил и Зайца, и его дружков. Но увы… Ванюхин был большим трусом и убивать своих врагов мог только лишь в мечтах.

Заяц не спеша выбрался из своего «BMW», но идти к Ванюхину не стал, остановился возле машины. Рядом с ним стояли два «быка», равнодушно поглядывающие по сторонам.

Степа почувствовал, как взбурлила кровь. Сволочь, такая же, как Илюха! Хочет заставить его, мэра города, идти навстречу! Гад!

С другой стороны, куда деваться? Сегодня он нуждается в этом быдле. Ну, ладно! Пусть только выполнит заказ, а там можно будет и с ним разобраться! Степа мстительно сжал кулаки, но вышел из машины с приветливой улыбкой, всем своим видом демонстрируя расположение и прямо-таки любовь к этим бандюганам.

 Заяц же, по своей быдлячьей натуре, наоборот, показывал, что ему наплевать на Ванюхина, будь он хоть мэром, хоть президентом страны. Ты во мне нуждаешься, значит, просишь. А если просишь, то будешь вести себя, как шелковый. И согласишься на все мои условия.

С такими разными мыслями они встретились возле машины Зайца. Ванюхин не хотел подавать руки, но непроизвольно все же протянул ее.

– Здравствуй!

Заяц пренебрежительно сплюнул, чуть не попав на ботинок Степы:

– Здорово!

Степу покоробило от такого обращения, но нужно было терпеть. Дело прежде всего.

Натянуто улыбнувшись, он сказал:

– Заяц! Мы с тобой уже давно сотрудничаем. И сейчас мне нужна твоя помощь.

Заяц промолчал.

– У меня неприятности. Ты можешь мне помочь?

Ванюхин подождал, не скажет ли Заяц чего. Бригадир смотрел куда-то вдаль, не испытывая к разговору видимого интереса.

Тогда Степа, выругавшись про себя, взял быка за рога.

– Короче! Я тебе плачу  приличные бабки, хотя не ты их заслужил. И, думаю, ты должен мне помогать, если у меня возникают проблемы. В противном случае больше не получишь ни цента.

Последнюю фразу Степа услышал в каком-то американском боевике и удачно ввернул в свою короткую речь.

Как ни странно, именно она послужила сигналом к речевой деятельности Зайца. Бригадир мрачно взглянул на мэра и хмуро сказал:

– Как так?

– А так! – торжествующе произнес Ванюхин. – Скоро у меня не будет чем тебе платить, потому что нашелся человек, который может отобрать у меня все мои источники дохода.

Тут Степа немного сгустил краски, но именно такой ход должен был подействовать на тупоумного Зайца. И он подействовал.

– Кто такой? – грозно вопросил бригадир.

Степа выдержал паузу и эффектно бросил:

– Мой зам, Илюха!

Вопреки его ожиданиям, Заяц не бросился к машине, чтобы тут же помчаться в город и расстрелять негодяя. Наоборот, бандюган наморщил лоб, что должно было отражать работу ума, и через несколько секунд спросил:

– А кто это?

Пришлось Степе рассказывать историю знакомства с будущим замом и при этом вплетать в повествование невероятные подробности, чтобы Заяц проникся важностью задачи. По словам Ванюхина, его заместитель оказался способен подмять под себя весь строительный бизнес, и не только. В общем, если гада не ликвидировать, то скоро в городе не останется места не только Ванюхину, но и честным ребятам вроде Зайца. Единственный выход – прикончить эту сволочь.

Тут уж Заяц долго не думал, а сразу сказал:

– Двадцать кусков.

– Двадцать тысяч гривен? – прикинулся дурачком Ванюхин, хотя прекрасно понял, о чем речь.

– Баксов, – жестко отрезал Заяц.

– Ты что? – делано возмутился Степа, хотя был готов услышать такую сумму. – Почему так много?

– Потому что он, как ты говоришь, опасен. А за опасного человека и такса соответственная. Из наших никто не возьмется, придется нанимать человека со стороны. А это стоит денег.

Степа для вида помялся, постонал, пожаловался на дороговизну, но все же согласился на указанную сумму.

Тут Ванюхину в голову пришла блестящая, как ему показалось, мысль.

– Слушай, Заяц! Ты знаешь, что у нас в городе за последнее время произошло несколько убийств? Ну, стариков убивали?

Заяц настороженно посмотрел на мэра:

– Ну, слышал. Так что?

Степа восторженно произнес:

­– Можно подстроиться под эти убийства. Никто не догадается!

Судя по физиономии Зайца, он тоже не догадался.

– Это как?

– О, господи! Это же просто! В основном их убивали, порвав горло. Оставались четыре бороздки. Нужно сделать такой гребень с четырьмя шипами и порвать им горло Илюхе. Будут думать, что это дело рук того неизвестного убийцы. Если найдут, спишут все убийства на него. Понял?

Заяц понял.

– Молодец, Степа! – бандюган ударил  мэра по спине, да так, что тот едва не задохнулся. – Соображаешь! Так и сделаем. Ну, молоток! Есть один человек, сработает. В общем, готовь бабки. Принесешь завтра, в мой офис.

– Завтра никак нельзя! – запротестовал Степа. – Это большие деньги, и так быстро я их не достану!

Заяц развел руками:

– Ну, когда достанешь, тогда и приходи. Только в твоих интересах, чтобы дело быстрее закрутилось.

Конечно, для Степы двадцать тысяч долларов не были такими уж большими деньгами, но требовалось выдержать характер перед быдлячим Зайцем, показать, что они, деньги, так просто не достаются. Хотя тому было все равно, как они достаются – просто или нет. Тебе надо – ты и плати.

– Послезавтра принесу, – сказал Степа. – А ты давай, ищи нужного человека. И сделай это быстро. Так нужно.

Последние слова Ванюхин произнес особенно веско. Правда, на Зайца это не произвело ровно никакого впечатления. Такой уж он был человек.